Черноморский исход Романовых.
Оригинал взят у sergey_v_fomin в Г.Е. РАСПУТИН: ПОСЛЕДНИЕ СНИМКИ И РИСУНКИ (часть 15)
Великая Княгиня Мария Павловна старшая с сыном, Великим Князем Андреем Владимiровичем, дочерью Принцессой Греческой Еленой и ее мужем, Принцем Николаем.
Черноморский исход Романовых (окончание)
Вскоре после кратковременного захвата города белыми в июне 1918 г., он вновь попал под власть большевиков, приступивших к жесткой чистке.
Ночью 7 августа были арестованы Великие Князья Андрей и Борис Владимiровичи.
Состоявший при последнем в качестве личного секретаря австриец Иван де Шаекк в «Дневнике одного свидетеля» пишет: «…В Пятигорске местный Совет вскоре был распущен фронтовиками. В течение нескольких дней власть находилась в руках самых неистовых “максималистов”. В ночь с 6 на 7 августа 1918 г. их лидер отправил в Кисловодск вагон с солдатами, чтобы захватить Великих Князей Бориса и Андрея».
Братьев, как «заложников классовой борьбы», отвезли в Пятигорск. Однако через день их уже отпустили под домашний арест, воспользовавшись которым 13 августа они бежали в горы, в Кабарду, чем и спасли свою жизнь.
Широко известно массовое зверское избиение в Пятигорске царских сановников и офицеров.
Почему же вдруг Великие Князья избежали этого?
На этот счет существуют разные объяснения…
Некоторые историки (В.М. Хрусталев) утверждают, что произошло это «по воле случая».
Возможно, при этом исследователи основываются на мемуарах Великого Князя Александра Михайловича, писавшего: «Борис и Андрей Владимировiчи обязаны спасением своих жизней поразительному совпадению, к которому, если бы его описал романист, читатель отнесся бы с недоверием. Комиссар большевицкого отряда, которому было приказано расстрелять этих двух Великих Князей, оказался бывшим художником, который провел несколько лет жизни в Париже в тяжкой борьбе за существование, тщетно надеясь найти покупателя для своих картин. За год до войны Великий Князь Борис Владимировiч, прогуливаясь по Латинскому кварталу, натолкнулся на выставку художественно нарисованных подушек. Они понравились ему своей оригинальностью, и он приобрел их значительное количество. Вот и всё. Большевицкий комиссар не мог убить человека, который оценил его искусство».
Существует и другая версия, озвученная в воспоминаниях одной из участниц событий - Матильды Кшесинской.
По ее словам, жизнь узникам спасла друг семьи Лидия Алексеевна Давыдова († 1942), член весьма «влиятельной банкирской семьи».
Ее участие в судьбе Владимiровичей действительно прослеживается и в других источниках.
Известно, например, организация ею весной 1918 г. в кисловодском курзале детского спектакля, «на котором присутствуют (и сидят в соседних ложах!) комиссар Булле и Великий Князь Борис Владимiрович».
Это тот самый комиссар нового правительства, который незадолго перед этим в апреле приезжал в город и собрал там всех находившихся в то время «буржуев» в гостинице «Гранд-Отель» для выплаты установленной большевиками контрибуции в 30 миллионов рублей.
Генерал А.Г. Шкуро характеризовал его следующим образом: «председатель Пятигорского совдепа, - взяточник и вор, славившийся своей жестокостью».
С августа 1918 г. Ф.Х. Булле возглавлял Совнарком Терской советской республики.
Что касается Лидии Алексеевны, то она была супругой промышленника Евгения Федоровича Давыдова († 1933).
Старший брат последнего, Виктор Федорович (1862†1927) был товарищем председателя Совета акционерного общества Русско-балтийского вагонного завода, директором Русско-Азиатского банка, членом правления страхового Общества «Россия».
Другой брат, Леонид Федорович (1866†1941) представляет еще больший интерес. С 1899 г. он состоял членом правления Русско-Китайского банка. Будучи ближайшим учеником С.Ю. Витте, Л.Ф. Давыдов был вице-директором (1905), а впоследствии и директором Особенной канцелярии по кредитной части Министерства финансов (1908-1914). Оказавшись, как и другие братья, в эмиграции во Франции, Леонид Федорович с 1923 г. управлял Русским для внешней торговли банком в Париже.
