Русские в романах Жюля Верна. Часть 1. Михаил Строгов
На земле родной ---->
Сыны Отечества ---->Жюль Верн. Мастистый писатель-фантаст, популяризатор науки, открывающий на страницах своих книг разные уголки нашей необъятной планеты, и даже целой Солнечной системы.
Естественно, русские не могли не попасть в поле его внимания. Но Россия тогда (а то и сейчас) была едва ли более изведанной территорией для западных европейцев, чем, скажем, Африка.
Единственный роман Верна, чьё действие целиком и полностью происходит на территории России - это "Михаил Строгов". Многократно экранизированный, вызвавший бум моду на русское, ставший в некотором роде олицетворением России - как д'Артаньян Франции...
Итак, какой же Россия предстаёт в данном романе? Можно ли узреть робкие юные зелёные побеги будущей развесистой клюквы?
Но сначала небольшое отступление.
Роман был написан в 1874-76 гг, как раз тогда Россия покоряла Хивинское и Кокандское царства. Издатель Верна Этцель обращался к Ивану Тургеневу - за консультацией и редактурой. К сожалению, я не могу сказать, какие именно правки внёс Тургенев, который, к слову, был очень благосклонен к Верну.
«Мой дорогой друг, книга Верна неправдоподобна, но это неважно: она занимательна. Неправдоподобие заключается в нашествии бухарского хана на Сибирь в наши дни - это всё равно, если бы я захотел изобразить захват Франции Голландией».
Первоначальный вариант названия был "Курьер царя", но посол России во Франции - князь Н. А. Орлов - настоял на изменении.
Книга была проиллюстрирована рисунками Жюля Фера, часть этих рисунков я помещаю в данный обзор.
Итак...
СюжетРоман с первых страниц уходит в альтернативную историю: в Туркестане вспыхивает восстание кочевников, которое грозит охватить всю Сибирь. Похоже, всё, что лежит за Уралом и к югу от него, относится к Сибири. Так, например:
"Выехав из Перми, Огарев отправился в Сибирь, в киргизские степи".
"В Бухаре и Коканде также нашлись предводители, примкнувшие к нему с целью вести туземные полчища в северную Сибирь".
Император поручает Михаилу Строгову, нашему главному герою, доставить письмо брату своему - в Иркутск. Положение осложняется не только потерей связи, но и предательством Ивана Огарева, готовым на всё, лишь бы добраться до брата императора....
Размах восстания потрясает, татары Бухарского эмирата в лице узбеков захватили территории от Омска и до Иркутска. Нет, а что вы хотели, у Феофара, хана всея Средней Азии, в подчинении до 250 тысяч воинов. Для сравнения, во время подчинения Коканда численность самой большой группировки противника достигала лишь 50 тысяч человек.
Результаты татарских набегов живописуются на уровне Батыевского нашествия, а то и французского (а далее и вовсе немецкого). Это и разорённые и сожжённые деревни, и убитые мирные вдоль дорог, и страшный марш пленных русских, после которого немногие остаются в живых, и невыносимый плен. Есть, по примеру Отечественной войны 1812 года исход мирняка из деревень и городов перед угрозой захвата противником.
Последняя телеграмма, пришедшая из царской канцелярии до того, как провод был оборван, содержала приказ губернатору, гарнизону и жителям, кто бы они ни были, покинуть Красноярск, забрать все, что имело хоть какую-нибудь ценность или могло представлять хоть какую-то пользу для татар, и укрыться в Иркутске. Предписание относилось и ко всем жителям губернии. Московское правительство хотело, чтобы глазам захватчиков предстала пустыня. Эти приказы в духе Ростопчина ни у кого ни на миг не вызвали желания обсуждать. Они были выполнены, поэтому-то в Красноярске не осталось теперь ни одной живой души.
Так же любопытное примечание к образу предателя Ивана Огарева:
Мать Огарева была татарка, и присутствие монгольской крови в его жилах было отчасти заметно в его характере
Михаил Строгов
Главный герой по имени Михаил Строгов родился в Омске, что дало ему знание всей Сибири (!!!), которую он едва ли не исходил вдоль и поперёк. Оцените следующий факт из его биографии:
"Когда Михаилу было четырнадцать лет, он не только убил в одиночку медведя, но, содрав с него шкуру, пронёс её несколько вёрст до дому, что ясно указывает на необычную для его возраста силу".
Всё, что носит гордое имя "сибирский..." лучше обычного раз эдак в десять. Сибирский мужик в разы сильнее, выносливее и ловчее, а сибирский нож ничуть не хуже шпаги, что наглядно демонстрируется в финальной дуэли. И не только....
