Наконец досмотрел "Гадких лебедей"
Коротко и по существу.
Техническая сторона: фильм никакой. Полное отсутствие работы со звуком, приклеенная к одному месту камера - все в лучших традициях отечественного "старого-нового" кино. Вы меня простите, дорогие товарищи киноделы - но на дворе вообще-то уже семь лет как XXI век. Избранный жанр "абстрактно-фантастической фантасмагории" с закосом под "авторское кино" предполагает все-таки определенного уровня работу со звуком и камерой. Для примера - предлагаю заценить французско-польский ответ "Матрице" под названием "Проект "Авалон", японский "Мегаполис", корейский "2046", или хотя бы глюки персонажа из "Блуберри", а не те жалкие потуги с голосом девочки-робота и неумело разыгрывающим эпилептический припадок Баневым, которые мы наблюдаем в фильме.
Актеры:
Банев - Вместо бывшего фронтовика, который в психическую на танки ходил, писал военную прозу, был кавалером Трилистника, а ныне лишен, сослан и напивается до положения риз, рвет струны на "Сыт я по горло, до подбородка" , Лопушанский нам преподносит говна на лопате на блюдечке некоего абстрактно-доброго интеллигента убежавшего за каким-то чортом с кухонь 80-х, но уже в слегка "огламуренном" варианте 2000-х. Больше всего Банев из фильма мне напомнил остепенившегося и раздобревшего "Мистера Эй" из детского фильма про Мэри Поппинс. Отвратительно и хочется немного блевать. Тройка с минусом.
Под конец фильма сложилось мнение, что это может быть конечно Банев - но не из "Гадких Лебедей", а из "Хромой Судьбы".Однако мнение это я быстро от себя прогнал - не тянет означенный очкастый гражданин на автора "Товарищей Офицеров" , "Современных сказок" и "Синей Папки". Там Банев был тоже - другой.
Жена Банева - музы, рыдать перестаньте! Из текста книги совершенно четко вырисовывается образ красивой стервы с рыжими почему-то волосами, которая окрутила модного писателя, а потом его бросила как только случились проблемы и "пошла на повышение". Ей глубоко плевать на собственную дочь, но при этом она изо всех сил пытается хотя бы на слорвах продемонстрировать материнскую любовь, или хотя бы попрекнуть бывшего в ее отсутствии. В фильме - изрядно попользованная и замученная жизнью свиноматка с глазами воблы, полностью скопированная с образа Матери из пинк-флойдовской "Стенки". Так и представляешь ее себе нарисованной Праттом с кирпичными руками , готовую удушить все и вся в приступе безграничной материнской любви.
Диана - вместо роскошной бляди с безгранично добрым сердцем нам показали пришибленную кирпичном "девочку -цветок" (с) из фильмов Ким-Ки Дука, которая слова лишнего не вымолвит и даже в постели будет старательно изображать из себя деталь интерьера. Один из центральных персонаажей книги в фильме сведен к эпизодической роли:
Пошли плясать! - закричала она еще издали. Кто-то преградил ей дорогу, кто-то схватил ее за руку, она вырвалась,смеясь, а Виктор все искал глазами желтолицего и не находил, и это неприятно его беспокоило. Она подбежала к нему, вцепилась в руку и потащила в круг. - Пошли, пошли! Здесь все свои - вся пьянь, рвань, дрянь... Покажи им, как надо! Этот мальчишка ничего не умеет... Она втащила его в круг, и кто-то в голос крикнул: "Писателю Баневу -ура!". Замолкшая на секунду радиола, снова залаяла и залязгала, Диана прижалась к плечу, а потом отпрянула, от нее пахло духами и вином, она была горячая, и Виктор теперь ничего не видел, кроме ее возбужденного лица и летящих волос.
- Пляши! - крикнула она, и он стал плясать.
- Молодец, что приехал.
- Да, да.
- Зачем ты трезвый? Вечно ты трезвый, когда не надо.
- Я буду пьяный.
- Сегодня ты мне нужен пьяный.
- Буду.
- Чтобы делать с тобой, что хочу. Не ты со мной, а я.
- Да.
Она удовлетворенно смеялась, и они плясали молча, ничего не видя и ни о чем не думая. Как во сне, как в бою. Такая она сейчас была - как сон,как бой. Диана, на которую нашло... Вокруг били в ладоши и вскрикивали,кажется, еще кто-то пытался плясать, но Виктор отшвырнул его, чтобы не мешал, а Росшепер протяжно кричал: "О мой бедный пьяный народ!"