Подробную информацию об этом семействе можно почерпнуть в одном из наших исследований:
http://rusk.ru/st.php?idar=24776
http://rusk.ru/st.php?idar=24805
Действовала Л.А. Давыдова через знакомого ей «комиссара Лещинского», о чем пишет в своих мемуарах Матильда Кшесинская.
Поминает о нем в «Записках белого партизана» и генерал А.Г. Шкуро: «…Лещинский, энергичный, умный и хитрый еврей, присланный из Москвы для сбора контрибуции с буржуазии. Автономов познакомил нас; пришлось подать им руку».
Нам удалось идентифицировать этого человека. Звали его Оскар Моисеевич Лещинский (1892-1919).
К революционной деятельности приобщился он, оказавшись в 1910 г. в Париже.
Первоначально он занимался там литературой и живописью.
Входил в эмигрантский литературный кружок, в составе которого были А. Луначарский, И. Эренбург, В. Антонов-Овсеенко, М. Герасимов, И. Окулов, П. Ширяев и другие. Вместе в Эренбургом он редактировал выходивший с 1913 г. литературно-художественный журнал «Гелиос». В одноименном издательстве в 1914 г. вышел первый сборник его стихов «Серебряный пепел».
В 1915 г. Лещинским была подготовлена книга «От импрессионистов до наших дней», так и не вышедшая. Есть сведения и о занятиях его живописью, что делает вполне правдоподобной версию Великого Князя Александра Михайловича о контактах в Париже Бориса Владимiровича с Лещинским.
В 1911 г., через другого эмигранта, ученого-биолога В.А. Старосельского, Оскар Моисеевич познакомился с Лениным. В том же году он вступил в большевицкую партию.
В Россию Лещинский вернулся вскоре после февральского переворота 1917 г.
В Петрограде вел пропагандистскую работу на фабриках и заводах, в войсковых частях. Принимал участие во взятии Зимнего Дворца и даже был назначен его комендантом.
Через некоторого время, в качестве уполномоченного Совнаркома, Лещинского направили на Северный Кавказ. Он возглавлял красный отряд, захвативший Кисловодск.
13 мая 1919 г., во время подготовки им вооруженного восстания, вместе со всем штабом Лещинский был арестован белыми и по приговору военно-полевого суда 19 сентября расстрелян в Порт-Петровской тюрьме.
Его образ воплощен в одной из шести скульптурных фигур памятника «Борцам революции» в центре Махачкалы. В своей книге «Мой Дагестан» Расул Гамзатов назвал Лещинского «мюридом революции».
Комиссар Оскар Моисеевич Лещинский.
Именно этот человек и способствовал переводу Великих Князей из Пятигорской тюрьмы под домашний арест, чем, собственно говоря, спас им жизнь.
Повторялась «крымская история» с комиссаром Задорожным:
http://sergey-v-fomin.livejournal.com/86638.html
Тем временем полковник Андрей Григорьевич Шкуро, которому вскоре присвоили звание генерала, в сентябре занял Кисловодск. (В городе жила его супруга Татьяна Сергеевна с детьми.)
23 сентября, под вечер, туда вернулись с гор Великие Князья.
Семья вновь была вместе.
Вскоре до Кисловодска дошло известие об окончании Великой войны. Одновременно стало известно о том, что в Новороссийск 10/23 ноября вошли английский крейсер «Ливерпуль» и французский «Эрнест Ренан».
Именно тогда Владимiровичи в целях безопасности решили перебраться в Анапу, в которой был порт, в котором, в случае опасности, можно сесть на пароход.
Поездом из Кисловодска добирались они до Туапсе, а оттуда на английском пароходе «Тайфун» - до Анапы.
Корабельная пристань в Анапе. Дореволюционная открытка.
Вместе с некоторыми другими беженцами они поселились в единственной местной гостинице «Москва», располагавшейся на улице Пушкинской - одной из центральных в черте старого города. Одна из немногих она была вымощена и озеленена.
Улица Пушкинская, на которой располагалась гостиница «Москва», хозяином которой был П. Лефтериади. Находилась она против сквера и располагала десятью номерами с обстановкой. В ней имелся даже телефон. Дореволюционная открытка.
В конце года Великой Княгине нанес визит английский генерал Фредерик Катберт Пуль (1869-1936), направленный Британским военным министерством к генералу А.И. Деникину узнать о необходимых ему военных припасах. Он прибыл в Новороссийск 3 декабря 1918 г., а после этого сразу же поспешил в Анапу.
