РУССКИЙ БУХЕНВАЛЬД В СТРАНЕ БЕЗДУХОВНЫХ ЖИДОВ
Originally posted by art_of_arts at РУССКИЙ БУХЕНВАЛЬД В СТРАНЕ БЕЗДУХОВНЫХ ЖИДОВ
«И будто не было трех лет бесконечной боли...»
Трехлетняя северодвинка Вика Елагина, героиня наших публикаций, вернулась из Израиля, где ей была сделана операция.
Вика с мамой перед отъездом в Россию
Напомним, деньги на лечение малышки собирали всем миром. В сборе средств принимали участие и читатели «Правды Севера».
Скажем сразу: Вика до операции и Вика после - это две разные девочки. Если Вика-«первая» в три года весила десять килограммов, не могла ходить, говорить, с трудом ела и совсем не умела смеяться, то Вика «вторая» - жизнерадостная хохотушка с румяными щечками и большими лучистыми глазами. Контраст настолько разительный, что перевоплощение просто не укладывается в голове - как такое возможно? Тем более, за один месяц...
Наши постоянные читатели помнят, как Елагины уезжали в Израиль. Накануне поездки, практически на свой страх и риск, забрали Вику из областной больницы. Их отговаривали: «В таком состоянии ребенок дорогу не перенесет». Но они все-таки полетели...
- У нас уже были куплены билеты на 19 октября, - рассказывает мама Вики Лариса Елагина, - а 16-го в больницу вдруг приехали доктора из Москвы. Посмотрели историю болезни Вики, саму Вику. И приняли решение - срочно в реанимацию, антибиотики и парентеральное питание. Но мы с мужем забрали ее домой. Решили, что за два дня до отъезда прокапывать сильные антибиотики и переводить на парентеральное питание - это огромный стресс. Конечно, мы не профессора, но мы - родители...
- Вы полетели без сопровождения медиков - просто вдвоем с Викой?
- Вдвоем. Сопровождение ведь стоит очень дорого. Вика летела на носилках, которые занимали сразу девять мест. Летели пять часов. И все это время я стояла рядом, прислушивалась, как она дышит.
- Другие пассажиры понимали, что вы летите на лечение?
- Да, все видели эти громадные носилки. И то, что Вика практически не шевелится. Она была бледная, кожа да кости, животик вздутый... К счастью, меня ни о чем не спрашивали. Но поскольку мы летели в хвосте, мимо постоянно проходили пассажиры. Люди останавливались, сочувствовали, многие молились, передавали на листочках номера своих телефонов, предлагали помощь. И как-то так оказалось, что отзывчивых людей на борту - весь самолет. В какой-то момент я даже поймала себя на мысли - лучше бы они не были такими отзывчивыми, лучше бы молча прошли. Потому что это невыносимо, когда каждый жалеет, плачет...
- Кто вас встретил в Израиле?
- Геннадий. Его как сопровождающего мне порекомендовали в региональной общественной благотворительной организации «Триединство». Организация находится у нас, в Северодвинске, и занимается социально-психологической поддержкой детей с онкологическими заболеваниями. Вика полетела так же, как летят дети на онкологические операции. И хотя для Геннадия она была «не тот профиль» - не онкология, он взял нас под опеку. Помог найти клинику, снять квартиру буквально в нескольких шагах от больницы.
- Ваше первое впечатление от встречи с израильскими врачами?
- В больнице нас встретила доктор Елена. Спросила в лоб: «Госпитализироваться будешь?» У них там все общаются на ты, нет такого, чтобы по отчеству. Я ответила: «Как скажете». Она вздохнула: «Вначале надо сдать анализы. Постараемся сделать все возможное, но... мы тоже не Боги».
- Эта доктор Елена - она родом из России?
