Между Медвежьей и Медвежкой.
В минувшее воскресенье мы ходили в поход. Потоптать первый снег, птиц послушать, посмотреть на дыру в земле. Первую часть поста про поход написала Эля, вторую часть пишу я. Почему так? Потому что Эля написала про начало похода. Я же пишу про его окончание, в котором она не участвовала.
А это мы в точке "заброски", на окраине села Тарасково.
Было нас шестеро. Павел Исаков, Антон Буров, Люба, Эля и мы.
Тарасковский крест.
Одна из первых достопримечательностей - Дом Электрика.
Вы уже догадались, почему он так назван.
Борщевик - уральский бамбук. Вырастает до четырёх метров ростом. Именно из него лучше всего делать "флейты дождя". Стебли борщевика чуть ли не в руку толщиной и полые внутри. Только вот заготавливать его нужно зимой. Борщевик-растение ядовитое и летом его лучше не трогать. Сок борщевика оставляет болезненные ожоги на коже.
Интересно, что две горы с похожими названиями - Медвежья и Медвежка - расположены не так далеко друг от друга. Видимо раньше тут была настоящая медвежуть. А сейчас - сплошные коллективные сады.
-Где-то тут стоит дача директора комбината - сказал кто-то из наших.
-А почему не на Мальорке?- вырвалось у меня.
Тут же стоит старый кузов автобуса ЛАЗ-695. Тот самый, кругленький, с гнутыми стёклами. Почему-то у этого агрегата всего одна дверь. Вторую вероятно заварили ещё "при жизни".
В таких автобусах кабина водителя была открытой. От кабины к пассажирской двери был протянут никелированный поручень. Он же служил барьером для того, чтобы кого-нибудь из пассажиров в давке не затолкали в кабину водителя. А я в детстве любил стоять у этого поручня и смотреть через лобовое стекло вперёд.
Там я и стоял.
А я вспомнил про старую экзотическую машинку, которую мы встретили в коллективном саду по дороге на Кырманские скалы. Помню, я написал по поводу этой машинки в музей Верхней Пышмы. И они мне даже ответили. Правда не знаю, повлияло ли моё письмо на её судьбу.
Автобус ЛАЗ, как мне кажется, тоже достоин того, чтоб не ржаветь здесь, а стоять под крышей в идеально отреставрированном виде. К тому же в пышминском музее автомобильной техники такой штучки нет.
Посмотрите в его добрые глазки. Этот уроженец советского Львова очень хочет, чтобы у него появился заботливый хозяин. Если что, автобус стоит в коллективном саду "Рябинушка" на окраине Тарасково.
А здесь владения Антона. Дом, баня и небольшой пруд, в который он запустил сорок раков.
Теперь мы точно знаем, где раки зимуют.
Здесь же по хорошей традиции наших походов нам были розданы карты местности. Если бы мы в них ещё хоть что-нибудь смыслили.
А потом мы довольно долго ходили то вверх, то вниз. Забирались на гору Караульную, и на гору Медвежью, смотрели в бездоный зев шахты бывшего Медвежьего рудника, в общем, интересно провели время, хотя зверски устали.
А гора Караульная возле Тарасково - это совсем не та Караульная, на которую мы ходим и зимой, и летом. А одинаковые названия у гор потому, что и там, и там стояли деревянные вышки для наблюдения за лесом. Только на нашей Караульной деревянную вышку заменили железной, а на здешней менять не стали, и она просто сгнила.
Нконец мы вышли на окраину ещё какого-то коллективного сада.
Тут дороги наши разделились. Эля и Люба вернулись в город на такси, а мы тоже пошли в город, только другим путём.
До города ещё километров шесть. Мы входим в ворота садового товарищества "Живой родник", более известного как Гора Дураков. Эту гору нам тоже предстоит покорить.
Кстати мы тут уже были. Ползём вверх по горе, а я всё думаю, дома ли Ненашев. Ведь его "индустриальный" домик должен вот-вот показаться.
-Нет его дома - говорит Павел Анатольевич - дым из трубы не идёт.
-А ведь дверь-то открыта.
И точно. Завидев нас, Александр Владимирович выходит и приглашает всех на крыльцо. На крыльцо, потому что в крошечном жилом модуле мы пятеро всё равно бы не поместились. "Космический корабль" на гостей не рассчитан.
-А почему дыма из трубы не видно?
-Это у меня печка такая. Бездымная.
-Хорошо здесь зимой - говорит Ненашев.