Цель его приезда сюда была передача Великой Княгине Марии Павловне предложения Правительства Его Величества выехать за границу. Она отклонила это предложение, заявив, что покинет пределы России лишь в том случае, если другого выхода не будет.
Генерал Фредерик Пуль.
Первым из Владимiровичей, оказавшихся на юге, за границу в марте 1919 г. выехал Великий Князь Борис Владимiрович со своей сожительницей З.С. Рашевской. Через Константинополь они отбыли на корабле в Париж.
Так же как ранее Великий Князь Александр Михайлович, Борис Владимiрович в Великобританию впущен не был, получив отказ от министра иностранных дел Его Величества лорда Керзона.
Великий Князь Борис Владимiрович и Зинаида Сергеевна Рашевская.
29 марта 1919 г., вскоре после отъезда Бориса Владимiровича, оставшихся членов семьи, наряду с другими обитателями Анапы, сильно взволновало известие о том, что к городу приближается какой-то военный корабль. Боялись, не большевицкий ли? Оказалось, однако, что то был английский крейсер «Монтроз».
Командир корабля Голдсмит послан был командовавшим английской эскадрой адмиралом Сеймуром специально за Великой Княгиней Марией Павловной, предлагая вывести ее с членами семьи в Константинополь.
Контр-адмирал Майкл Калм-Сеймур (1867-1925), участник Ютландского сражения 1916 г. С 1 января 1919 г. командовал британскими морскими силами в Черном и Мраморном море. 20 октября он был назначен заместителем командующего Средиземноморским флотом. Снимок 1925 г. в чине вице-адмирала.
Однако Великая Княгиня и на сей раз оказалась верной себе, отказавшись и от этого предложения англичан, продолжая держать при себе сына Андрея Владимiровича, а последний, в свою очередь, Матильду Кшесинскую, а та - сестру с мужем.
Матильда Кшесинская в Анапе. 1919 г.
24 мая/6 июня 1919 г. семья покинула Анапу, в которой прожила семь месяцев, и направилась в освобожденный от большевиков Кисловодск, куда прибыла утром 26 мая/8 июня. Там Владимiровичи пробыли до конца года.
В самый канун Рождества были получены тревожные вести об успехах красных. Дальнейшее развитие ситуации в этом направлении грозило превратить Кисловодск в мышеловку. Потому было решено выехать в Новороссийск, что предоставляло возможность морем отправиться за границу.
30 декабря около 11 вечера семейство село в поезд. На следующий день около трех дня они были в Минеральных Водах. В Новороссийск же добрались лишь 4/17 января 1920 г. в 9 утра. Жили прямо в вагонах. Ждали подходящего парохода, который, без пересадки в Константинополе, шел бы прямо в Европу.
13 февраля они поднялись на борт направлявшегося в Венецию парохода «Семирамида», принадлежавшего итальянскому Lloyd Triestino.
Судно отплыло шесть дней спустя: 19 февраля/3 марта.
Следует отдать должное Великой Княгине: она держалась до последнего. Отъезд состоялся лишь накануне катастрофы белых.
Генерал А.И. Деникин не был в состоянии не только защитить Новороссийск, но даже организовать эвакуацию армии. Английский адмирал Калм-Сеймур заявил ему, что технические возможности его кораблей позволяют взять на борт от пяти до шести тысяч человек.
Флагманский корабль контр-адмирала Майкла Калм-Сеймура линкор «Император Индии». 1920 г.
Напор красных не могли остановить даже 343-миллиметровые пушки дредноута «Император Индии», огнем которых англичане пытались оттянуть взятие города.
27 марта 1920 г. в районе Новороссийска капитулировало 22 тысячи белых. Судьба их была незавидна…
11 июня 1920 г. Правительство Его Величества приняло решение о прекращении оказания помощи силам, противостоящим большевикам: «Действия Врангеля, начавшего наступление после того как мы, по его собственной просьбе, начали предварительные переговоры о заключении перемирия между ним и Советским правительством, освобождают нас от дальнейшей ответственности и оправдывают отзыв британской миссии».
Донские казачьи части и калмыки на пристани Новороссийска во время эвакуации. 1920 г.
Генерал Милн и адмирал де Робек получили приказ эвакуировать из Крыма британскую военную миссию и прекратить любую поддержку генерала Врангеля. Прервана была и дипломатическая поддержка. 27 июня военная миссия оставила Севастополь. С этого дня Вооруженные силы Юга России были предоставлены сами себе.
