Читая и перечитывая Ивана Солоневича
Оригинал взят у garden_vlad в Читая и перечитывая Ивана Солоневича
Если в прошлом искать достойных и самобытных идеологов Третьего пути, то несомненно - после славянофилов ("Хомяков и другие") - наивысшее место принадлежит братьям Солоневичам, Ивану и Борису. Но особенно Ивану как идеологу-публицисту, Борис же более интересен своей фантастической судьбой, а также как один из главных основателей в России детско-молодёжного движения скаутов (зам. пол. О.И. Пантюхова). Впрочем, как свидетель первых лет красного террора в Крыму тоже очень интересен (не менее чем писатель Иван Шмелёв с его - "Солнце мёртвых"). Автобиографические мемуары Бориса Солоневича (Борис Солоневич. "Молодежь и ГПУ") просто фатасмагоричны и невероятны, но тем не менее совершенно документальны. Но об этом как нибудь в другой раз.
Но разумеется, каждого выдающегося идеолога не следует понимать догматически и буквалистски, ибо как и каждый человек, всякий идеолог является во многом пленником своего времени, своих предрассудком или своих иллюзий. Однако на фоне всей мыслящей белой эмиграции Иван Солоневич заслуженно выделяется своими оригинальными идеями и своим критическим пониманием природы реального (а не придуманного Бердяевыми в эмиграции) "русского коммунизма" или например немецкого национал-социализма, с которым Ивану Солоневичу пришлось плотно лично ознакомиться.
Сейчас на фоне последней стадии компрадорского неосоветизма, с троллингом "возвращения" памятника Дзержинского и очищения престольного града Москвы от всяких ларёшников и мелких торговцев, путающихся между ногами победного шествия неосталинского монументализма, кремляне (т.е. их пропагандисты) очень любят делать оскорблённое лицо перед любым отождествлением "коммунизма и фашизма". Правда, под первым, понимают исключительно "славное" советское прошлое, а под вторым исключительно национал-социализм германского образца. Следует заметить, что как с первым, так и со вторым, Иван Солоневич был знаком очень и очень плотно. Только легендарный побег обоих Солоневичей из страшного ББК (одно из первых детищей ГУЛАГа - Беломоро-Балтийский Комбинат) спас их от неминуемой гибели, проживание же в нацистской Германии до конца войны предоставило Ивану Солоневичу содержательный материал для аналитического сравнения обоих разновидностей тоталитаризма.
Имеет смысл немного вспомнить выводы и заключения идеолога Третьего пути И.Л. Солоневича по этой ныне поднятой в СМИ теме.
Ниже следуют некоторые из его книги "Диктатура сволочи" - http://royallib.com/read/solonevich_ivan/diktatura_svolochi.html#0
Истоки и хозяйственные предпосылки обоих тоталитаризмов. Любой тоталитаризм как диктатура бюрократии:
"Социалистическая бюрократия возникла в России - в меньшей степени в Германии (кстати, очень важная оговорка!) - «на базе» молниеносного разгрома всего органического уклада жизни. В частности и в особенности - хозяйственной жизни обеих стран. Хозяйственная же жизнь, как спорт и искусство, - есть область, где конкуренция, и только она одна, определяет собою наиболее приспособленных людей."
"Всякий частный предприниматель норовит сократить число своих служащих - ибо он оплачивает их из своего кармана. Каждый бюрократ норовит увеличить число своих служащих, ибо оплачивает их не он и ибо чем шире его заведение, тем больше власть, почет, даже жалованье. Но социалистический бюрократ распухает и по другим причинам (имеются в виду идеологические и политические причины)." - Иначе сказать, для бюрократии логика борьбы за власть намного важнее хозяйственной целесообразности.
Любой тоталитаризм как "царство страха":
"Дахау и Соловки, Бельзен и ББК, Гестапо и НКВД, газовые камеры и чекистские подвалы - это то, что непосвященный наблюдатель видит со стороны. Арийские и пролетарские удостоверения - это то, что со стороны видно плохо. Это - небольшой отрезок того бюрократического способа управления, который стремится прежде всего запугать господствующую расу или господствующий класс, немцев, мессиански призванных спасти человечество, или пролетариат, так же мессиански призванный спасти то же злополучное человечество. Оба мессии на практике превращаются в рабочее быдло, и бюрократия поставляет им все для быдла необходимое: ярмо, кнут и корм корма меньше, чем чего бы то ни было другого: «Бюрократ там правит бал!»"
