Прижизненные портреты Пушкина
Автор - Марина_Копьева. Это цитата этого сообщения
Прижизненные портреты Пушкина
В. А. Жуковский. 19 сентября 1815 года он писал П. А. Вяземскому: “я сделал еще приятное знакомство с нашим молодым чудотворцем Пушкиным. Я был у него на минуту в Царском Селе. Милое, живое творение! Он мне обрадовался и крепко прижал руку мою к сердцу.
Это надежда нашей словесности… Нам всем надо соединиться, чтобы помочь вырасти этому будущему гиганту, который всех нас перерастет”. Сам же “гигант в стихотворении, написанном на французском языке, дал себе такую характеристику:
"Мой рост с ростом самых долговязых
Не может ровняться;
У меня свежий цвет лица,
русые волосы
И кудрявая голова…
Сущий бес в проказах,
Сущая обезьяна лицом,
Много, слишком много ветрености"
Да, таков Пушкин.
Среди лицейских прозвищ Пушкина было и такое, данное “по физиономии и некоторым привычкам”: “смесь обезьяны с тигром”. Внешность поэта иногда и позже наталкивала на подобные сравнения, но только при первом знакомстве. Вот запись в дневнике внучки Кутузова Д.Ф. Фикельмон: “Невозможно быть более некрасивым - это смесь наружности обезьяны и тигра; он происходит от африканских предков и сохранил еще некоторую черноту в глазах и что-то дикое во взгляде”. Но уже следующая запись говорит о необычайной одухотворенности поэта, как бы изменяющий физический облик: “Когда он говорит, забываешь о том, чего ему недостает, чтобы быть красивым, его разговор так интересен, сверкающий умом, без всякого педантства… Невозможно быть менее притязательным и более умным в манере выражаться”. О том, как преображалась внешность Пушкина внутренним огнем его гения, говорит А. П. Керн: “Надо сказать, что он не умел скрывать свои чувства, выражал их всегда искренне, и был неописанно хорош, когда что-нибудь приятное волновало его…. Когда же он решался быть любезным, то ничто не могло сравниться с блеском, остротою и увлекательностью его речи”.
А. С. Пушкин. Гравюра художника Е. Гейтмана. 1822.
Первым изображением Пушкина, которое увидели читатели, была гравюра на меди Е. Гейтмана - фронтиспис поэмы “Кавказский пленник”. Книга вышла в конце августа1822 года со следующим послесловием:
“Издатели присовокупляют портрет Автора, в молодости с него рисованный. Они думают, что приятно сохранить юные черты Поэта, которого первые произведения ознаменованы даром необыкновенным”. Поскольку Пушкин находился в это время в ссылке в Кишиневе, оригиналом для гравюры послужила, по-видимому, известная нам пастель 1815 года.
23-летний поэт представлялся читателям в виде юноши с чертами арапчонка и в байроновской позе. (С.Г. Чириков (?) Пушкин в юности. Акв., пастель. 1815.)
Интересно также свидетельство близкого друга семьи Чириковых Евгения Петровича Вейнберга (сына академика Петра Исаевича), который, передавая в 1926 г. в Пушкинский Дом акварельные портреты сыновей Чирикова работы их отца, утверждал: «Известный портрет, где Пушкин-отрок, курчавый арапчонок, изображен сидящий, опершись на правую руку, - писан С. Г. Чириковым и потом уже награвирован».
Это изображение не соответствовало действительной внешности его, но вошло в историю и врезалось в память многих поколений. Видимо Пушкин не желал являться перед читателями в виде “русского Байрона”, а мечтал об ином образе, более соответствовавшем духу его поэзии.
Четырьмя годами ранее он сам нарисовал свой портрет как прообраз гравюры для готовившегося, но не состоявшегося тогда издания стихотворений. Так поэт впервые обратился к автоизображениям, которые с этого времени сопутствуют его творчеству до конца жизни, становятся одной из форм самовыражения.
Галерея автопортретов А. С. Пушкина,
относящихся к разным периодам его творчества.
Эти изображения не только отражают реальность, но и несут в себе большое обобщение и критическое восприятие действительности. Автопортреты исполнены высокой поэзии, трагичны и одновременно не лишены самоиронии. Оставшиеся неизвестными для современников, эти изображения Пушкина оценены лишь столетие спустя. Рисунки по заключенной в них характеристике поэта столь емки и точны, а по манере исполнения столь смелы и артистичны, что не стареют, хотя и точно соотносятся с приметами пушкинской поры. Нам они кажутся нанесенными на бумагу каким-то очень современным художником. Остальные прижизненные изображения Пушкина, прежде всего, несут на себе печать своей эпохи.
