(no subject)
Скоро ноябрь. Время протирать оконные стекла и помаленьку зябнуть по дороге на работу, потому что еще не привыкла тепло одеваться. Папин день рождения, бабушкин, потом мамин, потом дедушкин. Теплые объятия, теплые пожелания, чай с тортиком, подарки. И смурное небо, и по утрам веки, налитые свинцом: "Да темно ж еще.... куда в такую темень-то.." и дожди, холодные нудные дожди - иной раз успокаивающие, иной раз раздражающие, кап-кап, туки-таки-тук....
А потом по заледеневшим кромкам луж в город тихонечко проскользнет зима. Зима придeт утром или вечером, и воздух, хотя еще и не морозный, станeт чуток колючим, скорее даже шершавым, и запахнет дымом. И Kалендарь скажет: "Окстись, до зимы еще есть время." А Ноябрь ответит: "Зима давно уже настала, а ты опять не купила шарф, девочка." А я упрямо надену легкие туфли, и как уже который год, поверю Kалендарю. А Ноябрь пробурчит: "Девчонка! Помню тебя еще такусенькой - от горшка два вершка. Горластая была - по утрам из ваших окон то и дело доносилось маманехочуодеватьколючиеколготкипротивнуюводолазкухочурозовыйсарафанчик... дылда вымахала, а все не по погоде.. куртку запахни!"
А я буду запоздало провожать уже давно ушедшую осень. По привычке. А потом обернусь и пойду навстречу невысокой черноволосой женщине с пушистыми ресницами. Мы пройдемся с ней по улицам, и будем смотреть, как вывески обрастатают зелеными иголками и красными шарами, а на стеклах появляются арабские символы с магическими иероглифoм %. А мой нос будет все краснее, пальцы посинеют, в воздухе запахнет гвоздикой и глинтвейном, корицей и мандаринами. И дымом. Она будет белозубо улыбаться, озорно сверкать взглядом из-под длиннющих ресниц, притопывать ножками, обутыми в меховые сапожки на каблучке-гвоздике. У дома я скажу: "А давай... давай в этом году помягче. И чтоб снегу... Мы малышу покупаем санки и морковку. Для снеговика. Не подведи?" Она глянет весело и пойдет дальше. Вивальди ее разберет, с ее чуднЫми завитками на окнах...
А потом по заледеневшим кромкам луж в город тихонечко проскользнет зима. Зима придeт утром или вечером, и воздух, хотя еще и не морозный, станeт чуток колючим, скорее даже шершавым, и запахнет дымом. И Kалендарь скажет: "Окстись, до зимы еще есть время." А Ноябрь ответит: "Зима давно уже настала, а ты опять не купила шарф, девочка." А я упрямо надену легкие туфли, и как уже который год, поверю Kалендарю. А Ноябрь пробурчит: "Девчонка! Помню тебя еще такусенькой - от горшка два вершка. Горластая была - по утрам из ваших окон то и дело доносилось маманехочуодеватьколючиеколготкипротивнуюводолазкухочурозовыйсарафанчик... дылда вымахала, а все не по погоде.. куртку запахни!"
А я буду запоздало провожать уже давно ушедшую осень. По привычке. А потом обернусь и пойду навстречу невысокой черноволосой женщине с пушистыми ресницами. Мы пройдемся с ней по улицам, и будем смотреть, как вывески обрастатают зелеными иголками и красными шарами, а на стеклах появляются арабские символы с магическими иероглифoм %. А мой нос будет все краснее, пальцы посинеют, в воздухе запахнет гвоздикой и глинтвейном, корицей и мандаринами. И дымом. Она будет белозубо улыбаться, озорно сверкать взглядом из-под длиннющих ресниц, притопывать ножками, обутыми в меховые сапожки на каблучке-гвоздике. У дома я скажу: "А давай... давай в этом году помягче. И чтоб снегу... Мы малышу покупаем санки и морковку. Для снеговика. Не подведи?" Она глянет весело и пойдет дальше. Вивальди ее разберет, с ее чуднЫми завитками на окнах...