Английские суда отошли в турецкие воды. Лишь несколько кораблей продолжали блокаду занятых красными черноморских портов вплоть до осени 1920 г. Затем и ее сняли…
На палубе одного из судов, уходящего из Новороссийска. 1920 г.
На пути в Венецию, в Константинополе Великая Княгиня Мария Павловна и ее спутники получили французские визы.
Мария Павловна не скрывала своих германофильских взглядов да и не могла этого сделать, поскольку об этом издавна было широко известно. (Таковыми же были убеждения и ее сыновей. Достаточно вспомнить в связи с этим последующие контакты Великого Князя Кирилла Владимiровича и его супруги с Гитлером.)
Чисто внешне это вроде бы не должно было устраивать Виндзоров, спешно переменивших во время Великой войны на это имя прежнее, слишком по-немецки звучавшее, подлинное название своей Династии: Ганноверский Дом.
Однако интересы Королевского Семейства лежали не только в сфере политической. Были у них еще династические и имущественные интересы: кровь и деньги.
В случае с Марией Павловной это были, например, ее знаменитые драгоценности….
Великая Княгиня скончалась 6 сентября 1920 года в Контрексвилле во Франции в возрасте 66 лет и была похоронена в часовне святой Марии Магдалины.
Принадлежавшие ей драгоценности были разделены между ее детьми. «Кирилл получил жемчуг, Андрей - рубины, Борис - изумруды, а Великая Княгиня Елена - алмазы» (Чавчавадзе. Д. Великие Князья. Пер. Г.П. Авдониной. Екатеринбург. 1998. С. 118).
Трудно удержаться, чтобы не привести еще одну цитату из той же книги (С. 259), касающуюся позднейших событий, связанных со Лжеанастасией и цареубийством:
«Великий Князь Андрей намекал, что в этой истории скрыто больше, чем просто исчезновение одной из Великих Княжон. Он заявил в 1956 году перед смертью, что его досье на дело об “Анастасии” не должно стать известным широкой общественности до тех пор, пока Кирилл, Дом Кайзера Вильгельма и Военное министерство Германии не опубликуют свои документы. “Нет сомнения, - писал Андрей, - что существует очень важная взаимосвязь между трагическими событиями в марте 1917 года и нынешними обстоятельствами… Я убежден, что это исследование приведет нас прямо в Екатеринбург, Тобольск, к событиям 1917 года и даже дальше”. Нет ни малейшего намека на то, что Андрей знал что-то важное, тем не менее, после смерти все его бумаги были немедленно изъяты Владимiром Кирилловичем».
Конечно, тут следует учитывать и саму личность автора этого свидетельства.
С одной стороны, этот родившийся в Лондоне и скончавшийся в Вашингтоне князь Давид Павлович Чавчавадзе (1924†2014) был сыном Княжны Императорской Крови Нины Георгиевны, старшей дочери Великого Князя Георгия Михайловича, т.е. правнуком Императора Николая I. Состоял он и ассоциированным членом в Объединении Членов Дома Романовых.
С другой, князь был офицером ЦРУ.
Во время второй мiровой войны, будучи офицером ВВС США, он участвовал в обезпечении связей с СССР в сфере ленд-лиза. После войны - служил в Берлине в американской оккупационной зоне, откуда был направлен в известный своими масонскими традициями Йельский университет. Там он был членом Общества Орфея и Вакха, студенческой капеллы.
Князь Давид Павлович Чавчавадзе.
Вскоре после окончания учебы в 1950 г. князя Чавчавадзе, по рекомендации неназванного им университетского друга, приняли на работу в Центральное разведывательное управление США. Там он работал в отделе Советского Союза.
В его обязанности входила вербовка агентов. Оформляя какого-нибудь офицера-разведчика в торговую или сельскохозяйственную миссию, он создавал «легенды прикрытия». То есть делал работу, предполагавшую хорошее знание страны, ее истории, особенностей психологии людей. Впоследствии он даже руководил некоторыми операциями.
В отставку Д.П. Чавчавадзе вышел в 1974 г., но окончательно с разведкой не порвал, продолжая и далее, во время путешествий, встречаться со сбежавшими из СССР диссидентами.
