(no subject)
Мы (мы с Юлей, Рыжей, с психфака) сегодня по пути в театр в очередной раз смотрели на голубятню на Никитской, которая на балконе в старом доме. Там уютно разгуливал дядечка, между разноцветными ящиками-домиками для белых голубей, которые кружили вокруг него. А потом, когда собрал яйца, покормил всех своих питомцев, он облокотился на перила и стал смотреть в нашу сторону. Тогда мы стали действовать по методу Аскарян, то есть напористо, нагло и болтливо. Выманили дядечку вниз, и он рассказал нам много историй о том, какие голубятни были раньше, как воровали голубей, как он отвозил своих в метро на Таганку, и они находили дорогу обратно без всяких проблем, а почтовые вообще летают на тысячи километров. А ещё рассказывал про своих товарищей, которые не могут расстаться с голубями, несмотря на то, что им некоторым (товарищам) уже под 90 лет.
Картинку утащил из ЖЖ yoksel. Своей, увы, нет, а показать хочется.
У Николая Фёдоровича на Никитской, прямо посредине города, живут 28 белоснежных птиц, которые каждое утро поднимаются в небо, чтобы полетать. А я был как раз в рубашке, на которую прицепил старый значок-голубя со странной надписью "урюпинский синий". Мне его подарила be_enthusiastic на прошлый день рождения. И наш дядечка заметил его, сказал "О! У меня такой же!" и поначалу даже принял нас за фанатов голубей. Да, наверное, мы теперь такими и являемся. Договорились, что зайдём к ним ещё, и ушли на спектакль.
Спектакль ("Мёртвые души" в Маяковского) не то что бы очень понравился. Юля всё время расстраивалась, что герои меркантильные, а я ворчал по поводу пошловатых интонаций актёров и шуточек на современный лад. В итоге, в антракте я тянул Юля к буфету и говорил, что нужно непременно выпить, тогда станет веселее, но она мужественно сопротивлялась. Второе действие закончилось симпатичным финалом, стало получше, а когда мы вышли на улицу, было совсем тепло, звёздно и толпа шумно выходила из театра. Я начал петь про "пойдёмте скорее гулять по Москве до рассвета", радовался пустому городу и уводил Юлю по переулкам дальше от метро.
Потом вдруг мы вспомнили, что у нас же здесь совсем недалеко с недавних пор работает отличный друг Валя . Пришли к нему в кафе, где он стоял за кассой. Кафе было уже опустевшее и мы могли спокойно поговорить. Он был как всегда в последнее время: подуставший, но радушный. И сказал нам, ребята, купите мне виски, а то я так устал за день. Мы с Юлей скинулись и купили (точнее, он сам себе их купил и налил - очень забавно). Потом я выпил немного (как собирался ещё в театре, загадалось - сбылось), а Валя отставил остальное на потом, пока работает нельзя. И мы чувствовали себя совсем как дома уже в этом кафе, куда в который раз приходи в гости. Как будто бы Валя такой старый знакомый бармен, и мы можем заходить к нему и болтать о том-о сём. Это было так по-домашнему, так уютно, что мы, расставшись, ещё долго не спускались в метро, я сидел на лужайке перед домом Пашкова, опасаясь, что вот-вот всё-таки приедет милиция (ведь нельзя же, наверное, сидеть на лужайках!), но милиция проехала мимо. Город снова был наш, город с голубятнями, привычными кафе с друзьями, с разговорчивыми незнакомцами и распахнутыми дверями; город, где можно ходить, где хочешь и как хочешь. Таким же он был всю прошлую весну.
Картинку утащил из ЖЖ yoksel. Своей, увы, нет, а показать хочется.
У Николая Фёдоровича на Никитской, прямо посредине города, живут 28 белоснежных птиц, которые каждое утро поднимаются в небо, чтобы полетать. А я был как раз в рубашке, на которую прицепил старый значок-голубя со странной надписью "урюпинский синий". Мне его подарила be_enthusiastic на прошлый день рождения. И наш дядечка заметил его, сказал "О! У меня такой же!" и поначалу даже принял нас за фанатов голубей. Да, наверное, мы теперь такими и являемся. Договорились, что зайдём к ним ещё, и ушли на спектакль.
Спектакль ("Мёртвые души" в Маяковского) не то что бы очень понравился. Юля всё время расстраивалась, что герои меркантильные, а я ворчал по поводу пошловатых интонаций актёров и шуточек на современный лад. В итоге, в антракте я тянул Юля к буфету и говорил, что нужно непременно выпить, тогда станет веселее, но она мужественно сопротивлялась. Второе действие закончилось симпатичным финалом, стало получше, а когда мы вышли на улицу, было совсем тепло, звёздно и толпа шумно выходила из театра. Я начал петь про "пойдёмте скорее гулять по Москве до рассвета", радовался пустому городу и уводил Юлю по переулкам дальше от метро.
Потом вдруг мы вспомнили, что у нас же здесь совсем недалеко с недавних пор работает отличный друг Валя . Пришли к нему в кафе, где он стоял за кассой. Кафе было уже опустевшее и мы могли спокойно поговорить. Он был как всегда в последнее время: подуставший, но радушный. И сказал нам, ребята, купите мне виски, а то я так устал за день. Мы с Юлей скинулись и купили (точнее, он сам себе их купил и налил - очень забавно). Потом я выпил немного (как собирался ещё в театре, загадалось - сбылось), а Валя отставил остальное на потом, пока работает нельзя. И мы чувствовали себя совсем как дома уже в этом кафе, куда в который раз приходи в гости. Как будто бы Валя такой старый знакомый бармен, и мы можем заходить к нему и болтать о том-о сём. Это было так по-домашнему, так уютно, что мы, расставшись, ещё долго не спускались в метро, я сидел на лужайке перед домом Пашкова, опасаясь, что вот-вот всё-таки приедет милиция (ведь нельзя же, наверное, сидеть на лужайках!), но милиция проехала мимо. Город снова был наш, город с голубятнями, привычными кафе с друзьями, с разговорчивыми незнакомцами и распахнутыми дверями; город, где можно ходить, где хочешь и как хочешь. Таким же он был всю прошлую весну.