К вопросу об источниках и составных частях "русской" "революции"
Оригинал взят у krylov в К вопросу об источниках и составных частях "русской" "революции"
Крайне любопытная статья, посвящённая, представьте себе, рабочему движению в белорусских губерниях в 1905-1907 гг.
Пара цитат:
В забастовки рабочие часто вовлекались террором и расправами над теми, кто отказывался следовать приказам центральных комитетов социалистических партий. Так, в рапорте от 29 апреля 1905 г. виленский губернатор К.К. Пален констатировал, что «как доказали неоднократные примеры, стачки и забастовки среди рабочих и служащих в промышленных заведениях г. Вильно происходят, помимо желания большинства, под давлением со стороны незначительных групп лиц, принадлежащих к боевым и террористическим кружкам преступных организаций. Как и в данном случае, лица эти путем угроз, запугиваний и насилий, нередко выражающихся в кровавых расправах, всегда достигают того, что самые мирные и благомыслящие рабочие невольно прекращают занятия, щадя лишь неприкосновенность своей личности» [1, л. 88].
Иногда объектами шантажа и угроз становились даже семьи рабочих. 11 января 1905 г. при организации всеобщей политической забастовки в Вильно партийные активисты, убедившись, что полиция охраняет промышленные предприятия, «прибегли к способу, трудно поддающемуся полицейскому надзору: они обходили поодиночке семьи рабочих и угрозами убеждали жен рабочих склонять своих мужей к забастовке. Этот прием удавался; жены лично или записками вызывали мужей с фабрик» [2, с. 95]. В секретном отчете за 30 сентября 1905 г. жандармский ротмистр М.А. Подгоричани-Петрович докладывал о том, что в Гомеле (Могилевская губерния) «характер забастовок везде был принудительный со стороны меньшинства терроризировавшего большинство путем угроз, стрельбой и поджогами» [3, л. 283]. В отчете на имя министра внутренних дел от 1 декабря 1905 г. минский губернатор П.Г. Курлов писал о забастовках, что «большинство собственно рабочих терроризировано меньшинством и никогда самостоятельно не решалось бы на что либо подобное, боясь потерять необходимый для их семей заработок» [3, л. 290].
Среди населения не было абсолютно никаких иллюзий на предмет добровольности участия в забастовке. Так, корреспондент «Окраин России» из Гродно вспоминал, что о «дне забастовки «бундисты» оповещали заблаговременно. Забастовке должны были подчиняться все, кого она касалась. Ослушники подвергались самым жестоким наказаниям. Одна торговка-еврейка, осмелившаяся торговать в день забастовки, была страшно избита; в магазинах, пытавшихся было в начале не подчиняться требованиям забастовщиков, были разбиты дорого стоившие оконные стекла» [6, с. 365].
И, понятное дело -
Полиция не имела возможности для эффективной нейтрализации действий забастовщиков в силу своей малочисленности.
У русских с этим всегда были проблемы. Зато когда товарищи к власти пришли, ничего, кроме спецслужб, в стране вообще дышать и шевелиться не могло. И сейчас не может.
)(
Крайне любопытная статья, посвящённая, представьте себе, рабочему движению в белорусских губерниях в 1905-1907 гг.
Пара цитат:
В забастовки рабочие часто вовлекались террором и расправами над теми, кто отказывался следовать приказам центральных комитетов социалистических партий. Так, в рапорте от 29 апреля 1905 г. виленский губернатор К.К. Пален констатировал, что «как доказали неоднократные примеры, стачки и забастовки среди рабочих и служащих в промышленных заведениях г. Вильно происходят, помимо желания большинства, под давлением со стороны незначительных групп лиц, принадлежащих к боевым и террористическим кружкам преступных организаций. Как и в данном случае, лица эти путем угроз, запугиваний и насилий, нередко выражающихся в кровавых расправах, всегда достигают того, что самые мирные и благомыслящие рабочие невольно прекращают занятия, щадя лишь неприкосновенность своей личности» [1, л. 88].
Иногда объектами шантажа и угроз становились даже семьи рабочих. 11 января 1905 г. при организации всеобщей политической забастовки в Вильно партийные активисты, убедившись, что полиция охраняет промышленные предприятия, «прибегли к способу, трудно поддающемуся полицейскому надзору: они обходили поодиночке семьи рабочих и угрозами убеждали жен рабочих склонять своих мужей к забастовке. Этот прием удавался; жены лично или записками вызывали мужей с фабрик» [2, с. 95]. В секретном отчете за 30 сентября 1905 г. жандармский ротмистр М.А. Подгоричани-Петрович докладывал о том, что в Гомеле (Могилевская губерния) «характер забастовок везде был принудительный со стороны меньшинства терроризировавшего большинство путем угроз, стрельбой и поджогами» [3, л. 283]. В отчете на имя министра внутренних дел от 1 декабря 1905 г. минский губернатор П.Г. Курлов писал о забастовках, что «большинство собственно рабочих терроризировано меньшинством и никогда самостоятельно не решалось бы на что либо подобное, боясь потерять необходимый для их семей заработок» [3, л. 290].
Среди населения не было абсолютно никаких иллюзий на предмет добровольности участия в забастовке. Так, корреспондент «Окраин России» из Гродно вспоминал, что о «дне забастовки «бундисты» оповещали заблаговременно. Забастовке должны были подчиняться все, кого она касалась. Ослушники подвергались самым жестоким наказаниям. Одна торговка-еврейка, осмелившаяся торговать в день забастовки, была страшно избита; в магазинах, пытавшихся было в начале не подчиняться требованиям забастовщиков, были разбиты дорого стоившие оконные стекла» [6, с. 365].
И, понятное дело -
Полиция не имела возможности для эффективной нейтрализации действий забастовщиков в силу своей малочисленности.
У русских с этим всегда были проблемы. Зато когда товарищи к власти пришли, ничего, кроме спецслужб, в стране вообще дышать и шевелиться не могло. И сейчас не может.
)(