(no subject)
Запах мой за пазухой
Я шутки не боюсь глагольной, пусть кто и украдёт в кредит,
окольно боль иглой укольной во мне кунштюк не возбудит.
(Клёво троллит Королёва.)
Александр Кушнер
Первым на сцену является белый шиповник,
Чтобы, наверное, знали, кто первый любовник,
О, как он свеж, аккуратен и чист, - как Пьеро!
Вот кто, наверное, всех обольщений виновник,
Снов и иллюзий: печаль и сплошное добро!
Он не отцвёл ещё, как зацветает махровый,
Душный, растрёпанный, пышный, свекольно-лиловый,
Так у художников в ярком трико Арлекин
Смотрит с полотен, всё в скользкую шутку готовый
Вдруг обратить, ненадёжный такой господин.
Третьим приходит, как шёлк ослепительно-алый,
С жёлтой середкой рассеянный гость запоздалый,
Нами любимый всех больше и дикой пчелой.
Кто им порядок такой предписал, тот, пожалуй,
Знает, что делает, прячась за вечною мглой.
Я шутки не боюсь глагольной, пусть кто и украдёт в кредит,
окольно боль иглой укольной во мне кунштюк не возбудит.
(Клёво троллит Королёва.)
Click to viewАлександр Кушнер
Первым на сцену является белый шиповник,
Чтобы, наверное, знали, кто первый любовник,
О, как он свеж, аккуратен и чист, - как Пьеро!
Вот кто, наверное, всех обольщений виновник,
Снов и иллюзий: печаль и сплошное добро!
Он не отцвёл ещё, как зацветает махровый,
Душный, растрёпанный, пышный, свекольно-лиловый,
Так у художников в ярком трико Арлекин
Смотрит с полотен, всё в скользкую шутку готовый
Вдруг обратить, ненадёжный такой господин.
Третьим приходит, как шёлк ослепительно-алый,
С жёлтой середкой рассеянный гость запоздалый,
Нами любимый всех больше и дикой пчелой.
Кто им порядок такой предписал, тот, пожалуй,
Знает, что делает, прячась за вечною мглой.