Рассказка про школьного учителя

[haez]

Елена Хаецкая

ФОТОГРАФИЯ С ДРАКУЛОЙ

И ДРУГИЕ РАССКАЗЫ

О ШКОЛЬНОМ ИСТОРИКЕ СЕРГЕЕ ВАСИЛИЧЕ

Рассказ первый
ИСЧЕЗНОВЕНИЕ

Если хорошенько подумать, то при нашей первой встрече со школьным историком самого Сергея Василича я как раз толком и не увидела. К нему в кабинет как раз зашла завуч. А Сергей Василич сидел у себя за столом и перочинным ножом осторожно счищал грязь с какого-то старого ржавого предмета, похожего на гильзу. А может быть, это и была гильза. Грязь тихонько, с каким-то деликатным звуком, сыпалась на газету.
Несколько секунд завуч смотрела на Сергея Василича сверху вниз, ожидая, чтобы он ее заметил. Но он весь был поглощен своим занятием.
Тогда она произнесла очень громким голосом:
- Сергей Василич!
- М-м-м, - отозвался Сергей Василич.
- Сергей Василич, я хочу вам напомнить!
- М-м-м, - повторил Сергей Василич, не прекращая своего занятия.
- Сергей Василич! - прогремела завуч. Она умела, когда это требовалось, наводить ужас.
Но только не на Сергея Василича.
Он поднял наконец голову и посмотрел ей прямо в глаза.
- Да, - сказал он. - Я слушаю.
- Сергей Василич, вы должны заполнить журнал.
- Я уже ушел, - сказал Сергей Василич. - Меня уже нет.
И быстро растворился в воздухе.

Рассказ второй
СЕРГЕЙ ВАСИЛИЧ И ПИНГВИНЫ

Сергей Василич очень любил разные путешествия и никогда не упускал случая куда-нибудь поехать. Однажды он отправился в пустыню, потому что хотел проехаться на верблюде.
- Нужно испробовать как можно больше разных удивительных вещей! - говорил он.
Мы любили, когда он возвращался из путешествий, потому что тогда ничего не стоило превратить урок в увлекательную беседу. И если ты не выучил задание - можешь не беспокоиться. Главное - вовремя задать Сергею Василичу правильный вопрос.
Вот он раскрывает журнал. Вот ведет пальцем по списку учеников. Вот палец замирает… Середине списка - определенно, сейчас вызовет меня.
- Сергей Василич! - произношу я. - А Сергей Василич!
- М-м-м, - говорит Сергей Василич. - Что такое?
- А это правда, что верблюды плюются?
- Правда, - он продолжает смотреть на список учеников.
Не тот вопрос!
- Сегодня у нас отвечает… сегодня у нас будет отвечать… м-м-м-м, - бормочет Сергей Василич, нарочно мучая класс.
- Сергей Василич, а это правда, что в пустыне бывают миражи?
- М-м-м… Правда…
- А вы видели мираж?
Вот тут он поднимает голову, и его круглые, как у совы, глаза затуманиваются.
И мы почти въяве различаем в этих глазах пески, барханы, и высоких людей в развевающихся белых плащах, и верблюдов, и пальмы… а на одном из верблюдов, вцепившись в палку, положенную поперек горба, и всунув ноги в лохматые стремена, сидит собственной персоной Сергей Василич, в своем мятом сером пиджаке, на голове панама.
…И вот что тогда произошло с Сергеем Василичем.
Вся экскурсионная группа, которая поехала кататься на верблюдах, должна была добраться до оазиса, где ожидал автобус.
Они ехали уже довольно долго, одну толстую тетку укачало, а Сергей Василич задремывал. Верблюды шли и шли, не плевались и вообще не делали ничего такого, что могло бы разбудить Сергея Василича.
И вдруг воздух впереди стал густым, задрожал и заколебался. И кругом начали кричать: «Смотрите! Смотрите! Море! Корабль! Вы видите это? Корабль плывет вниз мачтами!»
Одна пожилая жилистая тетка сказала нарочно громко:
- Подумаешь - корабль! Когда я работала в газете, у нас однажды на первой полосе вышло фото, так там был завод трубами вниз!
Сергей Василич заинтересовался:
- И чем дело кончилось?
- Выговором! - отрезала пожилая тетка. Она вытянула шею и заморгала.
Сергей Василич с завистью спросил:
- А вы что-нибудь видите?
- Пальмы! - ответила она и облизнулась, как девочка. - А под пальмами киоск, где продают мороженое!
- Здорово, - признал Сергей Василич. Он пока никаких миражей не видел.
Но вот совсем близко от него воздух сделался таким плотным, что хоть ножом режь. Сергей Василич даже потрогал его пальцем… и сразу же отдернул руку!
Потом что тоже увидел мираж.
Только это было не море с кораблем, и не пальмы, и даже не автомат с газировкой.
Это были пингвины.
Они шли цепочкой, раскачиваясь и растопыривая короткие ласты-ручки. То и дело они останавливались и смотрели друг на друга, как будто удивлялись и хотели спросить: «Что это мы здесь делаем?» А потом снова брели куда-то по барханам.
Я вот что думаю: какой человек - такие у него и миражи. А Сергей Василич - он не похож ни на кого на свете.