- Да. Работала хирургом в Москве. И почти тридцать лет как живет в Израиле. В общем, сдали мы анализы. Елена позвала в свой кабинет. И прямо с порога, без подготовки: «Ребенок при смерти. Все показатели - в разы ниже нормы. Если хочешь правду, я не знаю, как она у тебя вообще живет. Я не знаю, как и чьими молитвами ты ее сюда довезла... Мы в шоке». Это уже потом, когда Вика пошла на поправку, я случайно узнала, как между собой ее прозвал медперсонал клиники.
- И как?
- Русский Бухенвальд...
- Да, уж. Без комментариев.
- Доктор Елена сказала, что в таком состоянии оперировать Вику нельзя. Но, если Вика ляжет в клинику сегодня, они начнут кормить ее внутривенно и... будут ждать улучшения показателей. Сколько займет ожидание - неделю, месяц? Неизвестно. Между тем сутки госпитализации стоят 2300 долларов. Она сказала, что мы можем вот так «прожить» в больнице все деньги. В итоге - не хватит ни на операцию, ни на что. А еще за время госпитализации Вика, скорее всего, отвыкнет есть самостоятельно. А это крайне важно, чтобы она ела сама... В общем, доктор предложила до операции жить не в клинике, а рядом - в квартире.
- Не было страшно, что дома не справитесь?
- Страшно было. Хотя мы с Еленой все время находились на связи. Она подарила мне мешок медикаментов и всяких средств, чтобы я самостоятельно чистила Вике кишечник. И велела кормить ее усиленно. Причем всем. Я еще переспросила: Как всем? Нам же нельзя молочку, макароны, хлеб, картошку... У нас же диета! А Елена округлила глаза: «Ты что, с ума сошла? Какая диета? Сейчас же купи ей картошку и сделай пюре на молоке!»
Елена велела звонить ей в любое время дня и ночи. До сих пор в голове ее слова: «Если увидишь, что все... Что не можешь справиться, Вику - в коляску и беги в приемную - это пять минут. Но пока бежишь - звонишь мне. Я договариваюсь с командой...» Из-за этих условий, из-за того, что Елена предложила свою круглосуточную поддержку, я и согласилась остаться с Викой дома. Поначалу Вику постоянно тошнило, организм почти не принимал пищу. И каждый вечер у меня был порыв - бежать в больницу...
- Лариса, но, по сути, как бы это странно ни звучало, они экономили вам деньги, при этом и в помощи не отказывали.
- По сути - да. Мне многие, еще до поездки, говорили, что в Израиле - обдираловка с деньгами. Возможно, но наш случай - совершенно другой. Более того, многие дорогие лекарства, в том числе специальное питание белковое - мне давали бесплатно. Со словами: «Бери, не спорь». Впрочем, я и не спорила.
- На какой день Вике стало лучше?
- Дней через семь-десять. Отеки начали спадать, проснулся аппетит. Вика еще не могла ходить, но стала интересоваться игрушками. Помню, я была в ванной, стирала и вдруг почувствовала - на меня кто-то смотрит. Обернулась, а Вика стоит в дверях. Сама пришла. От неожиданности я даже выронила белье...
- Когда вас начали готовить к операции?
- 19 октября мы прилетели в Израиль, а 3 ноября, спустя две недели, была операция. Конечно, я волновалась. Но чувства страха почему-то не было - ни у Вики, ни у меня. Более того, возникло ощущение - мы в клинике одни. И все врачи - только с нами.
...Вику переодели в яркую пижамку. И пока ждали результаты анализов, она спокойно смотрела мультики. А я с удивлением обнаружила, что практически все кабинеты, кроме операционной, в игрушках. И куда бы мы ни зашли, Вике везде дарили подарки. И все улыбались ей.
- Вы все время были вместе с Викой?
- Да. Вплоть до операции. Уже спящую, я сама положила ее на операционный стол. При мне ей надели маску, приготовили животик. В операционной было человек десять - команда. Они включили мониторы и пожелали друг другу удачи. А потом каждый подошел ко мне и тоже - пожелал удачи. Каждый поцеловал меня...
- Вику оперировала Елена?
- Да. Елена и еще был доктор. Как я узнала потом, он у них считается светилом. Его пригласили специально, но за свое участие в операции он не взял деньги.