Далее прижизненные портреты поэта и история их создания
Оригинал записи и комментарии на LiveInternet.ru
Прижизненные портреты Пушкина
В. А. Жуковский. 19 сентября 1815 года он писал П. А. Вяземскому: “я сделал еще приятное знакомство с нашим молодым чудотворцем Пушкиным. Я был у него на минуту в Царском Селе. Милое, живое творение! Он мне обрадовался и крепко прижал руку мою к сердцу.
Это надежда нашей словесности… Нам всем надо соединиться, чтобы помочь вырасти этому будущему гиганту, который всех нас перерастет”. Сам же “гигант в стихотворении, написанном на французском языке, дал себе такую характеристику:
"Мой рост с ростом самых долговязых
Не может ровняться;
У меня свежий цвет лица,
русые волосы
И кудрявая голова…
Сущий бес в проказах,
Сущая обезьяна лицом,
Много, слишком много ветрености"
Да, таков Пушкин.
Среди лицейских прозвищ Пушкина было и такое, данное “по физиономии и некоторым привычкам”: “смесь обезьяны с тигром”. Внешность поэта иногда и позже наталкивала на подобные сравнения, но только при первом знакомстве. Вот запись в дневнике внучки Кутузова Д.Ф. Фикельмон: “Невозможно быть более некрасивым - это смесь наружности обезьяны и тигра; он происходит от африканских предков и сохранил еще некоторую черноту в глазах и что-то дикое во взгляде”. Но уже следующая запись говорит о необычайной одухотворенности поэта, как бы изменяющий физический облик: “Когда он говорит, забываешь о том, чего ему недостает, чтобы быть красивым, его разговор так интересен, сверкающий умом, без всякого педантства… Невозможно быть менее притязательным и более умным в манере выражаться”. О том, как преображалась внешность Пушкина внутренним огнем его гения, говорит А. П. Керн: “Надо сказать, что он не умел скрывать свои чувства, выражал их всегда искренне, и был неописанно хорош, когда что-нибудь приятное волновало его…. Когда же он решался быть любезным, то ничто не могло сравниться с блеском, остротою и увлекательностью его речи”.
А. С. Пушкин. Гравюра художника Е. Гейтмана. 1822.
Первым изображением Пушкина, которое увидели читатели, была гравюра на меди Е. Гейтмана - фронтиспис поэмы “Кавказский пленник”. Книга вышла в конце августа1822 года со следующим послесловием:
“Издатели присовокупляют портрет Автора, в молодости с него рисованный. Они думают, что приятно сохранить юные черты Поэта, которого первые произведения ознаменованы даром необыкновенным”. Поскольку Пушкин находился в это время в ссылке в Кишиневе, оригиналом для гравюры послужила, по-видимому, известная нам пастель 1815 года.
23-летний поэт представлялся читателям в виде юноши с чертами арапчонка и в байроновской позе. (С.Г. Чириков (?) Пушкин в юности. Акв., пастель. 1815.)
Интересно также свидетельство близкого друга семьи Чириковых Евгения Петровича Вейнберга (сына академика Петра Исаевича), который, передавая в 1926 г. в Пушкинский Дом акварельные портреты сыновей Чирикова работы их отца, утверждал: «Известный портрет, где Пушкин-отрок, курчавый арапчонок, изображен сидящий, опершись на правую руку, - писан С. Г. Чириковым и потом уже награвирован».
Это изображение не соответствовало действительной внешности его, но вошло в историю и врезалось в память многих поколений. Видимо Пушкин не желал являться перед читателями в виде “русского Байрона”, а мечтал об ином образе, более соответствовавшем духу его поэзии.
Четырьмя годами ранее он сам нарисовал свой портрет как прообраз гравюры для готовившегося, но не состоявшегося тогда издания стихотворений. Так поэт впервые обратился к автоизображениям, которые с этого времени сопутствуют его творчеству до конца жизни, становятся одной из форм самовыражения.
Галерея автопортретов А. С. Пушкина,
относящихся к разным периодам его творчества.
Эти изображения не только отражают реальность, но и несут в себе большое обобщение и критическое восприятие действительности. Автопортреты исполнены высокой поэзии, трагичны и одновременно не лишены самоиронии. Оставшиеся неизвестными для современников, эти изображения Пушкина оценены лишь столетие спустя. Рисунки по заключенной в них характеристике поэта столь емки и точны, а по манере исполнения столь смелы и артистичны, что не стареют, хотя и точно соотносятся с приметами пушкинской поры. Нам они кажутся нанесенными на бумагу каким-то очень современным художником. Остальные прижизненные изображения Пушкина, прежде всего, несут на себе печать своей эпохи.
Далее прижизненные портреты поэта и история их создания
Оригинал записи и комментарии на LiveInternet.ru