Раз,два,три,четыре,пять...
Где то до 10 лет я сильно переживал за зайчика. Мой детский, не совсем окрепший ум, не как не мог смириться с бессмысленной и чудовищной жестокостью, постигшего этого милого и беззащитного зверька в самом начале его жизненного пути. А главное, каково бездушие, социума, весело отсчитывающего последние секунды его бытия! Как ? Как среди белого дня можно было допустить, что бы выбежавший из недр больного сознания охотник, в упор расстрелял мирно гулявшего зайчика? Что плохого в том, что в пригожий солнечный день зайчик решил погулять ? Первое время я донимал своими вопросами людей, к мнению которых, я в то время вынужденно прислушивался.
Бабушка сказала, что наверно он пошел без спросу или съел весь запас варенья из морковки. Папа сказал, что погулялки бывают разные. Иной раз так погуляешь, что расстрел самое гуманное. На что мама сказала, что вот если бы он вышел погулять с зайчихой и все вместе пообедали бы в ресторане, ничего этого не было. Дедушка ответил, что понимаешь внучок, такие были времена. И если у зайчика было бы с собой ружье, то охотник даже пукнуть не успел бы. Не то, что до пяти досчитать. Как вы понимаете, я не как не мог смириться, с такими доводами и решил сам заняться расследованием. Прежде всего, я сходил к нашему соседу Абраму Марковичу, бывшему адвокату на пенсии. Абрам Маркович, был старенький, с небольшой как он сам говорил пенсией. Он так и говорил всегда - «Я старенький и у меня небольшая пенсия». Говорил он это обычно, когда кто ни будь из соседей, задавал ему вопросы, связанные с его бывшей профессией. Соседи сочувствовали ему и оставляли за консультацию пачку индийского чая со слоником или в зависимости от сложности проблемы - бутылку коньяка. Коньяк отпадал сразу. Судьба расстрелянного зайчика меня ни как не привлекала. Что же касается чая со слоником, то он был, но взять его без спросу не позволял, обширный арсенал папиных ремней в шифоньере. Необходимо было получить разрешение, у кого ни будь из членов семьи. И тут я вспомнил что мама говорила про нашего кота Барсика , что он как член семьи. Слово «как» - я воспринимал отожествлено и решил рискнуть. К тому же мы были с ним ровесники, и я точно знал, что к чайным слоникам в буфете он был совершенно индифферентен. В отличии от фарфоровых на этажерке. Их эзотерическая связь, всегда вызывала у меня удивление. К примеру, когда он в урочный час подходил к своему блюдцу и находил ее совершенно пустой и бессмысленной, то по гагарински взлетал на этажерку и лапой награждал всех слонов, мирно медитирующих на этажерке, увесистыми оплеухами. Больше всех доставалось самому маленькому. Он сбрасывал его вниз и играл с ним в хоккей. Причем слоник был шайбой, а ворота были под диваном. Сам диван временами, перманентно служил ему бомбоубежищем, когда мама с веником гоняла его как слоника по всей квартире. Там они сидели в обнимку со слоником, пережидая бомбежку тапочками. Эта таинственная связь между пустым блюдцем и мордобоем слоников, долгое время не давала мне покоя. Как эти мирно пасущиеся на этажерке вегетарианцы, могли влиять на заполнение, чем не будь мясным, блюдечка Барсика, я так и не понял. Однако результат превосходил все мои и Барсика ожидания. «Слушай Барсик, тут вот какое дело. Мне нужна пачка чая из буфета. Ты разрешаешь» ?- сказал я почему то завязав предварительно пионерский галстук. Надо отметить, что у Барсика к своему десятилетнему юбилею, произошла профессиональная деформация. Если раньше его интересовало все, включая доклад Брежнева про экономику в газете «Правда», то с годами круг его интересов свелся к короткой цепи «Блюдечко - слоники - диван». Барсик, зевнул и пошел к блюдечку. В его больших карих глазах читались слова Абрама Марковича. -«Я старенький и у меня маленькая пенсия». (продолжение следует)