Тут мы бы смогли сказать и еще нечто, но это бы увело нас совсем уже в сторону от магистральной темы. А потому отложим это до подходящего случая, завязав себе узелок на память…
Продолжение следует.
Великая Княгиня Мария Павловна старшая с сыном, Великим Князем Андреем Владимiровичем, дочерью Принцессой Греческой Еленой и ее мужем, Принцем Николаем.
Черноморский исход Романовых (окончание)
Вскоре после кратковременного захвата города белыми в июне 1918 г., он вновь попал под власть большевиков, приступивших к жесткой чистке.
Ночью 7 августа были арестованы Великие Князья Андрей и Борис Владимiровичи.
Состоявший при последнем в качестве личного секретаря австриец Иван де Шаекк в «Дневнике одного свидетеля» пишет: «…В Пятигорске местный Совет вскоре был распущен фронтовиками. В течение нескольких дней власть находилась в руках самых неистовых “максималистов”. В ночь с 6 на 7 августа 1918 г. их лидер отправил в Кисловодск вагон с солдатами, чтобы захватить Великих Князей Бориса и Андрея».
Братьев, как «заложников классовой борьбы», отвезли в Пятигорск. Однако через день их уже отпустили под домашний арест, воспользовавшись которым 13 августа они бежали в горы, в Кабарду, чем и спасли свою жизнь.
Широко известно массовое зверское избиение в Пятигорске царских сановников и офицеров.
Почему же вдруг Великие Князья избежали этого?
На этот счет существуют разные объяснения…
Некоторые историки (В.М. Хрусталев) утверждают, что произошло это «по воле случая».
Возможно, при этом исследователи основываются на мемуарах Великого Князя Александра Михайловича, писавшего: «Борис и Андрей Владимировiчи обязаны спасением своих жизней поразительному совпадению, к которому, если бы его описал романист, читатель отнесся бы с недоверием. Комиссар большевицкого отряда, которому было приказано расстрелять этих двух Великих Князей, оказался бывшим художником, который провел несколько лет жизни в Париже в тяжкой борьбе за существование, тщетно надеясь найти покупателя для своих картин. За год до войны Великий Князь Борис Владимировiч, прогуливаясь по Латинскому кварталу, натолкнулся на выставку художественно нарисованных подушек. Они понравились ему своей оригинальностью, и он приобрел их значительное количество. Вот и всё. Большевицкий комиссар не мог убить человека, который оценил его искусство».
Существует и другая версия, озвученная в воспоминаниях одной из участниц событий - Матильды Кшесинской.
По ее словам, жизнь узникам спасла друг семьи Лидия Алексеевна Давыдова († 1942), член весьма «влиятельной банкирской семьи».
Ее участие в судьбе Владимiровичей действительно прослеживается и в других источниках.
Известно, например, организация ею весной 1918 г. в кисловодском курзале детского спектакля, «на котором присутствуют (и сидят в соседних ложах!) комиссар Булле и Великий Князь Борис Владимiрович».
Это тот самый комиссар нового правительства, который незадолго перед этим в апреле приезжал в город и собрал там всех находившихся в то время «буржуев» в гостинице «Гранд-Отель» для выплаты установленной большевиками контрибуции в 30 миллионов рублей.
Генерал А.Г. Шкуро характеризовал его следующим образом: «председатель Пятигорского совдепа, - взяточник и вор, славившийся своей жестокостью».
С августа 1918 г. Ф.Х. Булле возглавлял Совнарком Терской советской республики.
Что касается Лидии Алексеевны, то она была супругой промышленника Евгения Федоровича Давыдова († 1933).
Старший брат последнего, Виктор Федорович (1862†1927) был товарищем председателя Совета акционерного общества Русско-балтийского вагонного завода, директором Русско-Азиатского банка, членом правления страхового Общества «Россия».
Другой брат, Леонид Федорович (1866†1941) представляет еще больший интерес. С 1899 г. он состоял членом правления Русско-Китайского банка. Будучи ближайшим учеником С.Ю. Витте, Л.Ф. Давыдов был вице-директором (1905), а впоследствии и директором Особенной канцелярии по кредитной части Министерства финансов (1908-1914). Оказавшись, как и другие братья, в эмиграции во Франции, Леонид Федорович с 1923 г. управлял Русским для внешней торговли банком в Париже.
Подробную информацию об этом семействе можно почерпнуть в одном из наших исследований:
http://rusk.ru/st.php?idar=24776
http://rusk.ru/st.php?idar=24805
Действовала Л.А. Давыдова через знакомого ей «комиссара Лещинского», о чем пишет в своих мемуарах Матильда Кшесинская.