Рассказ третий
СЕРГЕЙ ВАСИЛИЧ И ГРАФ ДРАКУЛА

Сергей Василич сказал:
- Если будете хорошо себя вести и как следует подготовитесь к самостоятельной работе, то я, так и быть, покажу вам фотографию с графом Дракулой.
Мы сразу закричали:
- Неправда! Такого не может быть!
- Почему это не может быть? - удивился Сергей Василич и подвигал пальцами, как будто ловил в воздухе что-то невидимое.
Пальцы у него ужасно длинные, и он здорово умеет делать ими «паука».
- Потому что вампиров не бывает! - сказала умная Дорофеева.
Сергей Василич фыркнул:
- Это тебе кто сказал, Дорофеева?
- Просто не бывает.
- Еще как бывает.
- Докажите!
- Вот хорошо напишете самостоятельную - покажу фото.
- Сперва покажите, - подал голос троечник Рябов.
Рябов - баскетболист, у него широкие плечи и копна светлых волос. Дорофеева называет его всегда не иначе, как «этот болван Рябов», и поэтому все, кроме Рябова, давно уже поняли, что она к нему неравнодушна.
- Сперва напишите работу, - настаивал Сергей Василич. Голос его сделался вкрадчивым.
- И тогда покажете? - не отставал Рябов.
- Обязательно.
- Нет такой фотографии, - сказала я.
Все посмотрели на меня с надеждой. Как будто если фотографии нет - то и самостоятельной работы быть не может.
Я встала и сказала:
- Вампиры не получаются на фото.
Сергей Василич хлопнул ладонями по столу и подытожил:
- Все. Всем писать работу. Я пока поищу фотографию.
И действительно принялся рыться среди своих книг, тетрадей и бумаг, бормоча: «Где же она? А, вот она!.. или нет… кто это тут у нас? А где же Дракула?.. Я точно помню, что он был здесь!»
Мы уныло писали работу, то и дело поглядывая, как хлопочет Сергей Василич. Мне все казалось, что он вот-вот улыбнется и признается в обмане.
Тут вошла завуч.
Все встали.
Она кивнула классу, чтобы мы садились, после чего положила Сергею Василичу на стол какой-то конверт.
- Выпало из классного журнала, - объяснила она и, уже выходя, напоследок окинула нас пронзительным взглядом.
А Сергей Василич схватил конверт, раскрыл его и сказал:
- Кто уже написал работу, подходите сдавать.
Мы подходили по очереди, и каждому он из-под ладони показывал фотографию.
На снимке был изображен Сергей Василич рядом с неизвестным мужчиной. Мужчина в черном фраке и цилиндре положил бледную руку на плечо Сергея Василича. И еще он улыбался.
В улыбке отчетливо видны были огромные вампирские клыки.