Общая психопатология "аппаратчиков" тоталитаризма:
"Я не прихожу в слишком большой восторг от нюрнбергского процесса. Вчерашние товарищи топят друг друга, как только могут. Вчерашние дружинники марают память вождя, как только можно. Агитационный грим снят и оперные тоги сброшены: осталась голая банда, которая грабила, убивала, насиловала, резала, жгла, над которой теперь вплотную нависло возмездие и которая занята только одним: спасением своих собственных шкур ценой любого предательства любой идеи. Точно так же - истинно по-нюрнбергски - вели себя Бухарин и Каменев, Зиновьев и Рыков: топили и предавали друг друга, молили о милости, пресмыкались у ног вчерашнего товарища по партии, по революции, по работе и даже по идее, лизали его пролетарские сапоги - молили хоть о капле пощады - и не получили ни капли. И вот тут-то начинается одна из самых странных вещей в психологии революции".
Существенное отличие советского коммунизма от германского нацизма:
"Последние годы существования фашизма я провел в Германии и в ссылке. Мне кажется, что именно здесь, в Германии, психология социализма-коммунизма-фашизма и прочих синонимов раскрывается яснее, чем где бы то ни было. Яснее даже, чем в России. Ибо русская интеллигенция, десятилетиями готовившая революцию и десятилетиями несшая кровавые жертвы на алтарь этой революции - жертвы и чужими жизнями, но и своими собственными - эта интеллигенция изменила революции и пошла в армии Деникина и Колчака, в восстания Кронштадта и Тамбова, в эмиграцию и подвал. Немцы пошли в фашизм и революцию все: и принцы, и социал-демократы, и даже коммунисты. В России было сопротивление, в Германии его не было. В России гражданская война фактически не прекращается и до сих пор, в Германии не было ни одной битвы.
- Это суждение довольно важное, и разбивающее тот ходячий предрассудок, что, мол, русская интеллигенция "во всём виновата". Большая её часть всё же успела опомниться, ведь значительную и лучшую часть воинов Белых армий составляли вовсе не помещики и капиталисты, или же офицеры и дворяне (у большевиков их было намного больше!), а вот именно эта учащаяся молодёжь русского условного среднего класса. К сожалению, удельный вес этого класса был слишком мал, чтобы переломить ситуацию, когда социальный пожар уже разгорелся вовсю и в поддержку большевиков выступила совсем другая "интеллигенция", верно поименованная И.Шафаревичем "малый народ"...
Ещё одно отличие:
"Во всяком случае: русский социализм оказался для русского народа - для крестьянства, пролетариата, для «деловой» интеллигенции - совершенно неприемлемым. Германский социализм оказался приемлемым для процентов девяноста германского народа, но оказался неприемлемым для соседей. Поэтому террор советской тоталитарной системы в основном был направлен против «внутреннего врага», а террор германского тоталитаризма - против внешнего. Поэтому же Германия не испытала ни гражданских войн, ни восстаний, ни всего того бескрайнего разорения страны, которое связано с нашей тридцатилетней гражданской войной.
Это есть основное различие, из которого можно вывести и двадцать два и двести двадцать два внешних признака, отличающих или сравнивающих два братских каиновых режима - сталинский и гитлеровский."
Но с чем суждением И. Солоневича категорически нельзя согласиться!:
"В парижском Пантеоне и до сих пор покоятся мощи французского Гитлера - Наполеона Первого. Чем был он хуже Гитлера? Так же завоевал Европу для такого же нового революционного порядка, налагал такие же контрибуции, так же грабил художественные сокровища Италии и России. Лувр есть великий памятник великого грабежа. Так же убивал пленных и кончил приблизительно тем же - походом на Россию. Правда, времена были черно-капиталистические, Наполеона не повесили, Россия отказалась даже и от репараций, истребление людей не носило все-таки такого звериного характера, как сейчас, в дни прогресса и социализма. По совести говоря, мне трудно понять «прекрасную Францию»: можно ненавидеть Гитлера, но тогда не стоит тратить денег на Пантеон и времени на воспоминание об Аустерлице".