Поминает о нем в «Записках белого партизана» и генерал А.Г. Шкуро: «…Лещинский, энергичный, умный и хитрый еврей, присланный из Москвы для сбора контрибуции с буржуазии. Автономов познакомил нас; пришлось подать им руку».
Нам удалось идентифицировать этого человека. Звали его Оскар Моисеевич Лещинский (1892-1919).
К революционной деятельности приобщился он, оказавшись в 1910 г. в Париже.
Первоначально он занимался там литературой и живописью.
Входил в эмигрантский литературный кружок, в составе которого были А. Луначарский, И. Эренбург, В. Антонов-Овсеенко, М. Герасимов, И. Окулов, П. Ширяев и другие. Вместе в Эренбургом он редактировал выходивший с 1913 г. литературно-художественный журнал «Гелиос». В одноименном издательстве в 1914 г. вышел первый сборник его стихов «Серебряный пепел».
В 1915 г. Лещинским была подготовлена книга «От импрессионистов до наших дней», так и не вышедшая. Есть сведения и о занятиях его живописью, что делает вполне правдоподобной версию Великого Князя Александра Михайловича о контактах в Париже Бориса Владимiровича с Лещинским.
В 1911 г., через другого эмигранта, ученого-биолога В.А. Старосельского, Оскар Моисеевич познакомился с Лениным. В том же году он вступил в большевицкую партию.
В Россию Лещинский вернулся вскоре после февральского переворота 1917 г.
В Петрограде вел пропагандистскую работу на фабриках и заводах, в войсковых частях. Принимал участие во взятии Зимнего Дворца и даже был назначен его комендантом.
Через некоторого время, в качестве уполномоченного Совнаркома, Лещинского направили на Северный Кавказ. Он возглавлял красный отряд, захвативший Кисловодск.
13 мая 1919 г., во время подготовки им вооруженного восстания, вместе со всем штабом Лещинский был арестован белыми и по приговору военно-полевого суда 19 сентября расстрелян в Порт-Петровской тюрьме.
Его образ воплощен в одной из шести скульптурных фигур памятника «Борцам революции» в центре Махачкалы. В своей книге «Мой Дагестан» Расул Гамзатов назвал Лещинского «мюридом революции».
Комиссар Оскар Моисеевич Лещинский.
Именно этот человек и способствовал переводу Великих Князей из Пятигорской тюрьмы под домашний арест, чем, собственно говоря, спас им жизнь.
Повторялась «крымская история» с комиссаром Задорожным:
http://sergey-v-fomin.livejournal.com/86638.html
Тем временем полковник Андрей Григорьевич Шкуро, которому вскоре присвоили звание генерала, в сентябре занял Кисловодск. (В городе жила его супруга Татьяна Сергеевна с детьми.)
23 сентября, под вечер, туда вернулись с гор Великие Князья.
Семья вновь была вместе.
Вскоре до Кисловодска дошло известие об окончании Великой войны. Одновременно стало известно о том, что в Новороссийск 10/23 ноября вошли английский крейсер «Ливерпуль» и французский «Эрнест Ренан».
Именно тогда Владимiровичи в целях безопасности решили перебраться в Анапу, в которой был порт, в котором, в случае опасности, можно сесть на пароход.
Поездом из Кисловодска добирались они до Туапсе, а оттуда на английском пароходе «Тайфун» - до Анапы.
Корабельная пристань в Анапе. Дореволюционная открытка.
Вместе с некоторыми другими беженцами они поселились в единственной местной гостинице «Москва», располагавшейся на улице Пушкинской - одной из центральных в черте старого города. Одна из немногих она была вымощена и озеленена.
Улица Пушкинская, на которой располагалась гостиница «Москва», хозяином которой был П. Лефтериади. Находилась она против сквера и располагала десятью номерами с обстановкой. В ней имелся даже телефон. Дореволюционная открытка.
В конце года Великой Княгине нанес визит английский генерал Фредерик Катберт Пуль (1869-1936), направленный Британским военным министерством к генералу А.И. Деникину узнать о необходимых ему военных припасах. Он прибыл в Новороссийск 3 декабря 1918 г., а после этого сразу же поспешил в Анапу.