"подоспел Строгов; он выхватил охотничий нож и ловким ударом уложил медведя на месте".
В остальном же Строгов наследует типичные качества жюльверновских героев. Честь, благородство, прямолинейность, принципы, умение впутываться и выпутываться из неприятностей, изобретательность.... Но, пожалуй, есть ещё и отличия, присущие не только Строгову, но и русским в романе вообще. Это выносливость вкупе с ангельским терпением жесточайших истязаний и испытаний, а так же горячая любовь к Отечеству и верность царю (даже ссыльных).
К тому же Строгов в начале романа появляется с Георгиевским крестом, и уже в конце ему дают второй. Нет, право слово, а какие ещё награды должны быть?
ЗимаКак ни странно, но события происходят во второй половине лета - первой половине осени, примерно с 15 июля по 2 октября. И, тем не менее, жуткие холода периодически упоминаются:
"Михаил Строгов, как истый сибиряк, не боявшийся ни волков, ни мороза, предпочёл бы путешествовать зимой, но у него не было выбора".
Дороги со времён Михаила Строгова!
Строгов же рассказывает:
"Шерсть лошадей покрылась инеем, а водка в моей фляге совсем замёрзла. Я перенёс это путешествие только благодаря тому, что сам сибиряк и с детства привык к нашему суровому климату"
"Эти ранние зимы поражают своей суровостью: бывают такие сильные морозы, что ртуть падает до точки замерзания (около 42 градусов ниже нуля). Мороз в 20 градусов ниже нуля считается сносной температурой".
Уже в начале октября Байкал замерзает до такой степени, что люди начинают разъезжать на санях, а лодки маневрируют средь глыб льда, которые впору величать айсбергами. При этом Ангара замерзанию не подвергается.
Генерал Мороз: "Кроме того, наступила жестокая зима. Половина войск эмира перемёрзла на дороге..."
ИменаНадя Фёдорова, спутница Михаила Строгова. В оригинале - Nadia Fedor. Надя Фёдор. Прогрессивненько!
С французской открытки начала ХХ века
Родом из Риги, дочь рижского же профессора Василия Фёдорова, сосланного в Сибирь, в Иркутск.
Замечу: она выехала из Риги 10 июля и прибыла в Иркутск ко своему отцу 6 октября, а ведь ей было всего 17 лет. Что сказать, есть женщины в русских селениях!
Михаил Строгов берёт себе псевдоним Николай Корпанов. Встречаются фамилии Кисов, Пигасов.
Однако, в массе своей, фамилии вполне обычные, а уж неподходящих имён и вовсе не сыскать. Разве что ни одно из имён не имеет вариантов. Надя всю дорогу остаётся Надей (полного имени нет), Михаил всегда Михаил, Николай, Иван, Марфа.
Иван Огарев
Как водится, был сослан в Сибирь, помилован, возвратился, но затаил злобу и решил отомстить, начав помогать бухарским татарам. Что самое интересное, так это единодушное отношение к предательству. Пожалуй, очень точно подмеченное отношение.
И если у Строгова есть в том числе личные причины ненавидеть Огарева, то вот что говорит один из временных спутников Строгова, Николай Пигасов, который с Огаревым ни разу не пересекался, при всей своей флегматичности:
"Когда я думаю об Иване Огареве, о том зле, которое он сделал нашей святой Руси, я прихожу в такую ярость, что если бы он попался мне в руки..."
Брат императора:
"Это был негодяй, он изменил своему Отечеству, повёл врагов на Россию".
При этом то, что Огарев был сослан, ничуть не служит оправданием, так как сами ссыльные доблестно обороняют Иркутск и не собираются сдаваться врагу. Просто пара цитат:
Ссыльные оказались храбрыми и верными защитниками своего Отечества.
Они (ссыльные - gwalior) участвовали во многих вылазках и кровью смыли долг свой перед святой Русью.
Правой рукой Огарева служит цыганка Сангарра, и именно с помощью цыган Огарев пробирается к татарам. Само собой, в наличии цыганские пляски.
ОписанияРоман прежде всего нацелен на действие, и описательного элемента, по сравнению с другими романами, крайне мало. Города и деревни отделываются общим описанием, наподобие: стена, дома, колокольни церквей, да названия населённых пунктов. Остаётся полагаться на иллюстрации.
Казань
Природа опять же описана крайне схематично, даже без видов растений, а из животных попадались разве что медведи и волки. Степь, озёра, болота - не более, чем скромные декорации, а юг Байкала и вовсе лишился лесов начисто. Но, надо признать, мошка описана неплохо, пусть не так наглядно, как у Арсеньева или Федосеева, но общее представление об этой жути даёт.