- Каким бы злодеем не был Наполеон, - по мнению Раскольникова и "обычных людей", способным не раздумывая переходить через тысячи трупов для достижения своих целей, - деятельность этого великого цезарианца была в целом плодотворной и исторически оправданной. Он был усмирителем революционной стихии, израсходовав её разрушительную энергию вовне и тем самым спас Францию от худших последствий якобинского тоталитаризма.
Небесспорное мнение, содержащее только долю истины. Пожалуй, слишком эмоциональное и упрощающее сложную проблему социальной базы тоталитаризма:
"... социальная революция есть прорыв к власти ублюдков и питекантропов. Что теория, идеология и философия всякой социальной революции есть только «идеологическая надстройка» над человеческой базой ублюдков. Что «социальные условия» и социальные неурядицы не есть причина революции, а только повод, только предварительное условие: социальные неурядицы расшатывают скрепы социального организма, построенного нами, нормальными людьми для наших, нормальных людей, вкусов, потребностей и возможностей, и тогда в щели расшатанного организма врывается питекантроп. Что социальная революция устраивается не «социальными низами», а биологическими подонками человечества. И не на пользу социальных низов, а во имя вожделений биологических отбросов. Питекантроп прорывается и крушит все. Пока захваченное врасплох человечество не приходит в себя и не отправляет питекантропов на виселицу."
Ещё одно важное различие двух тоталитаризмов:
"В случае с Россией и Германией иронические замашки истории кое-где приняли характер форменного издевательства. Русский социализм вырос из традиционного космополитизма русской интеллигенции и из традиции Империи, включающей в себя полтораста разных народностей. В сущности, космополитическим был и старый режим: царскими министрами были и поляки, и армяне, и немцы, и татары. Германский национал-социализм вырос из шовинистической традиции Пруссии, из национальной замкнутости прусского королевства, из того национального бахвальства, которое, может быть, является только отражением некоего комплекса неполноценности. Во всяком случае, в Германии Вильгельма I-го и II-го никак нельзя представить себе чеха премьер-министра или поляка министра иностранных дел. В России это было в порядке вещей.
Отсюда - русский социализм поднял знамя «трудящихся всех стран», а верхушка коммунистической партии ленинского призыва представляла собою истинное вавилонское столпотворение: были и русские, и евреи, и поляки, и татары, и грузины, и Бог знает, кто еще. Верхушка гитлеровской партии состояла только из немцев. Правда, немцы были тоже какие-то сомнительные, не совсем Райхсдейче, а сам Гитлер германцем и вообще не был. Но, во всяком случае, германский социализм, - в соответствии со всей тысячелетней традицией германского народа, - сразу принял шовинистический характер: раса господ."
Интересное и нестандартное мнение:
"В русском коммунизме больше напора. В немецком - больше расчета. В немецком - больше воровства, в русском - больше расстрелов. Думаю, что для писателя-психолога, вот, вроде Достоевского, русский коммунист безмерно интереснее".
Система тотального грабежа как единственная реальная цель любого тоталитаризма. Правда, с разными существенными нюансами, или грабежа направленного внутрь собственной страны, или грабежа ориентированного вовне:
"История русского социализма очень похожа на подвиги тех египетских коров, которые съели все и не насытились. Сейчас, впрочем, не особенно благоденствуют и немецкие социалисты. Но у немецких социалистов был все-таки период материального благоденствия - у советских его никогда не было. В СССР царствует некоторое равенство нищеты, этакая спартанская дисциплина завтраков, обедов и ужинов, сапога, штанов и кепок, жилплощади, распределителей и Лубянок - равенство общего бесправия и всеобщей нищеты. Верхи - сыты, низы - вечно голодны, «среднее сословие» качается между сытостью и недоеданием".
В итоге, кому больше "симпатизирует" Иван Солоневич:
"Мне было трудно сформулировать: в чем именно заключается моральная разница между русским коммунистом и немецким нацистом. Лично для меня русский коммунист гораздо отвратительнее, чем немецкий нацист. Но это приходит вовсе не вследствие того, что нацизм лучше коммунизма или наоборот. Это вопрос чисто личного отношения: так изо всего семейства обезьян самыми отвратительными нам кажутся самые человекообразные, они слишком уже близки к какой-то злобной карикатуре на «гомосапиенс»-а."
