Северный Полигон-2.
Я стою перед открытым стенным шкафом, мучаясь в нерешительности. Какой велосипед доставать из шкафа- старый или новый? Старый- он, конечно, помедленней, зато покомфортней, особенно если попадётся плохая дорога. Зато новый побыстрее, особенно если дорога будет хорошая. Я почти уверен, что дорога будет "не очень", но всё же достаю из шкафа новый велик. В конце концов, он внешне красивее. Так и запишем, 13-е мая, начало велосезона этого года.
Проверяю заряд батареи в фотоаппарате, накручиваю телеобъектив, укладываю аппарат в рюкзак. Хех, сегодня два моих праздных увлечения- фотоаппарат и велосипед- соединятся в едином порыве.
После зимней спячки велосипед едет просто прекрасно, не требуя никакой подготовки, чистки, регулировки. Проспект Пушкина, развязка у "Замка", выставочный центр, мост через Свислочь, поворот на Нововиленскую. Асфальт что-то не так хорош, как хотелось бы моему шоссейнику. Город как-то быстро заканчивается, хрущёвки, частный сектор, гаражи, шиномонтажи, и за ними- чистое поле. За полем город вновь возрождается в виде посёлка богатых ухоженных домов. Классические "новорусские" замки, футуристичные стеклянные кубы, и просто аккуратная черепичная Европа. Несколько домов внезапно демонстрируют довольно реалистичный фахверк, я даже остановился и присмотрелся, чёрт побери, это вроде не нарисовано краской по штукатурке, это может даже натуральный фахверк, чего только люди не сделают, чтобы ощутить себя европейцами!
Домики постепенно понижают свою обеспеченную аристократичность, впереди МКАД. За МКАД-ом домики продолжаются, но резко теряют в классе, и дорога резко теряет в качестве, заставляя половину пути идти пешком и размышлять о причинах выбора более красивого велика, а не более проходимого по грунтовке.
Улица Дачная, улица Зелёная, улица Цветочная, ну вы понимаете. Впереди стена соснового леса, и совсем уж грязная грунтовка. Я качу велик между обширных луж, замечая на сосновых ветках чёрных дроздов, но мне лень доставать аппарат. Лес быстро заканчивается, открывая мне ещё одно понижение класса домишек, теперь это уже совсем скромные дачи, сделанные из чего придётся, кто что мог украсть на работе. Это последний посёлок перед Северным Полигоном. Впереди ещё полкилометра дороги из довольно чахлого, но всё же асфальта, так что я снова могу шатко ехать. Увлечённый рассматриванием ям в асфальте, я вдруг замечаю обгоняющую меня крылатую тень. Я поднимаю башку- и вот он прямо надо мной. Да, большой, да совершенно чёрный. Плавно летит, совершенно не махая крыльями. Пару раз издаёт то самое короткое низкое "кру-кру", и исчезает в направлении величественного мусорного холма впереди.
Вблизи мусорный холм и вправду впечатляет. Гора мусора засыпана землёй, которая уже кое-где обрастает травой-кустами. Спиралью по холму поднимается дорога, создавая впечатление уступчатой пирамиды древней индейской цивилизации. При приближении к пирамиде воздух постепенно пропитывается слабым, но заметным запахом, внушающим мысли о том, что всё тленно.
Я кладу велик на траву, извлекаю из рюкзака аппарат. По мне снова бесшумно пролетает крылатая тень. Ворон пролетает от холма к близлежащей рощице, не торопясь плавно-плавно планирует, и исчезает в траве у рощицы. Я начинаю медленно подкрадываться к этой траве, одновременно накручивая примерную дальность на объективе, щёлкая колёсиками и кнопочками на фотоаппарате.
Моя цель резко и бесшумно выскакивает из травы, энергично взлетает, проносится высоко надо мной и уносится к холму. Я успеваю снять несколько чёрных размытых пятен на фоне неба. Остаётся надеяться, что тут будут другие вороны, может быть, более расположенные к фотосессии.
Катя рядом с собой велик, я подхожу близко к холму, и начинаю обходить вокруг него, по дороге, идущей по окружности холма. Сейчас, думаю, зайду за вот этот угол, вдруг там что-то увижу. Прохожу мимо безлюдного, тихо гудящего мусоросжигательного заводика. Когда заводик остаётся позади, дорога, по которой я иду, постепенно чахнет, сужается до прерывистой тропинки в травяных зарослях. Наступает полная тишина, пронизанная жарким светом солнца и суровым грозным запахом. Замечая в траве ржавые куски колючей проволоки, я поднимаю свой несчастный нежный велосипед на плечо, и стараюсь идти аккуратней, глядя под ноги.
