Улица Лесная
Июль 1994.
На выезде из леса дорога превратилась в сплошной песок, ехать по ней стало труднее, но будто бы назло песку Юре захотелось крутить педали быстрее. Каких-то полкилометра оставалось до крайней асфальтовой улицы города по этой пыльной просёлочной дороге вдоль кукурузного поля. Совсем немного натужно покрутить педали, привстав с седла.
-Мальчик!
Юра остановился, обернулся. Только что он обогнал парня и девочку, идущих по обочине дороги. Девочка подбежала к Юре, улыбаясь.
-Мы поспорили, что я смогу тебя догнать до конца этой дороги!
Юра посмотрел на девочку, потом на её спутника. Высокий парень, наверное, уже закончил школу. Он тоже медленно подошёл к велосипеду, и смотрел на Юру, улыбаясь, скрестив руки на груди. Девочка подошла ещё ближе и повторила, сбиваясь:
-Давай, ты поедешь, а я побегу. Мы поспорили, давай! Ты поедешь. А я тебя. Догоню.
Смущённо улыбаясь и поправляя волосы у виска, она отошла, будто занимая стартовую позицию в двух шагах позади заднего колеса "Аиста". Парень продолжал стоять сбоку и широко улыбаться.
Юра пошевелил рулём и поставил правую педаль в положение, удобное для старта. Ему почему-то стало страшно. Этот высокий, мускулистый парень улыбался слишком весело, слишком широко. Эта странная девочка- пониже Юры, худенькая, угловатая, с необыкновенно пышной шевелюрой в мелкие кудряшки. "Овца"- подумал Юра. И так же как парень, она улыбалась- теперь широко, весело, как-то слишком, слишком улыбалась. "Что они задумали?". Вдруг она опять подбежала. Совсем близко к Юре. Привстала на цыпочки и быстро зашептала:
-Только не очень, ладно, не надо очень!
И опять отскочила, став в двух шагах от заднего колеса.
Юра нажал на педаль. Дорога, в общем, была на такой уж беспощадно песчаной, если правильно рулить, в ней можно было найти фарватер из твёрдой земли, высушенной злым июльским солнцем. Велосипед ускорялся. Только бы не соскочила цепь, но она уже несколько дней не соскакивала, так что и сейчас не должна. За спиной Юра отчётливо слышал дыхание и быстрый бег чёрных туфелек.
-Мальчик! Маль! Чик!- голос позади был тихим, сопящим сквозь тяжёлое дыхание бега изо всех сил.
Юру хлестнуло страхом не на шутку. Встав над седлом, он ускорился, ещё и ещё. Выезд на асфальт всё ближе и ближе, а там эти двое уже никак его не догонят.
Быстрые шажки чёрных туфелек по земле явно отдалялись. Юре было страшно обернуться. Но он слышал, что шаги всё дальше, и видел, что асфальт всё ближе. Короткий, но крутой взлёт вверх на насыпь, на нем всегда теряется скорость, но неважно- отрыв уже большой! И вот велосипед уже дрожит на разбитом асфальте улицы Нефтяников. Здесь можно уже не нажимать так сильно, всё равно не догонят, ни эта, ни этот. Не оборачиваясь, Юра продолжал гнать. Налево, улица Строителей, ещё километр- и он дома.
Прислонив велик к папиному гаражу, он стоял на дрожащих ногах, тяжело дыша, задыхаясь от жары. По улице Строителей, кажется, никто не шёл. Утерев ладонями пот с лица, Юра осторожно вышел из гаражной тени на солнцепёк. Отсюда и до поворота на Нефтяников улица была совершенно пуста. "Ну вот и хорошо"- подумал Юра.
Июль 2020.
Юрий Михайлович выкатил "Аист" из папиного гаража. Велосипед был на удивление жив и ухожен, сейчас им часто пользовалась его мама, увлёкшаяся, с выходом на пенсию, здоровым образом жизни. Пришлось только значительно увеличить высоту седла, выдвинув вверх чуть-ли не всю подседельную трубу.
