Три вида потребителей юмора
Я юмором занимаюсь без малого уже двадцать лет и приметил некоторые закономерности. Как среди людей этот самый юмор исполняющих, так и среди тех, кто его собственно в себя и потребляет. Начнем с юности пламенной. Все в институте играли в КВН,я тоже, а кто не играл, тот приходил в актовый зал ВУЗа, чтобы поддержать за свою команду смехом и аплодисментами. Зрители понимали, что на сцене такие же студенты, как и они, поэтому было сопереживание и поддержка, не смотря на то, как именно команда выступила, хорошо или плохо.
После ВУЗа я еще некоторое время играл на чуть более высоком уровне, и в зале были те же студенты, как нынешние, так и вчерашние, то есть люди с высшим образованием. Играть перед ними было интересно и легко, тонкий юмор заходил на ура. Потом в моей жизни наступил небольшой период клубных выступлений в разных форматах. И там уже было потяжелее, ибо мировозрение публики, которая пришла посмотреть шоу было совсем иным. Они хотели, чтобы их смешили и развлекали, а они может быть и посмеются, если соизволят. После нескольких выступлений мне все эти холеные рожи прожигателей жизни стали до того противны, что я один раз чуть не плюнул в зал. Быть шутом мажоров и нуворишей я не захотел.
После слова "шут" мы плавно подходим к третьей категории зрителей, оставив позади студентов и мажоров. Я говорю о публике, которая приходит поржать под Петросяна и Ветрова, Гальцева и Дроботенко. Именно "под", а не "над". Потому что смеяться там не над чем: тупость, возведенная в абсолют и все. Я никогда не понимал ценителей такого юмора и не собираюсь их понимать.
Интересно, а какой юмор вам по душе?
После ВУЗа я еще некоторое время играл на чуть более высоком уровне, и в зале были те же студенты, как нынешние, так и вчерашние, то есть люди с высшим образованием. Играть перед ними было интересно и легко, тонкий юмор заходил на ура. Потом в моей жизни наступил небольшой период клубных выступлений в разных форматах. И там уже было потяжелее, ибо мировозрение публики, которая пришла посмотреть шоу было совсем иным. Они хотели, чтобы их смешили и развлекали, а они может быть и посмеются, если соизволят. После нескольких выступлений мне все эти холеные рожи прожигателей жизни стали до того противны, что я один раз чуть не плюнул в зал. Быть шутом мажоров и нуворишей я не захотел.
После слова "шут" мы плавно подходим к третьей категории зрителей, оставив позади студентов и мажоров. Я говорю о публике, которая приходит поржать под Петросяна и Ветрова, Гальцева и Дроботенко. Именно "под", а не "над". Потому что смеяться там не над чем: тупость, возведенная в абсолют и все. Я никогда не понимал ценителей такого юмора и не собираюсь их понимать.
Интересно, а какой юмор вам по душе?