Ну и где все это? Режиссер по моему готов был пойти на все , только чтобы тема секса и внутренней физиологии писателя Банева в фильме осталась нираскрытой. Дать бы ему за это молотком по голове. Из великолепной Дианы сделать глухую стенку с никакой актерской игрой - большего надругательства над оригиналом трудно и придумать.
Доктор Юл Голем, алкоживописец Рэм Квадрига, член парламента Рощепер Нант, швейцар Тэдди - ну и где они все. Бедолга абстрагировали ножницами в полном соответствиии с Гениальным Режиссерским замыслом
Дети - это уже вообще за гранью добра и зла. Весь фильм они старательно изображают из себя каких-то управляемых мокрецами зомби, "автоматов Странников" и Детей Кукурузы в одном флаконе. С такими детишками разом становится понятно, с чего бы это вдруг военные решили распылить над городом химикалии - сегодня оно Гегеля цитирует и рассуждает про "раненые реки абстрактных смыслов" а завтра затюкает спящих родителей столовым ножиком. А ну их в самом деле , эти "цветы жизни". Соответственно с такими детьми режиссеру пришлось начисто вычеркнуть из фильма тему "конфликта отцов и детей" (выкромсав заодно и всех взрослых кроме Комиссии и военных),который в доведенном до экстремума виде и составляет самую "писечку и мякотку" романа Стругацких. Ну а заодно и вырезать противоположный "полюс" - штурмовиков из Легиона Свободы во главе с Фламином Ювентой.
Мокрецы - в фильме показана какая-то абсолютная , ушедшая бесконечно далеко от человека нелюдь. Признаки наличия каких-то чувств и эмоций эта самая нелюдь начинает проявлять только в тот момент когда становится ясно что всем сейчас настанет полный и стопроцентный pizdets. Тогда Зиновий (Зурзмансор?) наконец-то снисходит до Банева и вздыхает - "Как жэаль, Виктор что мы так и не поговорили". При этом ощущение нелюдской сущности мокрецов никуда не девается
В книге мокрецы - это вчерашние люди, у которых вполне сохранились и чувства и эмоции, и даже не сильно изменился внешний вид. Стругацкие неоднократно, прямо и косвенно указывают на их человечность - в сцене где Зурзмансор без повязки, переволотившийся для маскировки в гламурного пошляка, отплясывает с Дианой. Кстати этот же Зурзмансор, если внимательно вчитаться, в качестве известного философа фигурирует во многих других романах Стругацких, на пример в ХВВ:
Направо по коридору широкой и твердой походкой удалялся рослый человек в темном вечернем костюме. На лестничной площадке он остановился передз еркалом, вскинув голову поправил галстук (Виктор успел разглядеть изжелта-смуглый орлиный профиль и острый подбородок), а затем в нем что-то изменилось: он ссутулился, слегка перекосился на бок и, гнусно виляя бедрами, скрылся в одной из распахнутых дверей. Пижон, неуверенно подумал Виктор. Блевать ходил... Он поглядел налево. Там было темно.
И чего это ей вздумалось, подумал он уныло. И кому это нужно. Он
жалобно взглянул на Диану, но она уже быстро вела его к служебному столику
в дальнем углу. Муж поднялся им навстречу - желтолицый, горбоносый, в
темном костюме и в черных перчатках. Руки он Виктору не подал, а просто
поклонился и негромко сказал:
- Здравствуйте, рад вас видеть.
- Банев, - представился Виктор с фальшивой сердечностью, которая
нападала на него при виде мужей.
- Мы, собственно, уже знакомы, - сказал муж. - Я - Зурзмансор.
- Ах, да! - воскликнул Виктор. - Ну, конечно. У меня, должен вам
сказать, память... - Он замолчал. - Погодите, - сказал он, - какой
Зурзмансор?
- Павел Зурзмансор. Вы меня, наверное, читали, а недавно даже весьма
энергично вступились за меня в ресторане. Кроме того мы еще в одном месте
встречались, тоже при несчастных обстоятельствах. Давайте сядем.