Цель его приезда сюда была передача Великой Княгине Марии Павловне предложения Правительства Его Величества выехать за границу. Она отклонила это предложение, заявив, что покинет пределы России лишь в том случае, если другого выхода не будет.
Генерал Фредерик Пуль.
Первым из Владимiровичей, оказавшихся на юге, за границу в марте 1919 г. выехал Великий Князь Борис Владимiрович со своей сожительницей З.С. Рашевской. Через Константинополь они отбыли на корабле в Париж.
Так же как ранее Великий Князь Александр Михайлович, Борис Владимiрович в Великобританию впущен не был, получив отказ от министра иностранных дел Его Величества лорда Керзона.
Великий Князь Борис Владимiрович и Зинаида Сергеевна Рашевская.
29 марта 1919 г., вскоре после отъезда Бориса Владимiровича, оставшихся членов семьи, наряду с другими обитателями Анапы, сильно взволновало известие о том, что к городу приближается какой-то военный корабль. Боялись, не большевицкий ли? Оказалось, однако, что то был английский крейсер «Монтроз».
Командир корабля Голдсмит послан был командовавшим английской эскадрой адмиралом Сеймуром специально за Великой Княгиней Марией Павловной, предлагая вывести ее с членами семьи в Константинополь.
Контр-адмирал Майкл Калм-Сеймур (1867-1925), участник Ютландского сражения 1916 г. С 1 января 1919 г. командовал британскими морскими силами в Черном и Мраморном море. 20 октября он был назначен заместителем командующего Средиземноморским флотом. Снимок 1925 г. в чине вице-адмирала.
Однако Великая Княгиня и на сей раз оказалась верной себе, отказавшись и от этого предложения англичан, продолжая держать при себе сына Андрея Владимiровича, а последний, в свою очередь, Матильду Кшесинскую, а та - сестру с мужем.
Матильда Кшесинская в Анапе. 1919 г.
24 мая/6 июня 1919 г. семья покинула Анапу, в которой прожила семь месяцев, и направилась в освобожденный от большевиков Кисловодск, куда прибыла утром 26 мая/8 июня. Там Владимiровичи пробыли до конца года.
В самый канун Рождества были получены тревожные вести об успехах красных. Дальнейшее развитие ситуации в этом направлении грозило превратить Кисловодск в мышеловку. Потому было решено выехать в Новороссийск, что предоставляло возможность морем отправиться за границу.
30 декабря около 11 вечера семейство село в поезд. На следующий день около трех дня они были в Минеральных Водах. В Новороссийск же добрались лишь 4/17 января 1920 г. в 9 утра. Жили прямо в вагонах. Ждали подходящего парохода, который, без пересадки в Константинополе, шел бы прямо в Европу.
13 февраля они поднялись на борт направлявшегося в Венецию парохода «Семирамида», принадлежавшего итальянскому Lloyd Triestino.
Судно отплыло шесть дней спустя: 19 февраля/3 марта.
Следует отдать должное Великой Княгине: она держалась до последнего. Отъезд состоялся лишь накануне катастрофы белых.
Генерал А.И. Деникин не был в состоянии не только защитить Новороссийск, но даже организовать эвакуацию армии. Английский адмирал Калм-Сеймур заявил ему, что технические возможности его кораблей позволяют взять на борт от пяти до шести тысяч человек.
Флагманский корабль контр-адмирала Майкла Калм-Сеймура линкор «Император Индии». 1920 г.
Напор красных не могли остановить даже 343-миллиметровые пушки дредноута «Император Индии», огнем которых англичане пытались оттянуть взятие города.
27 марта 1920 г. в районе Новороссийска капитулировало 22 тысячи белых. Судьба их была незавидна…
11 июня 1920 г. Правительство Его Величества приняло решение о прекращении оказания помощи силам, противостоящим большевикам: «Действия Врангеля, начавшего наступление после того как мы, по его собственной просьбе, начали предварительные переговоры о заключении перемирия между ним и Советским правительством, освобождают нас от дальнейшей ответственности и оправдывают отзыв британской миссии».
Донские казачьи части и калмыки на пристани Новороссийска во время эвакуации. 1920 г.
Генерал Милн и адмирал де Робек получили приказ эвакуировать из Крыма британскую военную миссию и прекратить любую поддержку генерала Врангеля. Прервана была и дипломатическая поддержка. 27 июня военная миссия оставила Севастополь. С этого дня Вооруженные силы Юга России были предоставлены сами себе.