- В смысле, не взял?
- Изначально счет за операцию был 26.500 долларов. Но, как потом объяснил Геннадий, если приглашается дополнительный врач, профессор - сумма увеличивается. Я общалась с другими родителями в клинике, они тоже говорили, что, да, все доплачивали.
- Лариса, а вы не спрашивали, почему к вам, к Вике отнеслись именно так?
- Не спрашивала, но Елена как-то сама сказала: «Лариса, богатые так не болеют, потому что их вовремя лечат. Они приезжают в клинику с пятью сопровождающими, на специальных самолетах. А ты удивила нас всех... Хватит мучиться, Лариса, надо жить».
- То есть, правильно ли я поняла, что в клинике вы были единственные, кто приехал вот так - на народные деньги?
- Именно так... Операция длилась больше трех часов. Геннадий все время был со мной. Затем приехала Майя.
- Майя?
- Мы познакомились случайно, через Интернет. Понадобилась другая квартира, так как та, в которой мы жили, была арендована всего на несколько дней. Никто же не предполагал, что мы обойдемся без госпитализации... Геннадий нашел другое жилье, но далеко от больницы, в соседнем городе. И я в отчаянии написала в группе, в соцсетях, что мы срочно ищем квартиру. И буквально сразу позвонил Анатолий: «Привет, Лариса. У тебя проблемы?» А я настолько растерялась - незнакомый человек, и вот так запросто... Ответила: «Нет. У меня нет проблем». А Анатолий даже рассердился: «Квартиру ищет, а говорит, что проблем нет?!»
- Анатолий тоже когда-то жил в России?
- Очень давно. В Израиле работает строителем. Он нашел нам квартиру, причем в том же доме. Переезжать не пришлось. Мы начали созваниваться, ходить друг к другу в гости и незаметно так сдружились, что стали как родные. Я познакомилась с женой Анатолия - Ириной, с их детьми: Майей и Димой, с внуками. И поразилась, насколько это добрые и открытые люди. Они окружили Вику такой трогательной заботой и любовью... В общем, когда мы расставались - плакали все. Ирина с Анатолием сказали, что теперь считают Вику своей внучкой...
- После операции как Вика себя чувствовала?
- Я была уверена, что потребуется реанимация. Морально и материально была готова. Но доктор Елена сразу забрала Вику в свой отдел. И всю ночь сама дежурила у ее кровати. А мне выдала подушку: «Спи. Тебе завтра силы понадобятся». Наутро пришли две медсестры-эфиопки. Сказали: «Буль-буль». Я в ужасе! Какой «буль-буль»? Вика в проводах, швах - нельзя мыть! Но ее вымыли прямо на кровати. Не успела я опомниться - Вика лежит чистая. И такой «бульбуль» проделывали каждый день. А на четвертые сутки нас выписали.
Когда Вика обнаружила, что «каменного» живота больше нет... Это словами не передать. Все гладила себя и удивлялась: «Какой маленький животик». А дальше - начала меняться на глазах. Такое чувство, что в нее вдохнули жизнь. И будто не было трех лет бесконечной боли. Когда мы приехали в клинику, Вика весила килограммов десять - вместе с огромным животом. Через месяц - шестнадцать килограммов. Ножки, щечки...
- Другой ребенок.
- Согласна, другой.
- Но эта операция ведь не единственная. Как я понимаю, в израильскую клинику вы еще вернетесь?
- Да. Если все будет хорошо, очередную поездку и операцию планируем на начало марта. Деньги у нас остались. Затем будет и третья операция.
- Как родные вас встретили в Северодвинске?
- Они Вику до сих пор не узнают! Это уже не тот ребенок, который не умел радоваться. Папа встречал нас в Петербурге. Мы вышли с Викой из самолета чуть раньше, смотрю, Василий стоит спиной. Вика сразу понеслась к нему. А Вася, как почувствовал, оглянулся - она бежит. Оторопел. Ведь еще месяц назад Вика не то что бегать, стоять не могла... Схватил на руки, целует, а у самого - слезы...
