Холод
Раматганская френдесса пишет у себя в фейсбуке: кофе становится ледяным через пять минут.
Точное наблюдение.
На улице 4 градуса (в доме тоже).
Приморские зимы с их влажностью бывают весьма злыми, но эти дни - нечто особенное.
Не помню такого: какая-то дикая волна холода.
Работаю ночью. Возникает давно забытое ощущение дервенеющих от холода пальцев, бьющих по клавишам. В последний раз подобное испытывал зимой 1985-го в техотделе штаба одной из частей войск связи Прибалтийского военного округа.
Латвия, январь (или февраль). Как называлась советская пишущая машинка, на которой я печатал какую-то хрень для зампотеха майора Мирошникова, не помню. Плохо работало отопление, и я помню (или мне кажется, что помню), как стыли пальцы.
Ближний Восток, говорите?
Эти холодные (по-настоящему холодные - как сейчас) дни, когда тельавивцы надевают теплые зимние вещи... Вдруг наш левантийский городок начинает напоминать какой-нибудь северный город на исходе европейской осени.
Тель-Авив, 8 января 2015 г.
Точное наблюдение.
На улице 4 градуса (в доме тоже).
Приморские зимы с их влажностью бывают весьма злыми, но эти дни - нечто особенное.
Не помню такого: какая-то дикая волна холода.
Работаю ночью. Возникает давно забытое ощущение дервенеющих от холода пальцев, бьющих по клавишам. В последний раз подобное испытывал зимой 1985-го в техотделе штаба одной из частей войск связи Прибалтийского военного округа.
Латвия, январь (или февраль). Как называлась советская пишущая машинка, на которой я печатал какую-то хрень для зампотеха майора Мирошникова, не помню. Плохо работало отопление, и я помню (или мне кажется, что помню), как стыли пальцы.
Ближний Восток, говорите?
Эти холодные (по-настоящему холодные - как сейчас) дни, когда тельавивцы надевают теплые зимние вещи... Вдруг наш левантийский городок начинает напоминать какой-нибудь северный город на исходе европейской осени.
Тель-Авив, 8 января 2015 г.