Если в прошлом искать достойных и самобытных идеологов Третьего пути, то несомненно - после славянофилов ("Хомяков и другие") - наивысшее место принадлежит братьям Солоневичам, Ивану и Борису. Но особенно Ивану как идеологу-публицисту, Борис же более интересен своей фантастической судьбой, а также как один из главных основателей в России детско-молодёжного движения скаутов (зам. пол. О.И. Пантюхова). Впрочем, как свидетель первых лет красного террора в Крыму тоже очень интересен (не менее чем писатель Иван Шмелёв с его - "Солнце мёртвых"). Автобиографические мемуары Бориса Солоневича (Борис Солоневич. "Молодежь и ГПУ") просто фатасмагоричны и невероятны, но тем не менее совершенно документальны. Но об этом как нибудь в другой раз.
Но разумеется, каждого выдающегося идеолога не следует понимать догматически и буквалистски, ибо как и каждый человек, всякий идеолог является во многом пленником своего времени, своих предрассудком или своих иллюзий. Однако на фоне всей мыслящей белой эмиграции Иван Солоневич заслуженно выделяется своими оригинальными идеями и своим критическим пониманием природы реального (а не придуманного Бердяевыми в эмиграции) "русского коммунизма" или например немецкого национал-социализма, с которым Ивану Солоневичу пришлось плотно лично ознакомиться.
Сейчас на фоне последней стадии компрадорского неосоветизма, с троллингом "возвращения" памятника Дзержинского и очищения престольного града Москвы от всяких ларёшников и мелких торговцев, путающихся между ногами победного шествия неосталинского монументализма, кремляне (т.е. их пропагандисты) очень любят делать оскорблённое лицо перед любым отождествлением "коммунизма и фашизма". Правда, под первым, понимают исключительно "славное" советское прошлое, а под вторым исключительно национал-социализм германского образца. Следует заметить, что как с первым, так и со вторым, Иван Солоневич был знаком очень и очень плотно. Только легендарный побег обоих Солоневичей из страшного ББК (одно из первых детищей ГУЛАГа - Беломоро-Балтийский Комбинат) спас их от неминуемой гибели, проживание же в нацистской Германии до конца войны предоставило Ивану Солоневичу содержательный материал для аналитического сравнения обоих разновидностей тоталитаризма.
Имеет смысл немного вспомнить выводы и заключения идеолога Третьего пути И.Л. Солоневича по этой ныне поднятой в СМИ теме.
Ниже следуют некоторые из его книги "Диктатура сволочи" - http://royallib.com/read/solonevich_ivan/diktatura_svolochi.html#0
Истоки и хозяйственные предпосылки обоих тоталитаризмов. Любой тоталитаризм как диктатура бюрократии:
"Социалистическая бюрократия возникла в России - в меньшей степени в Германии (кстати, очень важная оговорка!) - «на базе» молниеносного разгрома всего органического уклада жизни. В частности и в особенности - хозяйственной жизни обеих стран. Хозяйственная же жизнь, как спорт и искусство, - есть область, где конкуренция, и только она одна, определяет собою наиболее приспособленных людей."
"Всякий частный предприниматель норовит сократить число своих служащих - ибо он оплачивает их из своего кармана. Каждый бюрократ норовит увеличить число своих служащих, ибо оплачивает их не он и ибо чем шире его заведение, тем больше власть, почет, даже жалованье. Но социалистический бюрократ распухает и по другим причинам (имеются в виду идеологические и политические причины)." - Иначе сказать, для бюрократии логика борьбы за власть намного важнее хозяйственной целесообразности.
Любой тоталитаризм как "царство страха":
"Дахау и Соловки, Бельзен и ББК, Гестапо и НКВД, газовые камеры и чекистские подвалы - это то, что непосвященный наблюдатель видит со стороны. Арийские и пролетарские удостоверения - это то, что со стороны видно плохо. Это - небольшой отрезок того бюрократического способа управления, который стремится прежде всего запугать господствующую расу или господствующий класс, немцев, мессиански призванных спасти человечество, или пролетариат, так же мессиански призванный спасти то же злополучное человечество. Оба мессии на практике превращаются в рабочее быдло, и бюрократия поставляет им все для быдла необходимое: ярмо, кнут и корм корма меньше, чем чего бы то ни было другого: «Бюрократ там правит бал!»"