Наталья ПАРАХНЕВИЧ. Фото предоставлены семьей Елагиных.
«И будто не было трех лет бесконечной боли...»
Трехлетняя северодвинка Вика Елагина, героиня наших публикаций, вернулась из Израиля, где ей была сделана операция.
Вика с мамой перед отъездом в Россию
Напомним, деньги на лечение малышки собирали всем миром. В сборе средств принимали участие и читатели «Правды Севера».
Скажем сразу: Вика до операции и Вика после - это две разные девочки. Если Вика-«первая» в три года весила десять килограммов, не могла ходить, говорить, с трудом ела и совсем не умела смеяться, то Вика «вторая» - жизнерадостная хохотушка с румяными щечками и большими лучистыми глазами. Контраст настолько разительный, что перевоплощение просто не укладывается в голове - как такое возможно? Тем более, за один месяц...
Наши постоянные читатели помнят, как Елагины уезжали в Израиль. Накануне поездки, практически на свой страх и риск, забрали Вику из областной больницы. Их отговаривали: «В таком состоянии ребенок дорогу не перенесет». Но они все-таки полетели...
- У нас уже были куплены билеты на 19 октября, - рассказывает мама Вики Лариса Елагина, - а 16-го в больницу вдруг приехали доктора из Москвы. Посмотрели историю болезни Вики, саму Вику. И приняли решение - срочно в реанимацию, антибиотики и парентеральное питание. Но мы с мужем забрали ее домой. Решили, что за два дня до отъезда прокапывать сильные антибиотики и переводить на парентеральное питание - это огромный стресс. Конечно, мы не профессора, но мы - родители...
- Вы полетели без сопровождения медиков - просто вдвоем с Викой?
- Вдвоем. Сопровождение ведь стоит очень дорого. Вика летела на носилках, которые занимали сразу девять мест. Летели пять часов. И все это время я стояла рядом, прислушивалась, как она дышит.
- Другие пассажиры понимали, что вы летите на лечение?
- Да, все видели эти громадные носилки. И то, что Вика практически не шевелится. Она была бледная, кожа да кости, животик вздутый... К счастью, меня ни о чем не спрашивали. Но поскольку мы летели в хвосте, мимо постоянно проходили пассажиры. Люди останавливались, сочувствовали, многие молились, передавали на листочках номера своих телефонов, предлагали помощь. И как-то так оказалось, что отзывчивых людей на борту - весь самолет. В какой-то момент я даже поймала себя на мысли - лучше бы они не были такими отзывчивыми, лучше бы молча прошли. Потому что это невыносимо, когда каждый жалеет, плачет...
- Кто вас встретил в Израиле?
- Геннадий. Его как сопровождающего мне порекомендовали в региональной общественной благотворительной организации «Триединство». Организация находится у нас, в Северодвинске, и занимается социально-психологической поддержкой детей с онкологическими заболеваниями. Вика полетела так же, как летят дети на онкологические операции. И хотя для Геннадия она была «не тот профиль» - не онкология, он взял нас под опеку. Помог найти клинику, снять квартиру буквально в нескольких шагах от больницы.
- Ваше первое впечатление от встречи с израильскими врачами?
- В больнице нас встретила доктор Елена. Спросила в лоб: «Госпитализироваться будешь?» У них там все общаются на ты, нет такого, чтобы по отчеству. Я ответила: «Как скажете». Она вздохнула: «Вначале надо сдать анализы. Постараемся сделать все возможное, но... мы тоже не Боги».
- Эта доктор Елена - она родом из России?
- Да. Работала хирургом в Москве. И почти тридцать лет как живет в Израиле. В общем, сдали мы анализы. Елена позвала в свой кабинет. И прямо с порога, без подготовки: «Ребенок при смерти. Все показатели - в разы ниже нормы. Если хочешь правду, я не знаю, как она у тебя вообще живет. Я не знаю, как и чьими молитвами ты ее сюда довезла... Мы в шоке». Это уже потом, когда Вика пошла на поправку, я случайно узнала, как между собой ее прозвал медперсонал клиники.