Когда снег завалит дорогу и она станет непроезжей, все эти дачники со своими разговорами, руганью и музыкой утянутся в город, и тут не останется никого. Трактор в эти края скорее всего не заглядывает, дорогу не чистит, а пешком тут ходит лишь сам Ненашев, да ещё такие вот товарищи вроде нас. И можно чувствовать себя полновластным хозяином всего этого.
В жилом отсеке в любые морозы тепло. Таинственно поблескивают какие-то металлические штучки. Рядом на полке любимые книги и фотографии на стене. И огромный мир за дверью.
-В ясные ночи я изучаю звёздное небо -говорит Александр Владимирович.
-Я ж недавно свой знак "Европа-Азия" поставил- говорит Александр Владимирович - Конечно не такой огромный, как Воронинская стела, но всё же.
Этот знак "Европа-Азия" стал шестым на территории Новоуральска. Знака я ещё не видел, но мы обязательно сходим к нему и посмотрим, когда выдастся свободный день.
-Знак-то я поставил, а краски, чтоб его покрасить, мне не хватило. И тут вижу - едёт Лёшка Силов.
Остановились, поговорили. И Силов решил сделать доброе дело - пожертвовать на знак две банки краски.
-Съездил в магазин и краску привёз. А ещё подарил мне четыре пузырёчка спирта. Сказал только, чтобы о нём написали.
-Ты ж напишешь? -сказал мне Исаков
Напишу. Я ж, как говорится, блогер.
И мне хочется поблагодарить от всех нас Алексея Силова за спонсорскую помощь. От всех, кто пройдёт и увидит новый "ненашевский" знак "Европа-Азия".
-Алексей - это брат Никиты Силова, чей портрет висит в Избе Альпинистов.- говорит мне Павел Анатольевич.
Часть подаренного спирта мы решили выпить за наше здоровье и за долголетие нового знака.
Все мы когда-то были рождены в СССР, потому и кружка такая.
-А это Мунку-Сардык, мы туда прошлым летом с женой ездили.
Самые малопосещаемые туристами страны - это Бутан и Монголия, говорит нам Ненашев.
-Ну, а мы лучше в Монголию поедем, чем в Турцию.
Насчёт самых малопосещаемых стран - это не очень вероятно, потому что есть на Земле разные страны вроде Сомали и Конго. Есть Сирия и Ирак. Неужели туда туристы ездят охотнее, чем в мирную Монголию?
-Я бывал на Мунку-Сардыке, только с нашей, российской стороны -говорит Исаков.
А это что за персонаж и как он сюда попал?(Это я про бородатого типа в зелёном костюме в обтяжку).
Постепенно мы прощаемся с гостеприимным хозяином. Надо идти. А идти опять в гору. И после того, как мы тут отмечали установку знака это кажется вдвойне тяжело. Выволакиваем себя с крыльца и ползём , пролезаем через дыру в чьём-то заборе и опять ползём по снегу и прошлогодней жухлой траве. Лезем уже на Медвежку. Хорошо, хоть снег неглубокий.
-А оттуда, с Медвежки хорошо виден пролив между нашим прудом и Таватуем.
Озеро Таватуй замерзает гораздо позже нашего пруда, обычно после 5-го ноября. На большом озере всё время гуляют волны и долго не дают льду схватиться. И пролив в это время - граница воды и льда. С Верх-Нейвинской стороны -лёд, со стороны Таватуя - ещё вода.
А я малодушно думаю, что фиг бы с ним, с этим проливом. Что мы, проивов не видели. Сейчас бы посидеть, полежать бы. А надо идти. Внизу остаётся домик, "сделанный из телевизорных запчастей".
И наконец, уже в ранних сумерках мы влезли на вершину Медвежки, к Ломовскому знаку.
А где пролив? Вроде он. Лёд виден, а незамёрзших вод Таватуя что-то незаметно. Потом где-то далеко и сквозь ветки мы увидели всё же темную синевато-серую воду.
Ну всё. Мытарства наши закончились. Теперь мы пойдём под гору и по довольно широкой дороге. А пришли мы сегодня вон оттуда. Эта проплешина среди леса - село Тарасково.
Хоть идти стало лучше, идти стало веселей, но дорога впереди ещё длинная. И мы всё идём сквозь сгущающуюся темноту. Через какое-то время дорога упирается в забор чьего-то частного владения. Это уже город, район коттеджей, стоящих в лесу.
Обходим забор и вот, наконец видим огни. Неужели дошли, неужели город, неужели где-то рядом есть такая вещь, как автобус, на котором можно доехать до дома. А потом сидим на остановке и тихо радуемся. Всё. Поход окончен. Мы сегодня прошли километров двадцать.