Общая психопатология "аппаратчиков" тоталитаризма:
"Я не прихожу в слишком большой восторг от нюрнбергского процесса. Вчерашние товарищи топят друг друга, как только могут. Вчерашние дружинники марают память вождя, как только можно. Агитационный грим снят и оперные тоги сброшены: осталась голая банда, которая грабила, убивала, насиловала, резала, жгла, над которой теперь вплотную нависло возмездие и которая занята только одним: спасением своих собственных шкур ценой любого предательства любой идеи. Точно так же - истинно по-нюрнбергски - вели себя Бухарин и Каменев, Зиновьев и Рыков: топили и предавали друг друга, молили о милости, пресмыкались у ног вчерашнего товарища по партии, по революции, по работе и даже по идее, лизали его пролетарские сапоги - молили хоть о капле пощады - и не получили ни капли. И вот тут-то начинается одна из самых странных вещей в психологии революции".
Существенное отличие советского коммунизма от германского нацизма:
"Последние годы существования фашизма я провел в Германии и в ссылке. Мне кажется, что именно здесь, в Германии, психология социализма-коммунизма-фашизма и прочих синонимов раскрывается яснее, чем где бы то ни было. Яснее даже, чем в России. Ибо русская интеллигенция, десятилетиями готовившая революцию и десятилетиями несшая кровавые жертвы на алтарь этой революции - жертвы и чужими жизнями, но и своими собственными - эта интеллигенция изменила революции и пошла в армии Деникина и Колчака, в восстания Кронштадта и Тамбова, в эмиграцию и подвал. Немцы пошли в фашизм и революцию все: и принцы, и социал-демократы, и даже коммунисты. В России было сопротивление, в Германии его не было. В России гражданская война фактически не прекращается и до сих пор, в Германии не было ни одной битвы.
- Это суждение довольно важное, и разбивающее тот ходячий предрассудок, что, мол, русская интеллигенция "во всём виновата". Большая её часть всё же успела опомниться, ведь значительную и лучшую часть воинов Белых армий составляли вовсе не помещики и капиталисты, или же офицеры и дворяне (у большевиков их было намного больше!), а вот именно эта учащаяся молодёжь русского условного среднего класса. К сожалению, удельный вес этого класса был слишком мал, чтобы переломить ситуацию, когда социальный пожар уже разгорелся вовсю и в поддержку большевиков выступила совсем другая "интеллигенция", верно поименованная И.Шафаревичем "малый народ"...
Ещё одно отличие:
"Во всяком случае: русский социализм оказался для русского народа - для крестьянства, пролетариата, для «деловой» интеллигенции - совершенно неприемлемым. Германский социализм оказался приемлемым для процентов девяноста германского народа, но оказался неприемлемым для соседей. Поэтому террор советской тоталитарной системы в основном был направлен против «внутреннего врага», а террор германского тоталитаризма - против внешнего. Поэтому же Германия не испытала ни гражданских войн, ни восстаний, ни всего того бескрайнего разорения страны, которое связано с нашей тридцатилетней гражданской войной.
Это есть основное различие, из которого можно вывести и двадцать два и двести двадцать два внешних признака, отличающих или сравнивающих два братских каиновых режима - сталинский и гитлеровский."
Но с чем суждением И. Солоневича категорически нельзя согласиться!:
"В парижском Пантеоне и до сих пор покоятся мощи французского Гитлера - Наполеона Первого. Чем был он хуже Гитлера? Так же завоевал Европу для такого же нового революционного порядка, налагал такие же контрибуции, так же грабил художественные сокровища Италии и России. Лувр есть великий памятник великого грабежа. Так же убивал пленных и кончил приблизительно тем же - походом на Россию. Правда, времена были черно-капиталистические, Наполеона не повесили, Россия отказалась даже и от репараций, истребление людей не носило все-таки такого звериного характера, как сейчас, в дни прогресса и социализма. По совести говоря, мне трудно понять «прекрасную Францию»: можно ненавидеть Гитлера, но тогда не стоит тратить денег на Пантеон и времени на воспоминание об Аустерлице".