- И как?
- Русский Бухенвальд...
- Да, уж. Без комментариев.
- Доктор Елена сказала, что в таком состоянии оперировать Вику нельзя. Но, если Вика ляжет в клинику сегодня, они начнут кормить ее внутривенно и... будут ждать улучшения показателей. Сколько займет ожидание - неделю, месяц? Неизвестно. Между тем сутки госпитализации стоят 2300 долларов. Она сказала, что мы можем вот так «прожить» в больнице все деньги. В итоге - не хватит ни на операцию, ни на что. А еще за время госпитализации Вика, скорее всего, отвыкнет есть самостоятельно. А это крайне важно, чтобы она ела сама... В общем, доктор предложила до операции жить не в клинике, а рядом - в квартире.
- Не было страшно, что дома не справитесь?
- Страшно было. Хотя мы с Еленой все время находились на связи. Она подарила мне мешок медикаментов и всяких средств, чтобы я самостоятельно чистила Вике кишечник. И велела кормить ее усиленно. Причем всем. Я еще переспросила: Как всем? Нам же нельзя молочку, макароны, хлеб, картошку... У нас же диета! А Елена округлила глаза: «Ты что, с ума сошла? Какая диета? Сейчас же купи ей картошку и сделай пюре на молоке!»
Елена велела звонить ей в любое время дня и ночи. До сих пор в голове ее слова: «Если увидишь, что все... Что не можешь справиться, Вику - в коляску и беги в приемную - это пять минут. Но пока бежишь - звонишь мне. Я договариваюсь с командой...» Из-за этих условий, из-за того, что Елена предложила свою круглосуточную поддержку, я и согласилась остаться с Викой дома. Поначалу Вику постоянно тошнило, организм почти не принимал пищу. И каждый вечер у меня был порыв - бежать в больницу...
- Лариса, но, по сути, как бы это странно ни звучало, они экономили вам деньги, при этом и в помощи не отказывали.
- По сути - да. Мне многие, еще до поездки, говорили, что в Израиле - обдираловка с деньгами. Возможно, но наш случай - совершенно другой. Более того, многие дорогие лекарства, в том числе специальное питание белковое - мне давали бесплатно. Со словами: «Бери, не спорь». Впрочем, я и не спорила.
- На какой день Вике стало лучше?
- Дней через семь-десять. Отеки начали спадать, проснулся аппетит. Вика еще не могла ходить, но стала интересоваться игрушками. Помню, я была в ванной, стирала и вдруг почувствовала - на меня кто-то смотрит. Обернулась, а Вика стоит в дверях. Сама пришла. От неожиданности я даже выронила белье...
- Когда вас начали готовить к операции?
- 19 октября мы прилетели в Израиль, а 3 ноября, спустя две недели, была операция. Конечно, я волновалась. Но чувства страха почему-то не было - ни у Вики, ни у меня. Более того, возникло ощущение - мы в клинике одни. И все врачи - только с нами.
...Вику переодели в яркую пижамку. И пока ждали результаты анализов, она спокойно смотрела мультики. А я с удивлением обнаружила, что практически все кабинеты, кроме операционной, в игрушках. И куда бы мы ни зашли, Вике везде дарили подарки. И все улыбались ей.
- Вы все время были вместе с Викой?
- Да. Вплоть до операции. Уже спящую, я сама положила ее на операционный стол. При мне ей надели маску, приготовили животик. В операционной было человек десять - команда. Они включили мониторы и пожелали друг другу удачи. А потом каждый подошел ко мне и тоже - пожелал удачи. Каждый поцеловал меня...
- Вику оперировала Елена?
- Да. Елена и еще был доктор. Как я узнала потом, он у них считается светилом. Его пригласили специально, но за свое участие в операции он не взял деньги.
- В смысле, не взял?