Рассказ четвертый
СЕРГЕЙ ВАСИЛИЧ И СИРЕНЬ

Однажды Сергей Василич отправился путешествовать и в парке встретил сирень.
Почему я говорю, что таких, как Сергей Василич, на свете больше нет? Потому что любой другой человек полюбовался бы этой сиренью, сделал пару снимков - и пошел бы дальше. Но только не наш школьный историк.
Он долго рассматривал цветы, потом сфотографировал их на телефон, растянул на экранчике изображение пальцами и даже рассмеялся, когда убедился в том, что с самого начала увидел все правильно.
Это были не просто цветки - это были маленькие личики с раскрытыми ртами.
- Вот так сирень! - сказал Сергей Василич, устраиваясь под кустом прямо на земле. - Ай да сирень!
Цветки заволновались, заколебались, но ничего не ответили.
- Может быть, вы не понимаете по-русски? - продолжал Сергей Василич. - Сейчас попробую вспомнить английский. Хау дую ду. - Вообще-то он неплохо говорил по-английски, но дело-то происходило не в Англии, поэтому он справедливо предполагал, что сирень по-английски тоже не понимает.
Цветки продолжали качаться и шептать, но совсем непонятное.
- Вы говорить-то умеете? - осведомился Сергей Василич. - Или еще не научились? Тогда рты у вас зачем?
Сирень озадаченно замерла.
Тогда Сергей Василич устроился поудобнее, скрестил ноги (он чувствовал, что на влажной траве брюки его начинают промокать, однако наладить беседу с сиренью оказалось куда важнее) и предложил:
- Давайте общаться телепатически!
А надо сказать, Сергей Василич прекрасно владел телепатией.
Отвечаешь, бывало, какую-нибудь тему, он спрашивает: «Кто такие тред-юнионы?» или еще что-нибудь мудреное, а сам выпучивает глаза и чуть-чуть шевелит ушами. И ты прямо ощущаешь, как незримый и неслышный ответ висит в воздухе, прямо на полпути от Сергея Василича к тебе. Тут главное - ухватить и правильно прочитать.
Кстати, иногда получается.
Сирень - та быстро разобралась, что к чему, потому что головки у цветков хоть и крошечные, зато многочисленные. Мне бы столько голов - я бы тоже, наверное, быстрее соображала.
- Мы можем разговаривать только пока цветем, - сообщила сирень.
- Вы - это кто?
- Мы говорящая сирень.
- Выглядишь здорово, - признал Сергей Василич.
- Спасибо.
- А много народу тут с тобой разговаривает?
- Нас никто не замечает. Нам бывает одиноко.
- Тебя же много, как тебе может быть одиноко?
- Мы всегда знаем, о чем думаем, - сказала сирень. - А хочется говорить с тем, чьи мысли для тебя новость.
- Гм, - промолвил Сергей Василич. - Вот что. Давай-ка я возьму веточку от тебя. Посажу в нашем школьном дворе.
- Не получится, - сказала сирень. - Нас не отпускают из парка.
- Это мы еще посмотрим! - сказал Сергей Василич.
- Обещаешь? - прошептала сирень.
Сергей Василич пошевелил пальцами.
- Ой, паук! - испугалась сирень.
Сергей Василич засмеялся и ушел из парка.
Но ночью он вернулся и выкопал маленький кустик говорящей сирени. Сирень молчала и даже телепатических сигналов не посылала.
Кустик Сергей Василич спрятал в чемодане, а чтобы не помять - выбросил оттуда почти всю одежду. Оставил только книги, которые купил в путешествии.
И сирень летела в самолете над морями и горами, пока наконец не очутилась в школьном дворе.
Директор школы не возражал против нового куста сирени, лишь в стороне от баскетбольной площадки.
А завуч все-таки спросила:
- Сергей Василич, ну зачем вы тащили за тридевять земель эту несчастную сирень? Какой прок от этого куста, когда кругом полно сирени?
- Я хочу, чтобы дети тренировались в телепатии, - ответил Сергей Василич и подмигнул.

Рассказ пятый
СЕРГЕЙ ВАСИЛИЧ И КРЕПОСТНОЕ ПРАВО

Больше всего на свете Сергей Василич ценил свободу. Вся история, как он говорил, - это история борьбы человеческой личности за свое освобождение. И он ненавидел всякие запреты. От него мы узнали о том, что такое первая обязанность пленника.
А вы знаете?
Первая обязанность пленника - побег.
Причем это признают даже его враги. Если это, конечно, честные враги.
И еще, говорил он, раб имеет право на восстание.
И это право тоже признают другие люди, и даже рабовладельцы, если это честные рабовладельцы.
- А разве бывают честные рабовладельцы? - спросили мы.
Сергей Василич сердито ответил, что бывают.
- Должны быть, - добавил он внушительно.
Но все это оставалось для нас просто разговорами, пока однажды Сергей Василич не принес на урок самую настоящую купчую на крепостных крестьян. Точнее, даже две купчих.
Он пустил их по рядам, чтобы каждый мог подержать в руках и своими глазами прочитать документ, согласно которому какой-то человек, пусть и давно, был продан другому человеку.
Мы трогали буквы пальцами, нюхали бумагу и даже смотрели на просвет. А баскетболист Рябов даже попробовал лизнуть, и Дорофеева при всех назвала его «болваном».
- Поняли? - сказал Сергей Василич, когда мы вернули ему купчие.
Он аккуратно сложил их в большой плотный конверт.
- Сергей Василич, а где вы их взяли?
- В одном архиве, - ответил он.
- Вы взяли их без спроса? - строго спросила Дорофеева.
- Там их было очень много, - ответил Сергей Василич. - Я решил, что надо делиться.