Виктор сел. Ну, хорошо, подумал он. Пусть. Значит, без повязки они
такие. Кто бы мог подумать? Пардон, а где же "очки"? У Зурзмансора, он же
почему-то муж Дианы, он же горбоносый танцор, играющий танцора, который
играет танцора, который на самом деле мокрец, или даже пять, считая с
ресторанным, - не было у Зурзмансора "очков", будто они расплылись по
всему лицу и окрасили кожу в желтоватый латиноамериканский цвет.
Или, для тех, до кого еще по каким-то причинам не дошло, - Стругацкие специально вставили сцену с объевшимся клубники Баневым, который поглядев в зеркало решил что заболел "очковой болезнью"
- Землянику ели? - спросил Голем.
- Да, - покорно сказал Виктор. - Клубнику.
- Слопали небось килограмма два, - сказал Голем.
- При чем здесь земляника? - закричал Виктор, вырывая руки. -
Сделайте что-нибудь! Не может быть, чтобы было поздно. Только что
началось...
- Перестаньте орать. У вас крапивница. Аллергия. Вам противопоказано
жрать клубнику в таких количествах.
Виктор еще не понимал. Разглядывая свои руки, он бормотал: "Вы же
сами говорили... волдыри... сыпь..."
- Волдыри и от клопов бывают, - сказал Голем наставительно. - У вас
идиосинкразия к некоторым веществам. И воображение не по разуму. Как и у
большинства писателей. Тоже туда же - мокрец...
Так что мокрецы Стругацких - это вполне себе люди а не монстры, наделенные искрой Сверхразума. Они не носители Истины, а скорее - повивальные бабки для детей, которым еще предстоит сделать тот самый шаг.
Резюмирую - фильм переполнен плоскими, картонными персонажами, которых "Гениальный Режиссерский Замысел" (ТМ) довел до состояния полнейших абстракций. С тем же успехом их можно было заменить декорациями или куклами -марионетками - ничего не изменилось бы. Единственный персонаж в которого действительно хочется верить - это инспектор Павор Сумман в исполнении прекраснейшего Кортнева. Но и у того роль сведена к нескольким монологам.
Ну и самое главное,и одгновременно - самое мерзостное - из фильма начисто убрана линия Власти и Государства. Режтиссер старательно обходил все эти подводные камни, изворачиваясь при этом настолько, что в итоге становится вообще непонятным от какого-такого мира решили в самом деле бежать дети Города.
Практически все проявления и персонификации власти у Стугацких выглядят отталкивающе-омерзительно:
- Не могу я их сажать, - сказал пьяный голос полицмейстера. - Нет
такого закона...
- Будет, - сказал голос Росшепера. - Я депутат или нет?
- А такой закон есть, чтобы под городом - рассадник заразы? - рявкнул
бургомистр.
- Будет, - упрямо сказал Росшепер.
- Они не заразные, - пробормотал фальцетом директор гимназии. - Я
имею ввиду, что в медицинском отношении...
- Эй, гимназия, - сказал Росшепер, - расстегнуться не забудь.
- А такой закон есть, чтобы честных людей разоряли? - рявкнул
бургомистр. - Чтоб разоряли, есть такой закон?
- Будет, я тебе говорю! - сказал Росшепер. - Я депутат или нет?
"Чем бы их садануть?" - подумал Виктор.
- Росшепер! - сказал полицмейстер. - Я тебе друг? Я тебя, подлеца,
выбирал, я тебя, подлеца, на руках носил. А теперь они шляются, заразы по
городу. Ничего не могу. Закона нет, понимаешь?
- Будет, - сказал Росшепер. - Я тебе говорю, будет. В связи с
заражением атмосферы...
- Нравственной! - вставил директор гимназии. - Нравственной и
моральной.
- Что?.. В связи, говорю, с отравлением атмосферы и по причине
недостаточности обрыбления прилежащих водоемов... заразу ликвидировать и
учредить в отдаленной местности. Годится?
- Дай, я тебя поцелую, - сказал полицмейстер.
- Молодец, - сказал бургомистр. - Голова. Дай я тебя тоже...
- Ерунда, - сказал Росшепер. - Раз плюнуть... Споем? Нет, не желаю.
Пошли еще по маленькой.
Здорово работает, подумал Виктор. Вот у нас, у левых, такой
настойчивости и в заводе нет. Тянули бы бодягу, ходили бы вокруг да около
- не оскорбить бы человека, не оказать бы на него излишнего нажима, чтобы,
упаси бог, не заподозрили бы в своекорыстных целях... Выдающиеся сыновья!.