- Изначально счет за операцию был 26.500 долларов. Но, как потом объяснил Геннадий, если приглашается дополнительный врач, профессор - сумма увеличивается. Я общалась с другими родителями в клинике, они тоже говорили, что, да, все доплачивали.
- Лариса, а вы не спрашивали, почему к вам, к Вике отнеслись именно так?
- Не спрашивала, но Елена как-то сама сказала: «Лариса, богатые так не болеют, потому что их вовремя лечат. Они приезжают в клинику с пятью сопровождающими, на специальных самолетах. А ты удивила нас всех... Хватит мучиться, Лариса, надо жить».
- То есть, правильно ли я поняла, что в клинике вы были единственные, кто приехал вот так - на народные деньги?
- Именно так... Операция длилась больше трех часов. Геннадий все время был со мной. Затем приехала Майя.
- Майя?
- Мы познакомились случайно, через Интернет. Понадобилась другая квартира, так как та, в которой мы жили, была арендована всего на несколько дней. Никто же не предполагал, что мы обойдемся без госпитализации... Геннадий нашел другое жилье, но далеко от больницы, в соседнем городе. И я в отчаянии написала в группе, в соцсетях, что мы срочно ищем квартиру. И буквально сразу позвонил Анатолий: «Привет, Лариса. У тебя проблемы?» А я настолько растерялась - незнакомый человек, и вот так запросто... Ответила: «Нет. У меня нет проблем». А Анатолий даже рассердился: «Квартиру ищет, а говорит, что проблем нет?!»
- Анатолий тоже когда-то жил в России?
- Очень давно. В Израиле работает строителем. Он нашел нам квартиру, причем в том же доме. Переезжать не пришлось. Мы начали созваниваться, ходить друг к другу в гости и незаметно так сдружились, что стали как родные. Я познакомилась с женой Анатолия - Ириной, с их детьми: Майей и Димой, с внуками. И поразилась, насколько это добрые и открытые люди. Они окружили Вику такой трогательной заботой и любовью... В общем, когда мы расставались - плакали все. Ирина с Анатолием сказали, что теперь считают Вику своей внучкой...
- После операции как Вика себя чувствовала?
- Я была уверена, что потребуется реанимация. Морально и материально была готова. Но доктор Елена сразу забрала Вику в свой отдел. И всю ночь сама дежурила у ее кровати. А мне выдала подушку: «Спи. Тебе завтра силы понадобятся». Наутро пришли две медсестры-эфиопки. Сказали: «Буль-буль». Я в ужасе! Какой «буль-буль»? Вика в проводах, швах - нельзя мыть! Но ее вымыли прямо на кровати. Не успела я опомниться - Вика лежит чистая. И такой «бульбуль» проделывали каждый день. А на четвертые сутки нас выписали.
Когда Вика обнаружила, что «каменного» живота больше нет... Это словами не передать. Все гладила себя и удивлялась: «Какой маленький животик». А дальше - начала меняться на глазах. Такое чувство, что в нее вдохнули жизнь. И будто не было трех лет бесконечной боли. Когда мы приехали в клинику, Вика весила килограммов десять - вместе с огромным животом. Через месяц - шестнадцать килограммов. Ножки, щечки...
- Другой ребенок.
- Согласна, другой.
- Но эта операция ведь не единственная. Как я понимаю, в израильскую клинику вы еще вернетесь?
- Да. Если все будет хорошо, очередную поездку и операцию планируем на начало марта. Деньги у нас остались. Затем будет и третья операция.
- Как родные вас встретили в Северодвинске?
- Они Вику до сих пор не узнают! Это уже не тот ребенок, который не умел радоваться. Папа встречал нас в Петербурге. Мы вышли с Викой из самолета чуть раньше, смотрю, Василий стоит спиной. Вика сразу понеслась к нему. А Вася, как почувствовал, оглянулся - она бежит. Оторопел. Ведь еще месяц назад Вика не то что бегать, стоять не могла... Схватил на руки, целует, а у самого - слезы...
Наталья ПАРАХНЕВИЧ. Фото предоставлены семьей Елагиных.