Улица Строителей уже не просматривалась до самой Нефтяников, утопая в выросших берёзах и ивах, застроившись многочисленными магазинами, а там, где был пустынный полынный угол двух улиц, выросло сразу три девятиэтажки и отделение банка. Только асфальт обеих улиц остался примерно в том же побитом состоянии, и заметив это, Юрий Михайлович улыбнулся. Это давало надежду.
С улицы Нефтяников он съехал не в песок, а на свежий гладкий асфальт. Вместо кукурузного поля тут давно был район относительно богатых частных домов. Два этажа, черепица, заборчики, газоны. Крашеные под бронзу статуи львов у калиток. Улица Лесная- гласили свежие таблички.
Медленно крутя педали, Юрий Михайлович пытался наложить воспоминание на эту улочку. Улица Лесная далеко отодвинула лес прочь от города. Здесь, наверное. Или чуть дальше, у дома 24 или 26, был выход из леса в кукурузу. У дома 20 или 22 стояли они.
Спешившись, Юрий Михайлович медленно прошёлся по асфальту. Дом 20, дом 22. У бетонных балясин забора красовалась скамеечка на литых львиных лапах. Усевшись на неё, прислонив рядом "Аист", Юрий Михайлович уставился в сторону удалившегося от города леса.
-А чего, собственно, ты хотел, и с какой вообще стати?- пробормотал он.
Ему никто не ответил. Он никогда и не обсуждал это ни с кем. Сначала потому что забыл. Потом- потому что вспомнил, но сам не верил, считая забавной игрой ума всплывающее редкими проблесками знание. Потом- потому что никого не считал достойным того, чтобы высказать то, что превратилось в окончательную уверенность в непоправимой ошибке.
Или всё-таки поправимой? Вот, он снова здесь. Даже велосипед сохранился. Нужно повторить это снова, только ехать не быстро, и эти двое простят его. И отменят то, что они сделали с ним. Отменят проклятие нелепой, хромой судьбы, в которой не было ничего, чего он хотел, выезжая в тот день из леса по песчаной дороге.
Улица Лесная была тиха и безлюдна.
На выезде из леса дорога превратилась в сплошной песок, ехать по ней стало труднее, но будто бы назло песку Юре захотелось крутить педали быстрее. Каких-то полкилометра оставалось до крайней асфальтовой улицы города по этой пыльной просёлочной дороге вдоль кукурузного поля. Совсем немного натужно покрутить педали, привстав с седла.
-Мальчик!
Юра остановился, обернулся. Только что он обогнал парня и девочку, идущих по обочине дороги. Девочка подбежала к Юре, улыбаясь.
-Мы поспорили, что я смогу тебя догнать до конца этой дороги!
Юра посмотрел на девочку, потом на её спутника. Высокий парень, наверное, уже закончил школу. Он тоже медленно подошёл к велосипеду, и смотрел на Юру, улыбаясь, скрестив руки на груди. Девочка подошла ещё ближе и повторила, сбиваясь:
-Давай, ты поедешь, а я побегу. Мы поспорили, давай! Ты поедешь. А я тебя. Догоню.
Смущённо улыбаясь и поправляя волосы у виска, она отошла, будто занимая стартовую позицию в двух шагах позади заднего колеса "Аиста". Парень продолжал стоять сбоку и широко улыбаться.
Юра пошевелил рулём и поставил правую педаль в положение, удобное для старта. Ему почему-то стало страшно. Этот высокий, мускулистый парень улыбался слишком весело, слишком широко. Эта странная девочка- пониже Юры, худенькая, угловатая, с необыкновенно пышной шевелюрой в мелкие кудряшки. "Овца"- подумал Юра. И так же как парень, она улыбалась- теперь широко, весело, как-то слишком, слишком улыбалась. "Что они задумали?". Вдруг она опять подбежала. Совсем близко к Юре. Привстала на цыпочки и быстро зашептала:
-Только не очень, ладно, не надо очень!
И опять отскочила, став в двух шагах от заднего колеса.