Очередное быстрое "кру-кру-кру" заставляет меня поднять взгляд на рыжий глинистый склон холма, залитый ярким светом. Чёрт побери. Склон усеян крупными чёрными птицами. Они толпятся, перелетают с места на место, обмениваются между собой отрывистыми каркающими сообщениями. Иногда от сидящей на склоне толпы отделяется одна-две птицы, они делают круг надо мной и возвращаются в компанию, рассказывая что-то остальным. Я навожу на толпу объектив. Они сидят далековато, даже для 500-мм телевика. Когда я пытаюсь продолжить движение вдоль подножия холма, ближайшая ко мне часть толпы взлетает, перемещаясь подальше, поэтому толпа остаётся всё время на одном и том же расстоянии от меня. Я разочарованно понимаю, что нащёлкать подробных крупных планов их морд эти существа мне не дадут. Ближе прочих ко мне подбираются "разведчики", вылетающие из толпы, делающие круги надо мной. Я пытаюсь поохотиться за ними. Чёрт, полгода назад я едва мог делать этим объективом более-менее резкие фотографии неподвижных объектов, и я бы рассмеялся в лицо тому, кто скажет, что им можно фотографировать летящих птиц. Но что делать, если сидящий ворон ближе ста метров ко мне быть не желает. Как солдат-зенитчик, я стреляю тарахтящими очередями по маневрирующим надо мной целям. Хорошо, если каждая десятая фотография будет в резкости.
Так я продолжаю попеременно то идти, то стрелять очередями. Толпа воронов всё так же с шумным карканьем перемещается прочь от меня. На обратной стороне холма видна длинная берёзовая роща- толпы воронов влетают и вылетают из неё. Здесь "разведчики" особенно беспокойны- они выстро вылетают из рощи, мчатся мне навтречу, круто разворачиваясь возле меня, и улетая обратно в рощу. Я пытаюсь подлавливать моменты их максимального приближения ко мне.
Подойти бы поблище к роще, и засесть где-нибудь неподвижно, в надежде, что когда-нибудь ворон таки попадётся мне вблизи, позволив следать "портрет". А может, вороны разозлятся и убьют меня нахрен, закусив свежим трупом вместо свалочной тухлятины (впрочем, Википедия утверждает, что "серьёзные травмы человека при встрече с вороном достаточно редки"). Но время не позволяет мне эти эксперименты- пора завершать круг по периметру холма и выходить на обратную дорогу, ведь жизнь состоит не только из аутичной охоты на птиц, но и из забирания дочки из детского сада, например.
Оказалось, что путь по окружности мусорной пирамиды имеет длину около трёх километров! Я отдаляюсь от холма, видя впереди начало дороги, по которой я приехал. Вороны постепенно перестают каркать. Напоследок я оборачиваюсь, делаю несколько кадров черокрылой тусовки на склоне.
Снова передо мной более-менее ровный асфальт, я снова верхом на велике, а не он на мне, величественная мусорная пирамида ослабляет своё влияние на окружающий воздух. С одной стороны- радостно, что Corvus Corax наконец-то встречен воочию, с другой- кажется, что "всё не так как надо", и надо бы вернуться сюда, чтобы надолго засесть на одном месте. Что ж, жить хорошо, когда есть какая-никакая цель на будущее.
Проверяю заряд батареи в фотоаппарате, накручиваю телеобъектив, укладываю аппарат в рюкзак. Хех, сегодня два моих праздных увлечения- фотоаппарат и велосипед- соединятся в едином порыве.
После зимней спячки велосипед едет просто прекрасно, не требуя никакой подготовки, чистки, регулировки. Проспект Пушкина, развязка у "Замка", выставочный центр, мост через Свислочь, поворот на Нововиленскую. Асфальт что-то не так хорош, как хотелось бы моему шоссейнику. Город как-то быстро заканчивается, хрущёвки, частный сектор, гаражи, шиномонтажи, и за ними- чистое поле. За полем город вновь возрождается в виде посёлка богатых ухоженных домов. Классические "новорусские" замки, футуристичные стеклянные кубы, и просто аккуратная черепичная Европа. Несколько домов внезапно демонстрируют довольно реалистичный фахверк, я даже остановился и присмотрелся, чёрт побери, это вроде не нарисовано краской по штукатурке, это может даже натуральный фахверк, чего только люди не сделают, чтобы ощутить себя европейцами!
Домики постепенно понижают свою обеспеченную аристократичность, впереди МКАД. За МКАД-ом домики продолжаются, но резко теряют в классе, и дорога резко теряет в качестве, заставляя половину пути идти пешком и размышлять о причинах выбора более красивого велика, а не более проходимого по грунтовке.
Улица Дачная, улица Зелёная, улица Цветочная, ну вы понимаете. Впереди стена соснового леса, и совсем уж грязная грунтовка. Я качу велик между обширных луж, замечая на сосновых ветках чёрных дроздов, но мне лень доставать аппарат. Лес быстро заканчивается, открывая мне ещё одно понижение класса домишек, теперь это уже совсем скромные дачи, сделанные из чего придётся, кто что мог украсть на работе. Это последний посёлок перед Северным Полигоном. Впереди ещё полкилометра дороги из довольно чахлого, но всё же асфальта, так что я снова могу шатко ехать. Увлечённый рассматриванием ям в асфальте, я вдруг замечаю обгоняющую меня крылатую тень. Я поднимаю башку- и вот он прямо надо мной. Да, большой, да совершенно чёрный. Плавно летит, совершенно не махая крыльями. Пару раз издаёт то самое короткое низкое "кру-кру", и исчезает в направлении величественного мусорного холма впереди.
