(no subject)

[gwehnwood]

Башня была высокой, почти до небес. У ее основания копошились крохотные точки, люди-муравьи, люди-точки. Они носили что-то, строили, общались, молчали и просто были. А за ними равнодушно наблюдали серые каменные блоки, они спали. За все свое существование, когда они были башней, им приходилось лишь два раза петь. Что-то внутри них начинало гудеть, резонировать, звучать - горном. Зачем-то так было нужно людям, они никогда ничего не объясняли безмолвным камням. Люди не интересуют камень до тех пор, пока они не заставляют рог петь. Вот тогда-то он, камень, оживает (в человеческом понимании, потому что он и так живой, хоть и не всем это понятно). Именно тогда, когда гудит башня, камню становятся интересны люди. Он удивляется, зачем им так вот копошиться, метаться из стороны в сторону и хвататься за смешные дротики, которые они называют страшным оружием, ведь камню не важно, быть ли ему башней и стоять скрепленным самим с собою, или лежать крупинкой на пыльной дороге... Но пока горн может звучать, столько стоять башне. Потому что даже немому камню нужно, чтобы всередине него кто-то пел...
...В солдатском гарнизоне, раскинувшемся под холодным небом у основания древней сторожевой башни, далеко, на самом краю мира, наступило время ужина...