Но только два города удостоились действительно подробного описания, это Москва и Иркутск.
Москва:
Перед его глазами, купаясь в лучах луны, высились округлые стены крепостного вала, внутри которых возвышались два храма, три дворца и арсенал. Вокруг этих стен вырисовывались три разных города - Китай-город, Белый город и Земляной город, с огромными европейскими, татарскими или китайскими кварталами, над которыми поднимались башни, колокольни, минареты и купола трехсот церквей, чьи зеленые главы были увенчаны серебряными крестами. В неширокой речке с извилистым руслом мерцали там и сям отблески лунных лучей. А вокруг на много километров простиралась причудливая мозаика по-разному расцвеченных домов.
Этой речкой была Москва-река, этим городом - Москва, стеной укреплений - Кремль, а офицером гвардейских стрелков, что скрестив руки и с думой на челе стоял и рассеянно слушал шум, нисходивший от Нового дворца на древнее московское городище, был русский царь.
Иркутск
В Иркутске, столице Восточной Сибири, в обычное время проживало тридцать тысяч жителей. На взгорье правого берега Ангары высилось несколько церквей с высоким храмом посредине и множеством домов, разбросанных в живописном беспорядке.
Если смотреть с некоторого расстояния - например, с вершины горы, что возвышается верстах в двадцати по большому сибирскому тракту, - то город с его башнями, колоколенками, островерхими, как минареты, крышами, пузатыми, как у японских ваз, куполами обнаруживает в своем облике нечто восточное. Но это впечатление исчезает, как только путешественник оказывается внутри городских стен. Полувизантииский-полукитайский, город вновь становится европейским, о чем свидетельствуют и покрытые щебенкой улицы, окаймленные тротуарами, пересеченные каналами и обсаженные высоченными березами, и кирпичные и деревянные дома порой в несколько этажей, и множество бороздящих улицы экипажей - не только тарантасов и телег, но и двухместных карет и колясок, и, наконец, большая прослойка жителей, весьма преуспевших по части достижений цивилизации и вовсе не чуждых самой последней парижской моде.
Кстати говоря, по роману Огарев сливает в Ангару нефть и поджигает её, тем самым поджигая и Иркутск. Спустя три года после выхода романа, в 1879 году в Иркутске случится Великий пожар, из-за которого город будут отстраивать едва ли не заново в течении десяти лет.
И да, оцените укрепления вокруг Иркутска.
Позабавило описание Томска как города миллионеров, разбогатевших с помощью кирки и мотыги.
К сожалению, неоправданно много времени посвящено парочке журналистов, английском и французском, которые следуют параллельно Строгову, иногда пересекаясь с ним.
Черты характераВ романе достаточно выпукло обозначены некоторые черты, особенности нашего народа. Я уже описал нетерпимость к предательству и сибирскую закалку. К ним следует добавить суеверие (перебегающий дорогу заяц), самоотверженность, а так же невероятная терпеливость (побои, истязания, унижения), которую проявляют не только Строгов, но и его старушка-мама, а уж семнадцатилетняя Надя вызывает прямо-таки восхищение. Верность царю, любовь к Руси, исполнительность - всё это упоминается в романе, такие качества проявляют в том числе сами ссыльные. Что же до набожности, то она примерно на уровне остальных жюльверновских героев, без фанатизма.
Обычный крестьянин в слишком просторной избе
ЗаключениеСтрана жутких холодов - пусть холода подоспели лишь к самому концу романа. Огромные расстояния. Табуны медведей и стаи волков. Ссыльные. Верные царю, долгу и Отечеству. Многочисленные церкви. Бескрайние степи. Жестокость и великодушие, русская простота и азиатское коварство.
Красивый в своей суровости край. Закалённые испытаниями люди, способные мужественно переносить испытания, сворачивать горы, если придётся, независимо от возраста, телосложения и пола. Не правда ли, замечательный портрет?
"Михаил Строгов" экранизировался около 14 раз, породил моду во Франции на русское. Да, в нём хватает ошибок, видна неуверенность автора, предпочитающего упирать на действие, нежели чем на описание, но... Жюль Верн постарался познакомить Францию с нами, как мог, как умел. Пусть он увлёкся альтернативной историей, а точнее сказать, альтернативной современностью, пусть наивно, прямолинейно...
Пусть лучше так, чем обвинять друг друга в бесчисленных пороках и варварстве.
Михаил и Надя
Но были и другие книги, где действие разворачивалось на территории России. О них - в следующей части.