И ведь совершенно уверен, подлец, что статью я напишу и подпишу, что
деваться мне некуда, что придется опальному Баневу поднять лапки и в поте
лица отрабатывать свое безмятежное пребывание в родном городе... Вот и
насчет схемки ввернул... знаем мы, что это за схемка и какая это должна
быть схемка, чтобы забрызганного президентскими слюнями Банева и сейчас
напечатали. Да-а, господин Банев... коньячок любишь, девочек любишь,
миноги маринованные с луком любишь, так люби и саночки возить...
Фильм все это осталвяет за кадром, как впрочем и большинство имеющихся в книге конфликтов, на которых подвязаны сюжетные линии, в том числе -уже упомянутый ранее "Легион Свободы" (горячий привет "Нашим"), внутриведомственные разборки и конфликт разведок, генерала Пферда , самого "забрызганного президентскими слюнями" Банева. Режиссер так старательно кромсал оригинальный текст, что докромсался до полной бессмыслицы. Аминь
Зато Лопушанский засунул зачем-то в фильм Комова, очевидно попытавшись вытащить собственные провалы при помощи привязки мокрецов и детей к люденам. Ошибочка вышла, уважаемый. У Стругацких есть несколько "миров", каждый из которых пронизан доволно эжелезной внутренней логикой и попытка втащить в один из них куски из другого приводит только к бессмыслице. Конфликт отцов и детей, конфликт человека с коорумпированной и зажиревшей властью, и , наконец, больная длоя советской интеллигенции тема "убей в себе обывателя" из "Гадких лебедей" не имеет ничего общего с конфликтом рванувшего к звездам человечества "Полдня" с ушедшими на обгон люденами. Это РАЗНЫЕ конфликты и возникают они в разного типа обществах. Пора б уже, ядрена мать, умом Стругацких понимать.
Но очевидно что господин Лопушанский, снимая фильм совершенно не представлял себе уровня текстов с которыми ему пришлось работать, или ничего в них не понял. Потому-то и снял вместо фильма фестивальное унылое говно а-ля "Сталкер", но без Монологов (ТМ), которое конечно же никакого отношения не имеет к оригинальному роману Стругацких. Из экранизаций "второго типа" обычно получаются худшие фильмы в истории человечества. Что и требовалось доказать.
Техническая сторона: фильм никакой. Полное отсутствие работы со звуком, приклеенная к одному месту камера - все в лучших традициях отечественного "старого-нового" кино. Вы меня простите, дорогие товарищи киноделы - но на дворе вообще-то уже семь лет как XXI век. Избранный жанр "абстрактно-фантастической фантасмагории" с закосом под "авторское кино" предполагает все-таки определенного уровня работу со звуком и камерой. Для примера - предлагаю заценить французско-польский ответ "Матрице" под названием "Проект "Авалон", японский "Мегаполис", корейский "2046", или хотя бы глюки персонажа из "Блуберри", а не те жалкие потуги с голосом девочки-робота и неумело разыгрывающим эпилептический припадок Баневым, которые мы наблюдаем в фильме.
Актеры:
Банев - Вместо бывшего фронтовика, который в психическую на танки ходил, писал военную прозу, был кавалером Трилистника, а ныне лишен, сослан и напивается до положения риз, рвет струны на "Сыт я по горло, до подбородка" , Лопушанский нам преподносит говна на лопате на блюдечке некоего абстрактно-доброго интеллигента убежавшего за каким-то чортом с кухонь 80-х, но уже в слегка "огламуренном" варианте 2000-х. Больше всего Банев из фильма мне напомнил остепенившегося и раздобревшего "Мистера Эй" из детского фильма про Мэри Поппинс. Отвратительно и хочется немного блевать. Тройка с минусом.
Под конец фильма сложилось мнение, что это может быть конечно Банев - но не из "Гадких Лебедей", а из "Хромой Судьбы".Однако мнение это я быстро от себя прогнал - не тянет означенный очкастый гражданин на автора "Товарищей Офицеров" , "Современных сказок" и "Синей Папки". Там Банев был тоже - другой.