Английские суда отошли в турецкие воды. Лишь несколько кораблей продолжали блокаду занятых красными черноморских портов вплоть до осени 1920 г. Затем и ее сняли…
На палубе одного из судов, уходящего из Новороссийска. 1920 г.
На пути в Венецию, в Константинополе Великая Княгиня Мария Павловна и ее спутники получили французские визы.
Мария Павловна не скрывала своих германофильских взглядов да и не могла этого сделать, поскольку об этом издавна было широко известно. (Таковыми же были убеждения и ее сыновей. Достаточно вспомнить в связи с этим последующие контакты Великого Князя Кирилла Владимiровича и его супруги с Гитлером.)
Чисто внешне это вроде бы не должно было устраивать Виндзоров, спешно переменивших во время Великой войны на это имя прежнее, слишком по-немецки звучавшее, подлинное название своей Династии: Ганноверский Дом.
Однако интересы Королевского Семейства лежали не только в сфере политической. Были у них еще династические и имущественные интересы: кровь и деньги.
В случае с Марией Павловной это были, например, ее знаменитые драгоценности….
Великая Княгиня скончалась 6 сентября 1920 года в Контрексвилле во Франции в возрасте 66 лет и была похоронена в часовне святой Марии Магдалины.
Принадлежавшие ей драгоценности были разделены между ее детьми. «Кирилл получил жемчуг, Андрей - рубины, Борис - изумруды, а Великая Княгиня Елена - алмазы» (Чавчавадзе. Д. Великие Князья. Пер. Г.П. Авдониной. Екатеринбург. 1998. С. 118).
Трудно удержаться, чтобы не привести еще одну цитату из той же книги (С. 259), касающуюся позднейших событий, связанных со Лжеанастасией и цареубийством:
«Великий Князь Андрей намекал, что в этой истории скрыто больше, чем просто исчезновение одной из Великих Княжон. Он заявил в 1956 году перед смертью, что его досье на дело об “Анастасии” не должно стать известным широкой общественности до тех пор, пока Кирилл, Дом Кайзера Вильгельма и Военное министерство Германии не опубликуют свои документы. “Нет сомнения, - писал Андрей, - что существует очень важная взаимосвязь между трагическими событиями в марте 1917 года и нынешними обстоятельствами… Я убежден, что это исследование приведет нас прямо в Екатеринбург, Тобольск, к событиям 1917 года и даже дальше”. Нет ни малейшего намека на то, что Андрей знал что-то важное, тем не менее, после смерти все его бумаги были немедленно изъяты Владимiром Кирилловичем».
Конечно, тут следует учитывать и саму личность автора этого свидетельства.
С одной стороны, этот родившийся в Лондоне и скончавшийся в Вашингтоне князь Давид Павлович Чавчавадзе (1924†2014) был сыном Княжны Императорской Крови Нины Георгиевны, старшей дочери Великого Князя Георгия Михайловича, т.е. правнуком Императора Николая I. Состоял он и ассоциированным членом в Объединении Членов Дома Романовых.
С другой, князь был офицером ЦРУ.
Во время второй мiровой войны, будучи офицером ВВС США, он участвовал в обезпечении связей с СССР в сфере ленд-лиза. После войны - служил в Берлине в американской оккупационной зоне, откуда был направлен в известный своими масонскими традициями Йельский университет. Там он был членом Общества Орфея и Вакха, студенческой капеллы.
Князь Давид Павлович Чавчавадзе.
Вскоре после окончания учебы в 1950 г. князя Чавчавадзе, по рекомендации неназванного им университетского друга, приняли на работу в Центральное разведывательное управление США. Там он работал в отделе Советского Союза.
В его обязанности входила вербовка агентов. Оформляя какого-нибудь офицера-разведчика в торговую или сельскохозяйственную миссию, он создавал «легенды прикрытия». То есть делал работу, предполагавшую хорошее знание страны, ее истории, особенностей психологии людей. Впоследствии он даже руководил некоторыми операциями.
В отставку Д.П. Чавчавадзе вышел в 1974 г., но окончательно с разведкой не порвал, продолжая и далее, во время путешествий, встречаться со сбежавшими из СССР диссидентами.
Тут мы бы смогли сказать и еще нечто, но это бы увело нас совсем уже в сторону от магистральной темы. А потому отложим это до подходящего случая, завязав себе узелок на память…
Продолжение следует.