(no subject)
Шла я намедни по Ленина. На каблуках,тонких шпильках-лодочках приятственного глазу бежевого цвета. Жизнь была возмутительно прекрасна и чиста, воздух - неприлично для города вкусен, май во всей красе, синее платье и весь мир на ладошке. Время от времени каблук попадал в чертову выемку между плитками и весь красивый ровный ход кренился то налево, то направо... и вот что я вспомнила.
Как мы заходили со Стаськой в универ, припарковав машину у восьмого. А в этом корпусе меня из вахтерш никто не знает. И тут я в джинсах, балетках и футболке, без каких-либо пропусков в своей сумке через плечо, а рядом идет Настька, в клетчатой юбочке, смешливая как черт на распродаже чревоугодников, со своим ростом в минус три сантиметра от меня. И вдруг нас останавливает вахтерша. Что ж вы, говорит, девочки, студенческие не показываете. В этом месте Настасья прыскает не то, чтобы в кулак, но вежливо отвернувшись. А у меня из всех пропусков - права на машину и всё. И тут я вспоминаю, что в этих же правах еще и пропуск на территорию вуза, а раз у меня есть пропуск, значит, мне и в корпуса можно заходить. Ну по логике как бы. И я говорю, давайте я вам покажу пропуск водительский на территорию. Да зачем мне твои водительские права, говорит вахтерша. Они все у нас очень бдительные тетушки и явно заслуженно едят свой хлеб и пьют свой чай. Нет, это не права, говорю я, это пропуск на территорию вуза и тут вроде как написано, что я даже доцент. Ну, хорошо, говорит тетушка, а она? и кивает на Настю. А я - дочь, не скрываясь уже ржет та, как молодая и вполне довольная лошадка. Ну и пошли мы через восьмерку, через переход между восьмеркой и девяткой. А я её одергиваю, веди себя прилично говорю, а у самой в глазах черти прыгают. Маленькие рыжые черти в клетчатых юбках. А она на меня смотрит, глаза закатывает и еще хлеще ржет. О-ооо, а я помню этот переход, о, я - волшебник, я иду между зданиями! И вот так по первому корпусу. Я ей - заяц, иди прилично, мне еще здесь работать, наверное. А может и мне учиться, жизнерадостно говорит она между своими ха-ха. А жизнь тоже прекрасна и удивительна.
Я это к чему? К тому, что какие-то моменты просто запоминаются. И их фиксируешь, в памяти ли, или вот в таких строчках.
Через лет надцать всплакну и умилюсь.
Как мы заходили со Стаськой в универ, припарковав машину у восьмого. А в этом корпусе меня из вахтерш никто не знает. И тут я в джинсах, балетках и футболке, без каких-либо пропусков в своей сумке через плечо, а рядом идет Настька, в клетчатой юбочке, смешливая как черт на распродаже чревоугодников, со своим ростом в минус три сантиметра от меня. И вдруг нас останавливает вахтерша. Что ж вы, говорит, девочки, студенческие не показываете. В этом месте Настасья прыскает не то, чтобы в кулак, но вежливо отвернувшись. А у меня из всех пропусков - права на машину и всё. И тут я вспоминаю, что в этих же правах еще и пропуск на территорию вуза, а раз у меня есть пропуск, значит, мне и в корпуса можно заходить. Ну по логике как бы. И я говорю, давайте я вам покажу пропуск водительский на территорию. Да зачем мне твои водительские права, говорит вахтерша. Они все у нас очень бдительные тетушки и явно заслуженно едят свой хлеб и пьют свой чай. Нет, это не права, говорю я, это пропуск на территорию вуза и тут вроде как написано, что я даже доцент. Ну, хорошо, говорит тетушка, а она? и кивает на Настю. А я - дочь, не скрываясь уже ржет та, как молодая и вполне довольная лошадка. Ну и пошли мы через восьмерку, через переход между восьмеркой и девяткой. А я её одергиваю, веди себя прилично говорю, а у самой в глазах черти прыгают. Маленькие рыжые черти в клетчатых юбках. А она на меня смотрит, глаза закатывает и еще хлеще ржет. О-ооо, а я помню этот переход, о, я - волшебник, я иду между зданиями! И вот так по первому корпусу. Я ей - заяц, иди прилично, мне еще здесь работать, наверное. А может и мне учиться, жизнерадостно говорит она между своими ха-ха. А жизнь тоже прекрасна и удивительна.
Я это к чему? К тому, что какие-то моменты просто запоминаются. И их фиксируешь, в памяти ли, или вот в таких строчках.
Через лет надцать всплакну и умилюсь.