Жена Банева - музы, рыдать перестаньте! Из текста книги совершенно четко вырисовывается образ красивой стервы с рыжими почему-то волосами, которая окрутила модного писателя, а потом его бросила как только случились проблемы и "пошла на повышение". Ей глубоко плевать на собственную дочь, но при этом она изо всех сил пытается хотя бы на слорвах продемонстрировать материнскую любовь, или хотя бы попрекнуть бывшего в ее отсутствии. В фильме - изрядно попользованная и замученная жизнью свиноматка с глазами воблы, полностью скопированная с образа Матери из пинк-флойдовской "Стенки". Так и представляешь ее себе нарисованной Праттом с кирпичными руками , готовую удушить все и вся в приступе безграничной материнской любви.
Диана - вместо роскошной бляди с безгранично добрым сердцем нам показали пришибленную кирпичном "девочку -цветок" (с) из фильмов Ким-Ки Дука, которая слова лишнего не вымолвит и даже в постели будет старательно изображать из себя деталь интерьера. Один из центральных персонаажей книги в фильме сведен к эпизодической роли:
Пошли плясать! - закричала она еще издали. Кто-то преградил ей дорогу, кто-то схватил ее за руку, она вырвалась,смеясь, а Виктор все искал глазами желтолицего и не находил, и это неприятно его беспокоило. Она подбежала к нему, вцепилась в руку и потащила в круг. - Пошли, пошли! Здесь все свои - вся пьянь, рвань, дрянь... Покажи им, как надо! Этот мальчишка ничего не умеет... Она втащила его в круг, и кто-то в голос крикнул: "Писателю Баневу -ура!". Замолкшая на секунду радиола, снова залаяла и залязгала, Диана прижалась к плечу, а потом отпрянула, от нее пахло духами и вином, она была горячая, и Виктор теперь ничего не видел, кроме ее возбужденного лица и летящих волос.
- Пляши! - крикнула она, и он стал плясать.
- Молодец, что приехал.
- Да, да.
- Зачем ты трезвый? Вечно ты трезвый, когда не надо.
- Я буду пьяный.
- Сегодня ты мне нужен пьяный.
- Буду.
- Чтобы делать с тобой, что хочу. Не ты со мной, а я.
- Да.
Она удовлетворенно смеялась, и они плясали молча, ничего не видя и ни о чем не думая. Как во сне, как в бою. Такая она сейчас была - как сон,как бой. Диана, на которую нашло... Вокруг били в ладоши и вскрикивали,кажется, еще кто-то пытался плясать, но Виктор отшвырнул его, чтобы не мешал, а Росшепер протяжно кричал: "О мой бедный пьяный народ!"
Ну и где все это? Режиссер по моему готов был пойти на все , только чтобы тема секса и внутренней физиологии писателя Банева в фильме осталась нираскрытой. Дать бы ему за это молотком по голове. Из великолепной Дианы сделать глухую стенку с никакой актерской игрой - большего надругательства над оригиналом трудно и придумать.
Доктор Юл Голем, алкоживописец Рэм Квадрига, член парламента Рощепер Нант, швейцар Тэдди - ну и где они все. Бедолга абстрагировали ножницами в полном соответствиии с Гениальным Режиссерским замыслом
Дети - это уже вообще за гранью добра и зла. Весь фильм они старательно изображают из себя каких-то управляемых мокрецами зомби, "автоматов Странников" и Детей Кукурузы в одном флаконе. С такими детишками разом становится понятно, с чего бы это вдруг военные решили распылить над городом химикалии - сегодня оно Гегеля цитирует и рассуждает про "раненые реки абстрактных смыслов" а завтра затюкает спящих родителей столовым ножиком. А ну их в самом деле , эти "цветы жизни". Соответственно с такими детьми режиссеру пришлось начисто вычеркнуть из фильма тему "конфликта отцов и детей" (выкромсав заодно и всех взрослых кроме Комиссии и военных),который в доведенном до экстремума виде и составляет самую "писечку и мякотку" романа Стругацких. Ну а заодно и вырезать противоположный "полюс" - штурмовиков из Легиона Свободы во главе с Фламином Ювентой.
