Как Гарегин I безбожника благословил
Безбожником был я. Давно, будучи подростком.
Когда бабушка, стоя у окна тихо молилась, я подходил к ней и спрашивал: «А где Бог?». И она спокойно отвечала: «Придет время и ты Его узреешь».
В детстве меня не крестили. Вначале помешало то обстоятельство, что родился в городе, где не было армянской церкви. Затем посчитали, что это дело может подождать и по случайному стечению обстоятельств так и остался некрещеным.
Одним словом ― атеист. Постоянно задавал глупые вопросы вида «покажите мне вашего бородатого старика, что на небесах сидит».
Теперь, вспоминая те далекие времена, единственным оправданием подобного поведения вижу ребячество. А ведь и сейчас, далеко не юнцы, а взрослые люди, на полном серьезе повторяют эти глупости.
Летом традиционно мы ездили в Лори отдыхать. В сельском доме в Одзуне проводили практически все время, ухаживали за большим фруктовым садом, где также росли дикие розы и сирени с пьянящим ароматом. В центр села выбирались редко ― за теми продуктами, которые нельзя было купить у соседей. Также ходили в церковь Одзуна (VI в.). С этой церковью связана интересная история.
В I веке, на местности, где сейчас стоит церковь, св. апостол Тимофей рукополагал епископов. Он принес собой младенческую пелену Христа, которая была погребена там же. После постройки церкви, несколько камней были сдвинуты неизвестными, с целью проверить наличие этой реликвии. Видимо убедившись, что все на месте, дыру закрыли на вид другими камнями. Так что это место и сейчас можно найти в хоране одзунской церкви.
Был жаркий летний день. Очередная «желтая черепаха» марки ПАЗ медленно поднималась по крутым поворотам из Алаверди в Одзун. Мы нагруженные покупками возвращались домой. Ничего особенного в этом Богом забытом месте не предвещалось.
Вдруг заметили милицейскую машину с включенными мигалками, которая остановилась недалеко от нас. Из нее вышел человек в штатском, обратился к одному торговцу, затем обратно сел в машину и она двинулась в сторону центра. Через десять минут все жители пятитысячного села знали, что к ним едет Католикос.
Шел 1995 год, новоизбранный Гарегин I посещал самые почитаемые христианские святыни Армении и что называется, «на люди выходил». С одной стороны это была обычная практика новых патриархов, с другой ― народ очень любил Вазгена I и после его смерти относился с ожидаемым скепсисом к новому Католикосу. Ведь, «никто, пив старое вино, не захочет тотчас молодого» (Лк 5:39). Ему надо было познакомиться с простым народом. Тогда те увидели бы, что он достойный преемник Вазгена.
К слову сказать, Гарегин I не был молодым, к тому времени шел седьмой десяток лет. Про него мы уже наслышались: человек с блестящим образованием, оксфордец. Прежний Католикос Великого Дома Киликии внушал уважение.
Естественно, после того как все узнали про приезд Католикоса, бросили свои дела и двинулись к главному храму Одзуна, куда лежал путь Гарегина.
Мы поспешили домой, чтобы оставить вещи там и вернутся обратно. По обратной дороге из дома к церкви уже на полпути встретили целые караваны верующих жителей. Молодые и пожилые, одинокие и с семьями, взрослыми и грудными детьми шли «смотреть на Католикоса». Чтобы читатель ясно представлял масштабы этого явления могу отослать к голливудской эпопее «Бен Гур» с Чарлтоном Хестоном, где народ длинной вереницей поднимался на гору слушать проповедь Христа.
По обеим сторонам дороги к церкви тянулась людская стена. Автомобили Католикоса, высокопоставленных священнослужителей, сопровождаемые патрульными машинами ГАИ, остановились в ста метрах от церкви. Из машин вышли люди в штатском и начали отодвигать живую стену, освобождать пространство для прохода в церковь. Шум стоял неимоверный: сотни людей с малолетними плачущими навзрыд детьми, оживленная молодежь, неумолкающие мужчины и женщины. Мы стояли вдалеке, в метрах двадцати от этой толпы и боялись подойти близко. Да и, наверное, опасно ― была велика вероятность давки. Но любопытство взяло вверх надо мной, и вопреки предупреждениям взрослых я рванулся в самую гущу людского потока. Им ничего другого не оставалось, как последовать за мной.
Удалось пробраться до второго ряда. Первый был занят самыми шустрыми и проворными крестьянами. Они как вкопанные стояли и не собирались сторониться. Пришлось довольствоваться тем что есть и одним глазом наблюдать за происходящим. Таких как я ребят школьного возраста было много. Все счастливчики стояли в первом ряду вместе с родителями и ожидали выхода высокого гостя.
Тем временем дверь черного представительского автомобиля распахнулась, и из него вышел Католикос. Наступило гробовое молчание. Даже младенцы перестали плакать и кричать. Он, не спеша, помогая себе посохом, двигался в сторону церкви. Так он приближался к нам, а мы стояли где-то посередине его пути, слева.
И тут произошло непредвиденное. Внезапно он остановился, повернулся к нам лицом и движением креста позвал меня. В течение считанных секунд я находился в оцепенении и не понимал, что происходит. Люди, которые стояли передо мной, тоже ничего не поняли, но инстинктивно приоткрыли мне путь. Я продолжал стоять. Католикос снова легким жестом позвал меня. Несколькими неуверенными шагами я вышел к нему, в середину дороги и встал. По телу пробежала дрожь. Он начал меня благословлять привычным движением своего креста и неслышно произносил молитву. Люди замерли. По приоткрывшемуся коридору, откуда я вышел, пробрался один мальчик. Католикос его заметил и тоже благословил. Затем повернулся и продолжил свой путь. А я остался стоять как вкопанный пока родственная рука не оттащила меня с этой дороги.
Первый вопрос ― почему я? Ведь меня даже не крестили. Вдоль дороги «в первом ряду» стояли десятки ребят одинакового со мной возраста, а он заметил ничем не примечательного юношу из глубины. До сих пор не могу понять, как он разглядел меня в этой гуще…
После богослужения мы пытались вернуться домой. Пытались, потому что постоянно нас останавливали незнакомые люди и расспрашивали:
― Что ты ему сказал?
― Ничего…
― А как он понял, что ты стоял за этими людьми?
― Не знаю…
― А он тебе что-то сказал?
― Нет…
После того, как мы вернулись домой, я впервые взял в руки Библию. Родители недоумевали ― как такое возможно?
Да, это невозможно. Но в тот день меня сделали другим человеком, открыли двери в совершенно новый мир. И этот мир зовется Христианством.