Вблизи мусорный холм и вправду впечатляет. Гора мусора засыпана землёй, которая уже кое-где обрастает травой-кустами. Спиралью по холму поднимается дорога, создавая впечатление уступчатой пирамиды древней индейской цивилизации. При приближении к пирамиде воздух постепенно пропитывается слабым, но заметным запахом, внушающим мысли о том, что всё тленно.
Я кладу велик на траву, извлекаю из рюкзака аппарат. По мне снова бесшумно пролетает крылатая тень. Ворон пролетает от холма к близлежащей рощице, не торопясь плавно-плавно планирует, и исчезает в траве у рощицы. Я начинаю медленно подкрадываться к этой траве, одновременно накручивая примерную дальность на объективе, щёлкая колёсиками и кнопочками на фотоаппарате.
Моя цель резко и бесшумно выскакивает из травы, энергично взлетает, проносится высоко надо мной и уносится к холму. Я успеваю снять несколько чёрных размытых пятен на фоне неба. Остаётся надеяться, что тут будут другие вороны, может быть, более расположенные к фотосессии.
Катя рядом с собой велик, я подхожу близко к холму, и начинаю обходить вокруг него, по дороге, идущей по окружности холма. Сейчас, думаю, зайду за вот этот угол, вдруг там что-то увижу. Прохожу мимо безлюдного, тихо гудящего мусоросжигательного заводика. Когда заводик остаётся позади, дорога, по которой я иду, постепенно чахнет, сужается до прерывистой тропинки в травяных зарослях. Наступает полная тишина, пронизанная жарким светом солнца и суровым грозным запахом. Замечая в траве ржавые куски колючей проволоки, я поднимаю свой несчастный нежный велосипед на плечо, и стараюсь идти аккуратней, глядя под ноги.
Очередное быстрое "кру-кру-кру" заставляет меня поднять взгляд на рыжий глинистый склон холма, залитый ярким светом. Чёрт побери. Склон усеян крупными чёрными птицами. Они толпятся, перелетают с места на место, обмениваются между собой отрывистыми каркающими сообщениями. Иногда от сидящей на склоне толпы отделяется одна-две птицы, они делают круг надо мной и возвращаются в компанию, рассказывая что-то остальным. Я навожу на толпу объектив. Они сидят далековато, даже для 500-мм телевика. Когда я пытаюсь продолжить движение вдоль подножия холма, ближайшая ко мне часть толпы взлетает, перемещаясь подальше, поэтому толпа остаётся всё время на одном и том же расстоянии от меня. Я разочарованно понимаю, что нащёлкать подробных крупных планов их морд эти существа мне не дадут. Ближе прочих ко мне подбираются "разведчики", вылетающие из толпы, делающие круги надо мной. Я пытаюсь поохотиться за ними. Чёрт, полгода назад я едва мог делать этим объективом более-менее резкие фотографии неподвижных объектов, и я бы рассмеялся в лицо тому, кто скажет, что им можно фотографировать летящих птиц. Но что делать, если сидящий ворон ближе ста метров ко мне быть не желает. Как солдат-зенитчик, я стреляю тарахтящими очередями по маневрирующим надо мной целям. Хорошо, если каждая десятая фотография будет в резкости.
Так я продолжаю попеременно то идти, то стрелять очередями. Толпа воронов всё так же с шумным карканьем перемещается прочь от меня. На обратной стороне холма видна длинная берёзовая роща- толпы воронов влетают и вылетают из неё. Здесь "разведчики" особенно беспокойны- они выстро вылетают из рощи, мчатся мне навтречу, круто разворачиваясь возле меня, и улетая обратно в рощу. Я пытаюсь подлавливать моменты их максимального приближения ко мне.
Подойти бы поблище к роще, и засесть где-нибудь неподвижно, в надежде, что когда-нибудь ворон таки попадётся мне вблизи, позволив следать "портрет". А может, вороны разозлятся и убьют меня нахрен, закусив свежим трупом вместо свалочной тухлятины (впрочем, Википедия утверждает, что "серьёзные травмы человека при встрече с вороном достаточно редки"). Но время не позволяет мне эти эксперименты- пора завершать круг по периметру холма и выходить на обратную дорогу, ведь жизнь состоит не только из аутичной охоты на птиц, но и из забирания дочки из детского сада, например.
Оказалось, что путь по окружности мусорной пирамиды имеет длину около трёх километров! Я отдаляюсь от холма, видя впереди начало дороги, по которой я приехал. Вороны постепенно перестают каркать. Напоследок я оборачиваюсь, делаю несколько кадров черокрылой тусовки на склоне.
Снова передо мной более-менее ровный асфальт, я снова верхом на велике, а не он на мне, величественная мусорная пирамида ослабляет своё влияние на окружающий воздух. С одной стороны- радостно, что Corvus Corax наконец-то встречен воочию, с другой- кажется, что "всё не так как надо", и надо бы вернуться сюда, чтобы надолго засесть на одном месте. Что ж, жить хорошо, когда есть какая-никакая цель на будущее.