Мокрецы - в фильме показана какая-то абсолютная , ушедшая бесконечно далеко от человека нелюдь. Признаки наличия каких-то чувств и эмоций эта самая нелюдь начинает проявлять только в тот момент когда становится ясно что всем сейчас настанет полный и стопроцентный pizdets. Тогда Зиновий (Зурзмансор?) наконец-то снисходит до Банева и вздыхает - "Как жэаль, Виктор что мы так и не поговорили". При этом ощущение нелюдской сущности мокрецов никуда не девается
В книге мокрецы - это вчерашние люди, у которых вполне сохранились и чувства и эмоции, и даже не сильно изменился внешний вид. Стругацкие неоднократно, прямо и косвенно указывают на их человечность - в сцене где Зурзмансор без повязки, переволотившийся для маскировки в гламурного пошляка, отплясывает с Дианой. Кстати этот же Зурзмансор, если внимательно вчитаться, в качестве известного философа фигурирует во многих других романах Стругацких, на пример в ХВВ:
Направо по коридору широкой и твердой походкой удалялся рослый человек в темном вечернем костюме. На лестничной площадке он остановился передз еркалом, вскинув голову поправил галстук (Виктор успел разглядеть изжелта-смуглый орлиный профиль и острый подбородок), а затем в нем что-то изменилось: он ссутулился, слегка перекосился на бок и, гнусно виляя бедрами, скрылся в одной из распахнутых дверей. Пижон, неуверенно подумал Виктор. Блевать ходил... Он поглядел налево. Там было темно.
И чего это ей вздумалось, подумал он уныло. И кому это нужно. Он
жалобно взглянул на Диану, но она уже быстро вела его к служебному столику
в дальнем углу. Муж поднялся им навстречу - желтолицый, горбоносый, в
темном костюме и в черных перчатках. Руки он Виктору не подал, а просто
поклонился и негромко сказал:
- Здравствуйте, рад вас видеть.
- Банев, - представился Виктор с фальшивой сердечностью, которая
нападала на него при виде мужей.
- Мы, собственно, уже знакомы, - сказал муж. - Я - Зурзмансор.
- Ах, да! - воскликнул Виктор. - Ну, конечно. У меня, должен вам
сказать, память... - Он замолчал. - Погодите, - сказал он, - какой
Зурзмансор?
- Павел Зурзмансор. Вы меня, наверное, читали, а недавно даже весьма
энергично вступились за меня в ресторане. Кроме того мы еще в одном месте
встречались, тоже при несчастных обстоятельствах. Давайте сядем.
Виктор сел. Ну, хорошо, подумал он. Пусть. Значит, без повязки они
такие. Кто бы мог подумать? Пардон, а где же "очки"? У Зурзмансора, он же
почему-то муж Дианы, он же горбоносый танцор, играющий танцора, который
играет танцора, который на самом деле мокрец, или даже пять, считая с
ресторанным, - не было у Зурзмансора "очков", будто они расплылись по
всему лицу и окрасили кожу в желтоватый латиноамериканский цвет.
Или, для тех, до кого еще по каким-то причинам не дошло, - Стругацкие специально вставили сцену с объевшимся клубники Баневым, который поглядев в зеркало решил что заболел "очковой болезнью"
- Землянику ели? - спросил Голем.
- Да, - покорно сказал Виктор. - Клубнику.
- Слопали небось килограмма два, - сказал Голем.
- При чем здесь земляника? - закричал Виктор, вырывая руки. -
Сделайте что-нибудь! Не может быть, чтобы было поздно. Только что
началось...
- Перестаньте орать. У вас крапивница. Аллергия. Вам противопоказано
жрать клубнику в таких количествах.
Виктор еще не понимал. Разглядывая свои руки, он бормотал: "Вы же
сами говорили... волдыри... сыпь..."
- Волдыри и от клопов бывают, - сказал Голем наставительно. - У вас
идиосинкразия к некоторым веществам. И воображение не по разуму. Как и у
большинства писателей. Тоже туда же - мокрец...
Так что мокрецы Стругацких - это вполне себе люди а не монстры, наделенные искрой Сверхразума. Они не носители Истины, а скорее - повивальные бабки для детей, которым еще предстоит сделать тот самый шаг.
Резюмирую - фильм переполнен плоскими, картонными персонажами, которых "Гениальный Режиссерский Замысел" (ТМ) довел до состояния полнейших абстракций. С тем же успехом их можно было заменить декорациями или куклами -марионетками - ничего не изменилось бы. Единственный персонаж в которого действительно хочется верить - это инспектор Павор Сумман в исполнении прекраснейшего Кортнева. Но и у того роль сведена к нескольким монологам.
Ну и самое главное,и одгновременно - самое мерзостное - из фильма начисто убрана линия Власти и Государства. Режтиссер старательно обходил все эти подводные камни, изворачиваясь при этом настолько, что в итоге становится вообще непонятным от какого-такого мира решили в самом деле бежать дети Города.