- Каким бы злодеем не был Наполеон, - по мнению Раскольникова и "обычных людей", способным не раздумывая переходить через тысячи трупов для достижения своих целей, - деятельность этого великого цезарианца была в целом плодотворной и исторически оправданной. Он был усмирителем революционной стихии, израсходовав её разрушительную энергию вовне и тем самым спас Францию от худших последствий якобинского тоталитаризма.
Небесспорное мнение, содержащее только долю истины. Пожалуй, слишком эмоциональное и упрощающее сложную проблему социальной базы тоталитаризма:
"... социальная революция есть прорыв к власти ублюдков и питекантропов. Что теория, идеология и философия всякой социальной революции есть только «идеологическая надстройка» над человеческой базой ублюдков. Что «социальные условия» и социальные неурядицы не есть причина революции, а только повод, только предварительное условие: социальные неурядицы расшатывают скрепы социального организма, построенного нами, нормальными людьми для наших, нормальных людей, вкусов, потребностей и возможностей, и тогда в щели расшатанного организма врывается питекантроп. Что социальная революция устраивается не «социальными низами», а биологическими подонками человечества. И не на пользу социальных низов, а во имя вожделений биологических отбросов. Питекантроп прорывается и крушит все. Пока захваченное врасплох человечество не приходит в себя и не отправляет питекантропов на виселицу."
Ещё одно важное различие двух тоталитаризмов:
"В случае с Россией и Германией иронические замашки истории кое-где приняли характер форменного издевательства. Русский социализм вырос из традиционного космополитизма русской интеллигенции и из традиции Империи, включающей в себя полтораста разных народностей. В сущности, космополитическим был и старый режим: царскими министрами были и поляки, и армяне, и немцы, и татары. Германский национал-социализм вырос из шовинистической традиции Пруссии, из национальной замкнутости прусского королевства, из того национального бахвальства, которое, может быть, является только отражением некоего комплекса неполноценности. Во всяком случае, в Германии Вильгельма I-го и II-го никак нельзя представить себе чеха премьер-министра или поляка министра иностранных дел. В России это было в порядке вещей.
Отсюда - русский социализм поднял знамя «трудящихся всех стран», а верхушка коммунистической партии ленинского призыва представляла собою истинное вавилонское столпотворение: были и русские, и евреи, и поляки, и татары, и грузины, и Бог знает, кто еще. Верхушка гитлеровской партии состояла только из немцев. Правда, немцы были тоже какие-то сомнительные, не совсем Райхсдейче, а сам Гитлер германцем и вообще не был. Но, во всяком случае, германский социализм, - в соответствии со всей тысячелетней традицией германского народа, - сразу принял шовинистический характер: раса господ."
Интересное и нестандартное мнение:
"В русском коммунизме больше напора. В немецком - больше расчета. В немецком - больше воровства, в русском - больше расстрелов. Думаю, что для писателя-психолога, вот, вроде Достоевского, русский коммунист безмерно интереснее".
Система тотального грабежа как единственная реальная цель любого тоталитаризма. Правда, с разными существенными нюансами, или грабежа направленного внутрь собственной страны, или грабежа ориентированного вовне:
"История русского социализма очень похожа на подвиги тех египетских коров, которые съели все и не насытились. Сейчас, впрочем, не особенно благоденствуют и немецкие социалисты. Но у немецких социалистов был все-таки период материального благоденствия - у советских его никогда не было. В СССР царствует некоторое равенство нищеты, этакая спартанская дисциплина завтраков, обедов и ужинов, сапога, штанов и кепок, жилплощади, распределителей и Лубянок - равенство общего бесправия и всеобщей нищеты. Верхи - сыты, низы - вечно голодны, «среднее сословие» качается между сытостью и недоеданием".
В итоге, кому больше "симпатизирует" Иван Солоневич:
"Мне было трудно сформулировать: в чем именно заключается моральная разница между русским коммунистом и немецким нацистом. Лично для меня русский коммунист гораздо отвратительнее, чем немецкий нацист. Но это приходит вовсе не вследствие того, что нацизм лучше коммунизма или наоборот. Это вопрос чисто личного отношения: так изо всего семейства обезьян самыми отвратительными нам кажутся самые человекообразные, они слишком уже близки к какой-то злобной карикатуре на «гомосапиенс»-а."