Баба Ксеня и дикий народ гамаи
В то время, когда я жил в городе Шахты Ростовской области там ещё было много семей, который себя считали «настоящими казаками». Причем выделяли себя среди «понаехавших» в основном бабы. В нашем переулке Сурикова это была горластая баба Ксеня - обладательница хорошей хаты со скамейкой у забора и мелким, но злющим «кутюшонком» Филькой, который постоянно «чухался» по причине избытка блох.
Баба Ксеня часто ходила к моей матери в гости и вела просветительские беседы. От неё я впервые узнал, что все население нашего переулка делится на казаков, хохлов, гамаев и жидов. Свое отношение баба Ксеня к этим «этническим» группам выражала поговоркой: «К казачке - поспать, к хохлушке - поесть, а гамайке - посрать!»
Как там у Пушкина? Одна девица будет рожать богатырей, вторая - станет поварихой, а третья - ткачихой…
Баба Ксеня гамайке возможность стать ткачихой не оставляла - к ней можно было ходить только для того, чтоб посрать. Всё это баба Ксеня рассказывала мне и моей матери, которых явно ни к хохлам, ни к казакам, ни к евреям отнести было нельзя.
Я терялся в догадках и выспрашивал бабу Ксеню: «Кто такие гамаи?»
«Да приезжие тут всякие были, - отмахивалась старуха, хитро поглядывая, на мою краснеющую мать, явно не желая отвечать по существу. - Бог его знает откуда и наехали. Нищета, рвань. Разговаривали не по-здешнему…»
«Мама, так мы, получается, гамаи?» - спрашивал я мать.
«Какие мы гамаи?! - злилась мать. - Мы - уральцы!»
Баба Ксеня очень хорошо разбиралась в национальном вопросе - в годы Великой Отечественной войны у неё в доме стояли немцы и она стирала им засранные кальсоны. За время оккупации баба Ксеня сдружилась со своими оккупантами и, часто, со слезами вспоминала:
«Когда красные к Шахтам подходить начали, где-то на окраине взрывы слышно было. Немцы перепугались, стали просить меня: «Матка спрячь! Матка спрячь нас!» А куда я их спрячу? Что мне за них будет?»
Кстати упоминание неведомого народа «гамаи» мне ещё не раз приходилось слышать в Ростовской области. Причем исключительно от казачек и исключительно пожилых. Ни в мужских компаниях, ни у нас в школе №27 я никогда с делением русских на хохлов, казаков и гамаев - не сталкивался.
Ещё одна забавная деталь: большинство тогдашних шахтинцев плохо представляли что такое Урал. Когда приходилось называть своё место происхождения, которым, я как всякий кулик, безусловно гордился, шахтинцы вырубали меня фразой: «Это хде?»
Зато к сибирякам у шахтинцев отношение было очень уважительное, поэтому вскоре я перестал им всем морочить голову своим Уралом и говорил просто: «Из Сибири!»
«О, сибиряк!» - восхищались шахтинцы.
Впрочем, это не избавляло меня от дразнилок за твердую «г». Как известно хохлы и казаки букву «г» произносят глухо. Я же говорил по-уральски.
«Гуси гогочут, город горит, каждая гнида на «г» говорит!» - кричали мне казачата, когда разозлятся.
Впрочем, я рос мальчиком задиристым и желающих меня подразнить всегда было не много.
Но даже, когда я вырос и обзавелся интернетом, я так и не смог узнать доподлинно, какие такие гамайки заполонили донские степи в пору юности бабы Ксени, к которым добропорядочные казаки ходили только посрать?
Баба Ксеня часто ходила к моей матери в гости и вела просветительские беседы. От неё я впервые узнал, что все население нашего переулка делится на казаков, хохлов, гамаев и жидов. Свое отношение баба Ксеня к этим «этническим» группам выражала поговоркой: «К казачке - поспать, к хохлушке - поесть, а гамайке - посрать!»
Как там у Пушкина? Одна девица будет рожать богатырей, вторая - станет поварихой, а третья - ткачихой…
Баба Ксеня гамайке возможность стать ткачихой не оставляла - к ней можно было ходить только для того, чтоб посрать. Всё это баба Ксеня рассказывала мне и моей матери, которых явно ни к хохлам, ни к казакам, ни к евреям отнести было нельзя.
Я терялся в догадках и выспрашивал бабу Ксеню: «Кто такие гамаи?»
«Да приезжие тут всякие были, - отмахивалась старуха, хитро поглядывая, на мою краснеющую мать, явно не желая отвечать по существу. - Бог его знает откуда и наехали. Нищета, рвань. Разговаривали не по-здешнему…»
«Мама, так мы, получается, гамаи?» - спрашивал я мать.
«Какие мы гамаи?! - злилась мать. - Мы - уральцы!»
Баба Ксеня очень хорошо разбиралась в национальном вопросе - в годы Великой Отечественной войны у неё в доме стояли немцы и она стирала им засранные кальсоны. За время оккупации баба Ксеня сдружилась со своими оккупантами и, часто, со слезами вспоминала:
«Когда красные к Шахтам подходить начали, где-то на окраине взрывы слышно было. Немцы перепугались, стали просить меня: «Матка спрячь! Матка спрячь нас!» А куда я их спрячу? Что мне за них будет?»
Кстати упоминание неведомого народа «гамаи» мне ещё не раз приходилось слышать в Ростовской области. Причем исключительно от казачек и исключительно пожилых. Ни в мужских компаниях, ни у нас в школе №27 я никогда с делением русских на хохлов, казаков и гамаев - не сталкивался.
Ещё одна забавная деталь: большинство тогдашних шахтинцев плохо представляли что такое Урал. Когда приходилось называть своё место происхождения, которым, я как всякий кулик, безусловно гордился, шахтинцы вырубали меня фразой: «Это хде?»
Зато к сибирякам у шахтинцев отношение было очень уважительное, поэтому вскоре я перестал им всем морочить голову своим Уралом и говорил просто: «Из Сибири!»
«О, сибиряк!» - восхищались шахтинцы.
Впрочем, это не избавляло меня от дразнилок за твердую «г». Как известно хохлы и казаки букву «г» произносят глухо. Я же говорил по-уральски.
«Гуси гогочут, город горит, каждая гнида на «г» говорит!» - кричали мне казачата, когда разозлятся.
Впрочем, я рос мальчиком задиристым и желающих меня подразнить всегда было не много.
Но даже, когда я вырос и обзавелся интернетом, я так и не смог узнать доподлинно, какие такие гамайки заполонили донские степи в пору юности бабы Ксени, к которым добропорядочные казаки ходили только посрать?