Рассказ шестой
СЕРГЕЙ ВАСИЛИЧ И ДРЕВНИЙ ЕГИПТЯНИН

Сергей Василич всегда говорил, что древнего египтянина он запросто узнает за версту, потому что у древних египтян нет лба. Когда маленький древний египтянин только рождается, мама сразу начинает гладить его по голове таким образом, чтобы лоб совершенно загладить. А если он рождался в богатой семье, то нанимали специальную женщину и платили ей жалованье. К сознательному возрасту никакого лба уже не было и в помине.
Однажды Сергей Василич шел по улице и вдруг увидел человека без лба!
Он сразу его узнал.
- Здравствуйте! Вы - древний египтянин! Я вас за версту узнал!
Древнему египтянину было одиноко, потому что его никто не узнавал и вообще он не знал, как разговаривать с современными людьми.
Поэтому он так обрадовался этой встрече.
И начал рассказывать Сергею Василичу о своей родине, о Древнем Египте. Он рассказывал иероглифами. Они так и сыпались из него прямо на асфальт.
Сергей Василич едва успевал их подбирать и насобирал целую сумку.
Потом он приносил их в класс и давал нам подержать в руках.
Иероглифы были теплые и пахли пыльной глиной.
Рассказ седьмой
СЕРГЕЙ ВАСИЛИЧ И КРОКОДИЛ

Из всех богов Древнего Египта Сергей Василич больше всего любит Себека, потому что это крокодил.
Себек живет в Древнем Египте в специальном озере. На берегу этого озера находится особый храм с толстыми колоннами и толстыми жрецами, которые держат там в холодильнике разные закуски для крокодила.
У древних египтян все боги - это настоящие живые звери, а зверей надо регулярно кормить, совсем как в зоопарке. Конечно, со статуями было бы проще, но древние египтяне, как говорит Сергей Василич, ничего не делают наполовину. Тогда вообще было такое время, что люди не признавали синтетику или заменителей. И все красители были натуральные.
- Такие кормежки зверей-богов и были жертвоприношениями, - рассказывал Сергей Василич. - Кормишь, бывало, бога какими-нибудь вкусными вещами, а сам быстренько просишь у него чего-нибудь полезного для себя.
- Совсем как Рябов сегодня угощал Дорофееву яблоком, - сказала ябеда Ямщикова.
Тут Дорофеева покраснела и страшно разозлилась:
- Лучше уж молчи, Ящикова! - закричала она. Когда Ямщикову хотели обозвать, то звали «Ящиковой».
А Рябов упал щекой на стол и начал трястись от смеха.
Дорофеева сказала с достоинством:
- Да, он просил у меня написать за него тест. Но я отказалась.
- А яблоко съела, - вставил Рябов.
- Это было жертвоприношение, - утешительным тоном произнес Сергей Василич.
- Дорофеева - крокодил, - шепотом сказал Рябов.
- Болван! - сказала Дорофеева.
- Так вот, - повысил голос Сергей Василич, - у Себека можно было просить только чего-нибудь плохого. Потому что это было очень злое божество. Например, можно было попросить, чтобы случилась буря. Но не в самом Древнем Египте, а где-нибудь в соседней Месопотамии. Чтобы туда пойти, когда буря стихнет, и запросто всех завоевать.
И тут Сергей Василич широко развел руки и показал, как у Себека открывается пасть.
И когда он так сделал, то из пустоты между его разведенными руками вдруг выглянул небольшой, но страшный крокодильчик. И не весь, а только до середины туловища.
А в параллельном классе «Б», когда Сергей Василич рассказывал про крокодила, он развел руки слишком широко, и крокодильчик выскочил на волю.
Он принялся бегать между столами и стучать по полу своим твердым хвостом. Все завизжали и запрыгнули на стулья, а несколько ребят еще вытащили мобильники и принялись фотографировать, как бегает крокодил!
Сергей Василич не растерялся. Он схватил маленького Себека поперек живота и, пока тот извивался в попытках освободиться, закричал:
- Что будем с ним делать?
Все глупо молчали, только Ваня Хворостин сделал еще одну фотографию и сказал:
- А давайте он нашлет бурю на «А»-класс! А то они слишком в баскетболе задаются.
(Это потому, что в нашем «А»-классе есть Рябов).
Все зашумели и стали кричать:
- Ага, и тогда они нам проиграют по сумме очков! Здорово придумал! Молодец, Хворостин!
А крокодил скреб когтями по воздуху и разевал пасть, но тяпнуть Сергея Василича не получалось.
Сергей Василич поставил Хворостину пятерку за сообразительность и унес крокодильчика в сумке. Ему пришлось из-за этого закончить урок на пятнадцать минут раньше.
Но все сидели тихо, и завуч ничего не заметила.
Интересно, однако, что стало с крокодильчиком? Сергей Василич отрицает это происшествие, хотя «бэшки» нам все рассказали.
Рябов говорит, что крокодильчик наверняка живет у Сергея Василича дома. Плавает в ванне и питается корюшкой.
Дорофеева считает, что он отнес крокодильчика в зоопарк, где за животным обеспечен надлежащий уход.
А я так думаю, что Сергей Василич съездил в Древний Египет и выпустил Себека в то особенное озеро. Потому что все - и люди, и звери, и божества, даже злые, - должны быть свободными и жить в своей естественной среде обитания.