Практически все проявления и персонификации власти у Стугацких выглядят отталкивающе-омерзительно:
- Не могу я их сажать, - сказал пьяный голос полицмейстера. - Нет
такого закона...
- Будет, - сказал голос Росшепера. - Я депутат или нет?
- А такой закон есть, чтобы под городом - рассадник заразы? - рявкнул
бургомистр.
- Будет, - упрямо сказал Росшепер.
- Они не заразные, - пробормотал фальцетом директор гимназии. - Я
имею ввиду, что в медицинском отношении...
- Эй, гимназия, - сказал Росшепер, - расстегнуться не забудь.
- А такой закон есть, чтобы честных людей разоряли? - рявкнул
бургомистр. - Чтоб разоряли, есть такой закон?
- Будет, я тебе говорю! - сказал Росшепер. - Я депутат или нет?
"Чем бы их садануть?" - подумал Виктор.
- Росшепер! - сказал полицмейстер. - Я тебе друг? Я тебя, подлеца,
выбирал, я тебя, подлеца, на руках носил. А теперь они шляются, заразы по
городу. Ничего не могу. Закона нет, понимаешь?
- Будет, - сказал Росшепер. - Я тебе говорю, будет. В связи с
заражением атмосферы...
- Нравственной! - вставил директор гимназии. - Нравственной и
моральной.
- Что?.. В связи, говорю, с отравлением атмосферы и по причине
недостаточности обрыбления прилежащих водоемов... заразу ликвидировать и
учредить в отдаленной местности. Годится?
- Дай, я тебя поцелую, - сказал полицмейстер.
- Молодец, - сказал бургомистр. - Голова. Дай я тебя тоже...
- Ерунда, - сказал Росшепер. - Раз плюнуть... Споем? Нет, не желаю.
Пошли еще по маленькой.
Здорово работает, подумал Виктор. Вот у нас, у левых, такой
настойчивости и в заводе нет. Тянули бы бодягу, ходили бы вокруг да около
- не оскорбить бы человека, не оказать бы на него излишнего нажима, чтобы,
упаси бог, не заподозрили бы в своекорыстных целях... Выдающиеся сыновья!.
И ведь совершенно уверен, подлец, что статью я напишу и подпишу, что
деваться мне некуда, что придется опальному Баневу поднять лапки и в поте
лица отрабатывать свое безмятежное пребывание в родном городе... Вот и
насчет схемки ввернул... знаем мы, что это за схемка и какая это должна
быть схемка, чтобы забрызганного президентскими слюнями Банева и сейчас
напечатали. Да-а, господин Банев... коньячок любишь, девочек любишь,
миноги маринованные с луком любишь, так люби и саночки возить...
Фильм все это осталвяет за кадром, как впрочем и большинство имеющихся в книге конфликтов, на которых подвязаны сюжетные линии, в том числе -уже упомянутый ранее "Легион Свободы" (горячий привет "Нашим"), внутриведомственные разборки и конфликт разведок, генерала Пферда , самого "забрызганного президентскими слюнями" Банева. Режиссер так старательно кромсал оригинальный текст, что докромсался до полной бессмыслицы. Аминь
Зато Лопушанский засунул зачем-то в фильм Комова, очевидно попытавшись вытащить собственные провалы при помощи привязки мокрецов и детей к люденам. Ошибочка вышла, уважаемый. У Стругацких есть несколько "миров", каждый из которых пронизан доволно эжелезной внутренней логикой и попытка втащить в один из них куски из другого приводит только к бессмыслице. Конфликт отцов и детей, конфликт человека с коорумпированной и зажиревшей властью, и , наконец, больная длоя советской интеллигенции тема "убей в себе обывателя" из "Гадких лебедей" не имеет ничего общего с конфликтом рванувшего к звездам человечества "Полдня" с ушедшими на обгон люденами. Это РАЗНЫЕ конфликты и возникают они в разного типа обществах. Пора б уже, ядрена мать, умом Стругацких понимать.
Но очевидно что господин Лопушанский, снимая фильм совершенно не представлял себе уровня текстов с которыми ему пришлось работать, или ничего в них не понял. Потому-то и снял вместо фильма фестивальное унылое говно а-ля "Сталкер", но без Монологов (ТМ), которое конечно же никакого отношения не имеет к оригинальному роману Стругацких. Из экранизаций "второго типа" обычно получаются худшие фильмы в истории человечества. Что и требовалось доказать.