Юра нажал на педаль. Дорога, в общем, была на такой уж беспощадно песчаной, если правильно рулить, в ней можно было найти фарватер из твёрдой земли, высушенной злым июльским солнцем. Велосипед ускорялся. Только бы не соскочила цепь, но она уже несколько дней не соскакивала, так что и сейчас не должна. За спиной Юра отчётливо слышал дыхание и быстрый бег чёрных туфелек.
-Мальчик! Маль! Чик!- голос позади был тихим, сопящим сквозь тяжёлое дыхание бега изо всех сил.
Юру хлестнуло страхом не на шутку. Встав над седлом, он ускорился, ещё и ещё. Выезд на асфальт всё ближе и ближе, а там эти двое уже никак его не догонят.
Быстрые шажки чёрных туфелек по земле явно отдалялись. Юре было страшно обернуться. Но он слышал, что шаги всё дальше, и видел, что асфальт всё ближе. Короткий, но крутой взлёт вверх на насыпь, на нем всегда теряется скорость, но неважно- отрыв уже большой! И вот велосипед уже дрожит на разбитом асфальте улицы Нефтяников. Здесь можно уже не нажимать так сильно, всё равно не догонят, ни эта, ни этот. Не оборачиваясь, Юра продолжал гнать. Налево, улица Строителей, ещё километр- и он дома.
Прислонив велик к папиному гаражу, он стоял на дрожащих ногах, тяжело дыша, задыхаясь от жары. По улице Строителей, кажется, никто не шёл. Утерев ладонями пот с лица, Юра осторожно вышел из гаражной тени на солнцепёк. Отсюда и до поворота на Нефтяников улица была совершенно пуста. "Ну вот и хорошо"- подумал Юра.
Июль 2020.
Юрий Михайлович выкатил "Аист" из папиного гаража. Велосипед был на удивление жив и ухожен, сейчас им часто пользовалась его мама, увлёкшаяся, с выходом на пенсию, здоровым образом жизни. Пришлось только значительно увеличить высоту седла, выдвинув вверх чуть-ли не всю подседельную трубу.
Улица Строителей уже не просматривалась до самой Нефтяников, утопая в выросших берёзах и ивах, застроившись многочисленными магазинами, а там, где был пустынный полынный угол двух улиц, выросло сразу три девятиэтажки и отделение банка. Только асфальт обеих улиц остался примерно в том же побитом состоянии, и заметив это, Юрий Михайлович улыбнулся. Это давало надежду.
С улицы Нефтяников он съехал не в песок, а на свежий гладкий асфальт. Вместо кукурузного поля тут давно был район относительно богатых частных домов. Два этажа, черепица, заборчики, газоны. Крашеные под бронзу статуи львов у калиток. Улица Лесная- гласили свежие таблички.
Медленно крутя педали, Юрий Михайлович пытался наложить воспоминание на эту улочку. Улица Лесная далеко отодвинула лес прочь от города. Здесь, наверное. Или чуть дальше, у дома 24 или 26, был выход из леса в кукурузу. У дома 20 или 22 стояли они.
Спешившись, Юрий Михайлович медленно прошёлся по асфальту. Дом 20, дом 22. У бетонных балясин забора красовалась скамеечка на литых львиных лапах. Усевшись на неё, прислонив рядом "Аист", Юрий Михайлович уставился в сторону удалившегося от города леса.
-А чего, собственно, ты хотел, и с какой вообще стати?- пробормотал он.
Ему никто не ответил. Он никогда и не обсуждал это ни с кем. Сначала потому что забыл. Потом- потому что вспомнил, но сам не верил, считая забавной игрой ума всплывающее редкими проблесками знание. Потом- потому что никого не считал достойным того, чтобы высказать то, что превратилось в окончательную уверенность в непоправимой ошибке.
Или всё-таки поправимой? Вот, он снова здесь. Даже велосипед сохранился. Нужно повторить это снова, только ехать не быстро, и эти двое простят его. И отменят то, что они сделали с ним. Отменят проклятие нелепой, хромой судьбы, в которой не было ничего, чего он хотел, выезжая в тот день из леса по песчаной дороге.
Улица Лесная была тиха и безлюдна.