Рассказ восьмой
СЕРГЕЙ ВАСИЛИЧ И АЛТАРЬ ПОБЕДЫ

Как-то раз Сергей Василич опять поехал за границу и там пошел в музей.
В музее было много древних вещей, интересных историку. Но больше всего Сергея Василича занимал Алтарь Победы.
Алтарь был мраморный, большой и роскошный, с изображением сражающихся богов и гигантов. Бог Зевс схватил одного гиганта за волосы и вознамерился проткнуть его мечом. Над Зевсом уже загодя летала богиня Победы с венком в опущенной руке.
Алтарь был отгорожен от посетителей красным бархатным шнуром, на котором висела табличка «ПРОХОД ЗАПРЕЩЕН» сразу на нескольких языках.
Но Сергей Василич ненавидит всякие запреты. Поэтому он быстро перелез через бархатный шнур и начал подниматься на алтарь сбоку по ступенькам. Чем выше он поднимался, тем яснее слышен был ему шум битвы. Пахло дымом, пылью и кровью богов.
Но тут прибежали служители музея. Они тоже перелезли через шнур и схватили Сергея Василича под руки. Они потащили его вниз и очень при этом ругали. Они даже выдворили его из музея и громко захлопнули за ним дверь.
Однако Сергей Василич, конечно же, не растерялся.
Он пошел в гостиницу, переоделся в другой костюм, нацепил парик и приклеил под нос большие усы. Потом опять пошел в музей и, разговаривая с немецким акцентом, купил входной билет. В такой маскировке никто его, конечно же, не узнал.
Дождавшись, пока из музейного зала выйдут все экскурсанты, он снова перепрыгнул через шнур и мгновенно взлетел по ступеням. Теперь он точно знал, что на всю операцию у него есть ровно одна минута тридцать шесть секунд. Потом прибегут охранники.
Он растянулся на алтаре Победы и ощутил спиной древний камень. Боги и гиганты шумели внизу - он опустил руку и потрогал их пальцами. Он слышал крики сражающихся и звон мечей, а вокруг бродили красивые жрицы, закутанные в покрывала, и заунывно брякали на очень тихих музыкальных инструментах.
Высоко в ярко-синем небе летел гигантский золотой орел, а над самим Сергеем Василичем висела, опустив руку с лавровым венком, маленькая изящная богиня Победы. У нее было очень грустное лицо.

