Как жилось сталинским цензорам в Свердловске?
К 30-м годам XX века в СССР сейчас приковано огромное внимание историков. На исследования этого периода выдаются гранты, отпускаются средства на монографии, историки, специализирующиеся на «эпохе террора» делают стремительные научные карьеры. Однако в массе пропагандистского материала, которые они выдают «на гора» встречаются довольно любопытные сведения и факты.
Например, профессор С. А. Дианов специализируется на теме советской цензуры. По ссылке есть список его работ и даже по заголовкам ясно, что в Пермском музее «Пермь 36» - он желанный гость. В одной из своих статей Дианов описал повседневную жизнь партийной организации свердловского обллита.
Начинает статью профессор с намека том, что свердловские цензоры были приспособленцы, карьеристы. Дианов рассуждает:
«Люди, приходившие в цензурный аппарат, часто не представляли себе объемы работы, ее специфику. Получив направление от партийных структур, они не сомневались в том, что это новое занятие принесет им хорошие дивиденды. Вполне естественным казалось, что принадлежность к цензуре может открыть им многие двери, завести нужные знакомства, приблизить перспективу продвижения далее по служебной лестнице».
Ну, а как в реальности?
Например, Уже 4 марта 1934 г. на партийном собрании обсуждался вопрос о деятельности месткома при обллите.
«Насчет медобслуживания у нас обстоит дело плохо, нам в медобслуживании отказали, и я должен буду ставить в обкоме партии этот вопрос… Что же касается мест на курорты, то нам не дано».
Напомню, важнейшим тезисом антисоветчиков является тезис о том, что в СССР в 30-е годы государство сформировало новую «элиту», которая обслуживала режим и за это получала блага, недоступные остальным честным гражданам СССР.
Вот, как пишет Дианов чего добивались сталинские карьеристы и приспособленцы:
«Добиться прикрепления сотрудников к медобслуживанию, заняться заготовкой дров, оживить работу добровольных обществ МОПРа и ОСО».
Дров они хотели в Свердловске!
Сталинские блатные, жившие в избах с дровяными печками в «столице Урала», мечтали о дровах.
Вы так себе представляли сталинскую номенклатуру и сталинских блатных?
На следующий год на партийном собрание члены облита Свердловска выдвинули более конкретные требования.
В частности, «…поручить т. Тубанову поставить вопрос в облисполкоме перед тов. Головиным о необходимости выделения трех квартир для работников Обллит, не имеющих квартиры. В целях оказания лечебной помощи в период отпусков работникам Обллит просить т. Тубанова изыскать средства идущим в отпуск на приобретение четырех курортных мест, всего в сумме до 5500 рублей, и поставить вопрос перед издательствами о выделении лечебных средств для уполномоченных при издательствах».
Но облисполком настолько боялся всемогущих цензоров, что, как указывает Дианов: «Предложения цензоров оставались на бумаге». А райком ВКП (б) не стал даже эту петицию рассматривать.
На счет курорта. Современная публика воспринимает курорты как предмет роскоши, как поездку на Лазурные берег и прочие виды отдыха. Можете не верить мне, но поверьте Дианову, некоторым семьям цензоров лечение на курорте было жизненно необходимо!
«У товарища Юматова особенно тяжелое положение сейчас, более года он живет в Свердловске без семьи и не может получить квартиры, - говорила секретарь собрания Е.Н. Козлова. - Жена сейчас имеет открытый процесс туберкулеза, надо немедленно отправить ее на курорт, Юматов не может достать ей путевку».
Напомню, в стране ещё нет антибиотиков. Выпуск стрептоцида начался только в 1939 году. Шанс выжить оставался только у тех кто мог получить лечение на курорте.
В цензурной организации без всякой цензуры записали речь партотрга организации М.И. Земского:
«Квартирный вопрос со мной: ведь обошел все организации и везде встретил только бездушие, нет внимания, и меня это уже истрепало, - говорил М.И. Земсков. - Уже указываю на квартиру, и все-таки начинают увертываться. Тов. Стрихнин, как самый ярый бюрократ в этом отношении, квартиры распределяет по знакомству».
«Бюрократ» Стрихнин занимал должность заместителя начальника управления Горжилсоюза г. Свердловска. Семья М.И. Земскова насчитывала пять человек, двое из которых были детьми. Цензор не смог найти общий язык с чиновниками Горжилсоюза. Ему не помогало даже покровительство секретаря свердловского горкома ВКП(б) М.В. Кузнецова, который еще в сентябре 1935 г. дал указание городским властям найти для М.И. Земскова подходящий вариант».
Вникните в эти слова!!!
Приспособленец, карьерист, пёс режима с семьей из пяти человек не имеет квартиры и даже секретарь горкома ВКП (б) ничем не может помочь. Да ещё вопрос какое жилье имел сам секретарь горкома?
В итоге случилось то, что должно было случится: цензоры начали разбегаться из облита. Приспособленцы и карьеристы. Почему так долго терпели непонятно. Возможно из-за неплохих по тем временам заработков.
«В первом полугодии Свердлобллит покинули уполномоченный при газете «Уральский рабочий» И.М. Юсупов и политредактор В.И. Карпушев. Оба цензора проработали в обллите около двух лет. Размер должностного оклада у первого составлял 700 руб., у второго - 600 руб. августа 1939 г. заявление об уходе из парторганизации подал уполномоченный обллита при газетах «Восходы Коммуны», «Колхозный путь», «Смена» П.Ф. Треногин.
С августа 1938 г. по май 1940 г. из аппарата Свердлобллита уволилось еще 13 человек. К весне 1940 г. в парторганизации осталось только 30 % работников, числившихся в штате обллита на 1 июня 1938 г.
Для понимания: 600 руб., в 1939 году, зачастую, на Урале зарабатывал начальник цеха на металлургическом заводе (без премии).
Впрочем, цензоры и эти зарплаты считали недостаточными. Дианов цитирует:
«Если уполномоченный Обллита литирует несколько газет, по 3-4 и больше, несет ответственность за каждую из них, получает меньше подчас, нежели чем редактор одной газеты, - говорила А.П. Горских. - Например, по г. Перми, где у уполномоченного Обллита выше ставки в 650 руб. нет, а редактор газеты «Звезда» т. Ревко получает ставку 750 руб. и дополнительно 50 руб. как гонорар».
В итоге до 1941 года нормально решить проблемы семей свердловских цензоров местные власти так и не смогли.
И вывод, который делает профессор Дианов в конце статьи может не понравится некоторым охранителям и либералам:
«Таким образом, не прекращавшееся обновление кадрового состава аппаратов обллитов во второй половине 1930-х - нач. 1940-х гг. можно объяснить не столько уже известными событиями (например, репрессии), сколько так называемым человеческим фактором».