(no subject)
Да, лечь где лечь -
ни разу не вставать.
О том и речь: могила им кровать.
А там…
Потомкам: просьба не вскрывать.
Михаил Юдовский
Мы в детстве не любили тишину.
И с лавочек глядели ветераны,
как мальчики, игравшие в войну,
друг другу перевязывают раны
и снова убивают наповал,
воинственная маленькая рота.
Я столько погибал и убивал -
как будто забивал мячи в ворота.
А солнце наливалось, как пузырь,
кровавостью мальчишеских раздоров,
и на земле, раскинув руки вширь,
смеялись трупы маленьких актеров.
И был невыносим наш детский гам,
и окна раскрывались нараспашку:
"А ну, домой!" "Одну минутку, мам!
Я только разик снова стрельну в Пашку".
Идя плечом к плечу, добро и зло
нас молча довели до поворота.
Я сам не знаю, сколько лет прошло -
я сбился окончательно со счета,
когда, уже в преддверии весны,
распалось время, расползлось на части,
и головы орлиные войны
раскрыли огнедышащие пасти.
И рвался вдох, и был необъясним,
и жизни перемалывались в крошку.
И рушился мой мир. И вместе с ним
я погибал - уже не понарошку.
30.05.2022
Наум Сагаловский
Я лежу на Земле, населённой
дураками, такими, как я,
на высокой траве, на зелёной,
у преддверия небытия,
в небе звёздная Кассиопея,
облака совершают круги,
отсырела моя портупея,
отплясали мои сапоги,
в этой жизни, смешной и короткой,
зарекался я лезть на рожон,
но убит я под Ясногородкой,
украинскою пулей сражён.
Надо мной в лейтенантских погонах,
над пробитой моей головой
скорбных маршей своих похоронных
не сыграет оркестр духовой,
не споют обо мне ораторий,
не помянут в прощальных стихах -
отнесут в полевой крематорий
и развеют по ветру мой прах,
разнесутся печальные вести,
и я вижу иную судьбу:
мёртвым грузом под номером 200
привезут меня к маме в гробу,
а сейчас, на земле, через силу,
я спрошу безо всяких обид
нашу Родину, нашу Россию:
дорогая, за что я убит?..
ни разу не вставать.
О том и речь: могила им кровать.
А там…
Потомкам: просьба не вскрывать.
Михаил Юдовский
Мы в детстве не любили тишину.
И с лавочек глядели ветераны,
как мальчики, игравшие в войну,
друг другу перевязывают раны
и снова убивают наповал,
воинственная маленькая рота.
Я столько погибал и убивал -
как будто забивал мячи в ворота.
А солнце наливалось, как пузырь,
кровавостью мальчишеских раздоров,
и на земле, раскинув руки вширь,
смеялись трупы маленьких актеров.
И был невыносим наш детский гам,
и окна раскрывались нараспашку:
"А ну, домой!" "Одну минутку, мам!
Я только разик снова стрельну в Пашку".
Идя плечом к плечу, добро и зло
нас молча довели до поворота.
Я сам не знаю, сколько лет прошло -
я сбился окончательно со счета,
когда, уже в преддверии весны,
распалось время, расползлось на части,
и головы орлиные войны
раскрыли огнедышащие пасти.
И рвался вдох, и был необъясним,
и жизни перемалывались в крошку.
И рушился мой мир. И вместе с ним
я погибал - уже не понарошку.
30.05.2022
Наум Сагаловский
Я лежу на Земле, населённой
дураками, такими, как я,
на высокой траве, на зелёной,
у преддверия небытия,
в небе звёздная Кассиопея,
облака совершают круги,
отсырела моя портупея,
отплясали мои сапоги,
в этой жизни, смешной и короткой,
зарекался я лезть на рожон,
но убит я под Ясногородкой,
украинскою пулей сражён.
Надо мной в лейтенантских погонах,
над пробитой моей головой
скорбных маршей своих похоронных
не сыграет оркестр духовой,
не споют обо мне ораторий,
не помянут в прощальных стихах -
отнесут в полевой крематорий
и развеют по ветру мой прах,
разнесутся печальные вести,
и я вижу иную судьбу:
мёртвым грузом под номером 200
привезут меня к маме в гробу,
а сейчас, на земле, через силу,
я спрошу безо всяких обид
нашу Родину, нашу Россию:
дорогая, за что я убит?..