Рассказ девятый
СЕРГЕЙ ВАСИЛИЧ И ПЕНСИОНЕРКА С ЙОРИКАМИ

Сергей Василич легко прощает людей, даже школьников. Когда ты неправ, он просто нависает над тобой и сверлит тебя широко раскрытыми круглыми совиными глазами. Ждет, чтобы ты сам догадался. Можно ничего не говорить, главное - чтобы ты понял. Можно просто моргнуть. Или скорчить рожу. Можно даже очень кривую рожу. Сергей Василич сразу поймет, что ты осознал свою неправоту.
Он не сердится, если ты не знаешь заданный параграф. В конце концов, это ведь ты останешься невеждой. Поэтому он легко переходит на рассуждения и рассказы о чем-нибудь еще, помимо темы урока.
Был такой случай.
Как-то раз посреди занятия (а Сергей Василич как раз повествовал о том, как у себя на даче случайно выкопал фрагмент мамонта) к нам вломился Рагозин из одиннадцатого класса.
- Сергей Василич, - сказал он страшным басом, - я насчет пересдать.
- Рагозин! - Сергей Василич встал и обнял его за плечи. - Как я рад тебя видеть!
Он сделал легкое вальсирующее движение и чуть повернул Рагозина к двери.
- Молодец, что зашел! - продолжал Сергей Василич. - Пересдать историю? Ну конечно! Ты ведь хоть что-то учил?
Он сделал еще одно па вальса с Рагозиным. Тот дернулся, но Сергей Василич его не выпускал.
- Да я учил, - еще более несчастным басом сказал Рагозин.
- Ну молодец, молодец, - повторял Сергей Василич, вращая Рагозина в своих объятиях и неуклонно подталкивая его к двери. - Как хорошо, что ты сюда зашел.
С этим он вытолкал Рагозина за дверь, вытер со лба пот и подытожил:
- Болван!
Этим я хочу показать, что даже на таких, как Рагозин, Сергей Василич не сердится, потому что они люди.
Другое дело - предметы. Если какой-то предмет не слушается Сергея Василича и ведет себя вызывающе - он гневается и карает.
Как-то раз после длинных выходных у него в стаканчике высохли все фломастеры. Он брал их по одному, пробовал - и бросал на пол.
Я потом специально смотрела - на полу, под столом, их не оказалось. Куда они подевались? Сергей Василич не стал бы наклоняться и собирать их. Ведь он уже их бросил, даже, можно сказать, швырнул.
Прошло еще недели две, я успела забыть про фломастеры, исчезнувшие неизвестно куда после того, как Сергей Василич их изгнал. И вот к нам в класс пришла пожилая пенсионерка из соседнего дома. Мы иногда видим ее, когда она гуляет недалеко от школы со своими двумя собачками-йориками. У йорика-мальчика бантик синий, а у йорика-девочки - лиловый. Это вздорные собачки, они всегда подбегают к тебе и облаивают с двух сторон.
Вот эта пенсионерка к нам и пришла. Йорики сидели у нее в сумке, переброшенный через плечо.
- Я принесла вам кое-что, - сказала она.
Йорики выглядывали из сумки. Они выглядели присмиревшими. Наверное, их смущали запахи нашего класса.
У нас много естественных запахов. Чтобы не оскорблять обоняния окружающих, мы пользуемся духами и одеколонами. Для подростков существуют особые серии, с фруктовыми и цветочными запахами. Они сильные, специально, чтобы перешибать естественный дух. Понятно, что у каждого аромат свой: например, я люблю клубничный, а моя соседка Вероника Ширяева, предпочитает жасмин.
«Газовая атака!» - подумали йорики и спрятались в сумке. Они ворочались там и лягали маленькими ножками в бок свою хозяйку, пожилую пенсионерку.
Она молча выложила на стол Сергея Василича гору фломастеров, ломаных карандашей и одну черную авторучку.
Сергей Василич посмотрел на эту гору, потом перевел взгляд на пенсионерку.
- Что это? - осведомился он.
- Это ваше, - сказала пенсионерка.
Сергей Василич взял в руки сломанный карандаш, поднес к глазам.
- Почему? - спросил он наконец.
- Сначала, когда у меня в квартире стал появляться весь этот хлам, я думала на собак, - сказала пенсионерка. - Но не могут же они таскать карандаши и фломастеры постоянно! То под столом, то на столе, а то и на диване! Не каждый день, нет - зачем мне клеветать? - но время от времени.
- А зачем вы их собирали? - поинтересовался Сергей Василич.
- Мало ли! Вдруг чужое? Мне чужого не надо! - сказала пенсионерка.
- Но как вы поняли, что это мои?
Она выложила перед ним высохшую авторучку с гравировкой. Там было написано имя Сергея Василича и указана школа. Мол, подарок от коллектива.
Сергей Василич очень обрадовался:
- Я ее искал!
- Рада, что смогла помочь, - сухо произнесла пенсионерка. - И больше не захламляйте мою квартиру. Собаки могут разгрызть пластик и пораниться.
Сергей Василич приложил к груди руку и пошевелил пальцами.
- Клянусь! - сказал он.
И сделал в сторону пенсионерки вальсирующее движение.

