All that blues
«Ненавижу понедельники...» - я поставила на стол стакан с ромом, колой и желтым плавучим полумесяцем лимона. Стакан занял свое место среди собратьев, расставленных, как фигуры на доске ближе к концу шахматной партии - разные по форме и содержанию, но объединенные одной игрой - игрой музыкантов, от которой по глянцевым круглым поверхностям напитков пробегает одинаковая ритмичная рябь. До понедельника осталось два часа, но они неумолимо текАют тикают прочь.
На небольшой сцене играют музыканты, порою почти невидимые в приглушенном мерцании огней - только саксофон поблескивает обтекаемым локтем. Зал полон людей и сигаретного дыма, однако в правильной пропорции - дым не мешает и не портит видимость, а напротив, чуть смягчает красно-синий интерьер заведения и неоновую подсветку у барной стойки, ретушируя мелкие недостатки трех девушек, живописно устроившихся с бокалами чего-то там.
Я, разомлев после трех партий в боулинг, пива и коктейля и уютно усевшись на низком диванчике, пропускаю басы через кончики пальцев прямиком в грудную клетку, где они сворачиваются в мерно вибрирующий клубок, тихонько оглядываюсь кругом. Я люблю разглядывать людей, слушающих музыку, сидящих в кафе или идущих по улице. При выборе места я всегда стараюсь занять позицию с хорошим обзором.
За соседним столиком собралась интересная компания: совсем рядышком, спиной ко мне сидит крупный мужчина в красном свитере, темных брюках и очках, чем-то похожий на врача. Вполоборота к нему сидит молодая миниатюрная женщина в синей блузке и беретке, ни на секунду не перестающая двигаться - она отстукивает ритм ногами, покачивает в такт головой и безостановочно жестикулирует, рвано, резко. Когда ей случается встать, чтобы кого-то пропустить или поприветствовать, она и тут не успокаивается - сразу начинает пританцовывать на месте.
Рядом с «синим беретом» сидит парень с обритой головой и небритой физиономией, с внешностью сарацина: тонкий нос с горбинкой, изящно очерченные губы, темные глаза. Того и гляди, достанет ятаган - и тогось, плакали наши денежки... ан нет, сарацин вполне мирно болтает с девушками, по ходу плотоядно вгрызаясь в аппетитный сендвич. Девушек, чей, собственно слух и услаждает без сомнения медоточивыми речами вполне могущий оказаться потомком Саладина молодчик, мне видно плохо - только изменчивые силуэты в дымном полумраке говорят об их присутствии.
За столиком напротив сидят четверо - двое парней и две девушки. Парни громогласно проводят сравнение «шахов» рабиса и блюза, причем явно не в пользу последнего, а девушки, как оно и полагается в восточном обществе тихо слушают и соглашаются, кивая, однако, вполне в ритме мелодии.
Кто тут у нас еще? А, вон, по диагонали влюбленная парочка, парень в узорчатом черно-белом свитере и девушка в черном. На девушке шапка и шарф сочного темно-красного цвета, длинный настолько, что, постаравшись, вполне возможно будет замотать ее в него целиком, получив изящную женскую фигуру, как нельзя более подходящую бару в смысле дизайна интерьера.
Зашли новые посетители - компания из четырех человек, которая заняла столик прямо под сценой. Любопытно смотреть, как люди заходят с улицы - еще овеянные морозцем, дым как будто отступает от них в первые минуты, они держат себя прямо, жестикулируют скупо, не обращая внимания на музыку, отмахиваясь он нее, как от фонового шума. Потом они вешают свои куртки и пальто, усаживаются, устраиваются, заказывают выпить. Закуривают. И потихоньку начинает смягчаться, оттаивать прохладная четкость линий, окутываться дымком, подчиняться общему ритму и голосу толстого солиста, усиленному микрофоном.
Я сижу, вытянув ноги, подпитываю «свободной Кубой» подрагивающие басы, поселившиеся ненадолго между легкими, гляжу во все глаза и собираю в потайной карман памяти все приглянувшиеся мелочи. Понедельник наступил, но до утра еще далеко...
На небольшой сцене играют музыканты, порою почти невидимые в приглушенном мерцании огней - только саксофон поблескивает обтекаемым локтем. Зал полон людей и сигаретного дыма, однако в правильной пропорции - дым не мешает и не портит видимость, а напротив, чуть смягчает красно-синий интерьер заведения и неоновую подсветку у барной стойки, ретушируя мелкие недостатки трех девушек, живописно устроившихся с бокалами чего-то там.
Я, разомлев после трех партий в боулинг, пива и коктейля и уютно усевшись на низком диванчике, пропускаю басы через кончики пальцев прямиком в грудную клетку, где они сворачиваются в мерно вибрирующий клубок, тихонько оглядываюсь кругом. Я люблю разглядывать людей, слушающих музыку, сидящих в кафе или идущих по улице. При выборе места я всегда стараюсь занять позицию с хорошим обзором.
За соседним столиком собралась интересная компания: совсем рядышком, спиной ко мне сидит крупный мужчина в красном свитере, темных брюках и очках, чем-то похожий на врача. Вполоборота к нему сидит молодая миниатюрная женщина в синей блузке и беретке, ни на секунду не перестающая двигаться - она отстукивает ритм ногами, покачивает в такт головой и безостановочно жестикулирует, рвано, резко. Когда ей случается встать, чтобы кого-то пропустить или поприветствовать, она и тут не успокаивается - сразу начинает пританцовывать на месте.
Рядом с «синим беретом» сидит парень с обритой головой и небритой физиономией, с внешностью сарацина: тонкий нос с горбинкой, изящно очерченные губы, темные глаза. Того и гляди, достанет ятаган - и тогось, плакали наши денежки... ан нет, сарацин вполне мирно болтает с девушками, по ходу плотоядно вгрызаясь в аппетитный сендвич. Девушек, чей, собственно слух и услаждает без сомнения медоточивыми речами вполне могущий оказаться потомком Саладина молодчик, мне видно плохо - только изменчивые силуэты в дымном полумраке говорят об их присутствии.
За столиком напротив сидят четверо - двое парней и две девушки. Парни громогласно проводят сравнение «шахов» рабиса и блюза, причем явно не в пользу последнего, а девушки, как оно и полагается в восточном обществе тихо слушают и соглашаются, кивая, однако, вполне в ритме мелодии.
Кто тут у нас еще? А, вон, по диагонали влюбленная парочка, парень в узорчатом черно-белом свитере и девушка в черном. На девушке шапка и шарф сочного темно-красного цвета, длинный настолько, что, постаравшись, вполне возможно будет замотать ее в него целиком, получив изящную женскую фигуру, как нельзя более подходящую бару в смысле дизайна интерьера.
Зашли новые посетители - компания из четырех человек, которая заняла столик прямо под сценой. Любопытно смотреть, как люди заходят с улицы - еще овеянные морозцем, дым как будто отступает от них в первые минуты, они держат себя прямо, жестикулируют скупо, не обращая внимания на музыку, отмахиваясь он нее, как от фонового шума. Потом они вешают свои куртки и пальто, усаживаются, устраиваются, заказывают выпить. Закуривают. И потихоньку начинает смягчаться, оттаивать прохладная четкость линий, окутываться дымком, подчиняться общему ритму и голосу толстого солиста, усиленному микрофоном.
Я сижу, вытянув ноги, подпитываю «свободной Кубой» подрагивающие басы, поселившиеся ненадолго между легкими, гляжу во все глаза и собираю в потайной карман памяти все приглянувшиеся мелочи. Понедельник наступил, но до утра еще далеко...