Рассказ десятый
СЕРГЕЙ ВАСИЛИЧ И ЗАБАСТОВЩИКИ

Есть одна история про Сергея Василича, которую никто не знает, а я ее знаю от моей мамы. Мама тоже училась у Сергея Василича, поэтому она помнит то, про что все забыли.
В те далекие времена как-то раз школьники решили устроить забастовку. Забастовка - это когда все отказываются выполнять свои обязанности. Но не из лени, а из принципа.
Школьники хотели, чтобы им разрешили ходить без формы. Форма тогда была для всех единая. У девочек еще ничего, коричневое платье и фартук как у горничной, а у мальчиков покрой пиджаков был полный караул.
Директор, естественно, отказал - что за глупости и все такое.
Тогда-то ребята и вздумали бастовать.
Но тут такое дело. Если школьники перестанут учиться, то учителя могут этого и не заметить. У многих это обычное состояние, и разница не бросится в глаза, что учится человек, что не учится.
Поэтому нужно было как-то обратить на себя внимание. И ребята пришли под дверь директорского кабинета и там разлеглись, как тюлени.
Директора то ли не было на месте, то ли он, наоборот, скрывался от народного гнева у себя за запертой дверью.
Тут шел Сергей Василич. Он увидел, как ребята лежат на полу, и остановился над ними. Постоял-постоял, поглядел-поглядел. Он сверху глядит, они снизу.
Тогда он спросил:
- А почему вы лежите?
Моя мама, не вставая, стала горячо объяснять насчет школьной формы.
- А, - сказал Сергей Василич. - А лежите почему?
- У нас забастовка. Лежачая.
- Ясно, - сказал Сергей Василич и, недолго раздумывая, лег рядом.
Так они и лежали под дверью кабинета.
Потом пришла завуч. Тоже посмотрела-посмотрела и, ни слова не сказав, ушла.
Сергей Василич сел и предложил:
- Пойдем на урок!
- Мы не можем, - сказала моя мама, она тогда училась в десятом классе. - У нас забастовка.
- Ладно, - сказал Сергей Василич и снова улегся.
Так они пролежали минут двадцать, а потом пошли на урок. Но на уроке тоже ничего не делали. Одна девочка почистила костюм Сергея Василича.
Говорили, будто его вызывал к себе директор и спрашивал:
- Зачем вы улеглись рядом с детьми?
- Это же мои ученики, - будто бы ответил Сергей Василич.
- И чего они добивались? Вы хоть выяснили? Или просто так рядом плюхнулись?
Сергей Василич был тогда молодым учителем, если что, поэтому директор говорил с ним сурово.
А Сергей Василич как ни в чем не бывало сказал:
- Хотят в десятом классе ходить без формы.
Потому что смутить его никому не удавалось, даже когда он был молодым учителем.
Директор совсем нахмурился:
- И вы поддерживаете такое безобразие?
- Я их учил, - объяснил Сергей Василич. - Не могу же я не разделять с ними ответственность? Кстати, мы и про забастовки с ними проходили… Заодно вот на практике попробовали. Довольно скучно, кстати. Вы бы пришли нас разгонять, что ли?..
В общем, ребятам разрешили ходить без формы, а Сергею Василичу за забастовку ничего не было.
Мама говорит, что тот случай совершенно поменял их отношение к Сергею Василичу. Раньше они называли его «Историк» или «Серега», а после забастовки стали звать «Учителем Истории» и «СергейВасиличем». Вот так все и началось.
Это случилось тридцать лет назад, если что.

Рассказ одиннадцатый
СЕРГЕЙ ВАСИЛИЧ И ЗАГАДКА ВЕКА

Зимой в школе бывает холодно. Почему - не очень понятно: батареи топят, окна закрыты. Может быть, кстати, дело именно в окнах: раньше все щели в них затыкали ватой и заклеивали полосками бумаги, а теперь, после ремонта, считается, будто щелей нет. В общем, как на улице минус двадцать, так в классах народ сидит в шубах.
Везде, кроме одного кабинета - кабинета истории.
Это просто загадка века, но там всегда жарко.
Сначала мы думали, что Сергей Василич держит в кабинете какую-нибудь тайную электрическую печку. Но однажды весь третий этаж заняли под олимпиаду по немецкому, и кабинет истории (он тоже на третьем этаже) пришлось временно освободить. Мы перебрались на четвертый, в кабинет математики.
И там тоже было жарко! Весь урок! Мы даже форточку открывали.
Тогда мы поняли, что источник тепла - сам Сергей Василич.

Рассказ двенадцатый
СЕРГЕЙ ВАСИЛИЧ И МАМОНТ

Как-то раз Сергей Василич был у себя на даче и там копался в огороде.
На самом деле он копал яму, чтобы посадить кустик сирени. Той самой, которую привез в чемодане.
Он два кустика привез, один посадил в школьном дворе, как уже рассказывалось, а второй - у себя на даче.
И когда Сергей Василич выкопал достаточно глубокую ямку, он увидел, что там в земле лежит что-то лохматое и внешне крайне непривлекательное. Сначала он подумал, что это какой-то зверь, живущий под землей. Поэтому он осторожно поддел это на лопату и вытащил на поверхность. Нужно было удостовериться в том, что зверь не пострадал.
Но на лопате был вовсе не зверь, а кусок свалявшейся коричневой шкуры, похожей на медвежью.
«Медведь сдох в берлоге? - раздумывал Сергей Василич, вращая лопату с куском шкуры то так, то эдак под солнцем. - Гм. Маловероятно. Вряд ли здесь вообще имела место берлога, коль скоро здесь уже почти пятьдесят лет имеют место дачные участки».
Он завернул находку в газету, закончил посадку куста и затем отнес шкуру на веранду, которая заодно служила ему кабинетом.
Там, рассматривая странный предмет в лупу, он пришел к выводу, что это - фрагмент шкуры мамонта.
Поэтому Сергей Василич взял фрагмент с собой, тщательно его упаковав, и принес на урок.
- Я знаю, что Важенцев и Ахметова собираются на биофак университета, - начал Сергей Василич.
Ахметова сказала хмуро:
- Вообще-то я хочу учиться на ветеринара.
- Неважно, - отмахнулся Сергей Василич. - Главное - что вы собираетесь сдавать химию и биологию.
- Ну да, - сказал Важенцев.
Сергей Василич выложил пакет и развернул его, предъявив коричневую кляксу.
- Сможете исследовать? Я думаю, это фрагмент мамонта.
Вообще-то Важенцев и Ахметова - из «Б»-класса, поэтому я не знаю всех подробностей. Знаю только, что они и еще несколько «бэшек» ездили к Сергею Василичу на дачу и там в бочке клонировали мамонта.
В школу Сергей Василич приносил большой фотоснимок - он с «бэшками» и живым мамонтенком на фоне веранды. Мамонтенок, рассказал Сергей Василич, сожрал весь укроп с грядок, потоптал соседский парник с огурцами, вообще оказался шкодный. Поэтому его выпустили в лес - пусть осваивается.
Мы пытались расспрашивать Важенцева с Ахметовой, но они загадочно отмалчиваются.

История тринадцатая
СЕРГЕЙ ВАСИЛИЧ И ЛЕТЧИК

Когда наступает День Победы, к нам в школу приходят пожилые люди. Рассказывают о своей жизни, о войне. Те, которые приходят, во время войны были подростками, а чаще - вообще детьми. Кто на фронте воевал - тех у нас не бывало. Все-таки они уже очень пожилые.
Сергей Василич как учитель истории обещал исправить ситуацию.
Он сказал, что у него есть знакомый участник войны и что он приведет его к нам в класс на урок.
И мы стали с нетерпением ждать встречи с этим дедушкой.
Но Сергей Василич привел с собой не дедушку, а совсем молодого человека. Лет двадцати пяти, может быть. Этот человек все молчал. Уселся за стол, колени раздвинул - тесно ему, столы все-таки у нас низковатые. Лицо потер и молчит.
Тогда начал рассказывать Сергей Василич.
У него дача в таких местах, где шли тяжелые бои. Раньше, лет тридцать назад, случалось, дети подрывались на старых снарядах. И вот как-то раз, гуляя по болотам, Сергей Василич нашел старый самолет. Самолет, конечно, был разбитый и сохранилось от него немногое, но все-таки Сергей Василич его узнал: это был истребитель Як-3, как он сказал нам. А в кабине еще оставался летчик.
Сергей Василич разорвал свою рубашку на полоски и эти полоски развесил на деревьях, чтобы можно было найти дорогу к самолету. Потом он быстренько сбегал к себе на дачу и вернулся с фотоаппаратом. Он сделал сто тысяч снимков, ну а потом сообщил о находке. Летчика похоронили как положено, обломки самолета вытащили, но что с ними делать - пока непонятно: построить из них заново целый Як-3 уже не получится.
Каждое девятое мая Сергей Василич приходит туда, где нашел самолет, и вспоминает летчика, погибшего семьдесят лет назад. На второй раз к нему вышел из леса вот этот молодой человек, и Сергей Василич мгновенно догадался, кто он такой. С тех пор они и встречаются - раз в году, на День Победы. Сидят на болоте, выпивают и молчат. Ну а потом Сергей Василич уходит к себе на дачу, а летчик - куда-то в лес, в темноту.
- А на этот раз я его попросил приехать к нам в школу, - заключил Сергей Василич.
Мы сидели целый урок с летчиком и ничего не говорили. Он посматривал на нас, а мы - на него. А потом прозвенел звонок, и летчик вдруг исчез.

* * *

В этом году я заканчиваю школу.
Выйду за школьный порог и внезапно окажусь в другом мире. Как те фломастеры, которые Сергей Василич бросал на пол. Встречу ли я в этом мире графа Дракулу и позволит ли он мне сделать снимок с ним на память? Сумею ли убежать от крокодила? Прочитаю ли мысли сирени? Поглажу ли мамонта по лохматому боку? И когда я зайду в жарко натопленный кабинет истории к своему учителю - не скажет ли он мне, что я умница, раз заглянула, не обхватит ли за плечи и не провальсирует со мной к выходу?
Так я думала над своим будущим, пока шла в школу на последние уроки - по каштановой аллее. Крошечные цветочки падали на дорожку. На них жалко было наступать, и я внимательно смотрела под ноги.
Потом мое внимание привлек чей-то кашель.
Я подняла голову и увидела, что в маленьком садике - там, где старушка-пенсионерка обычно гуляет со своими вздорными йориками, - сидит какой-то человек.
И я сразу узнала в нем древнего египтянина! Опознала прямо-таки за версту! А все потому, что он кашлял иероглифами.