Говорит Александр Петраков.
Мне кажется, что совсем немногие из тех, кто воевал по-настоящему, могут интересно рассказать детям о войне, и о том, что и как они там делали. Да и не только детям, а вообще - выступить перед залом, в котором ведь далеко не все могут отнестись к тебе с сочувствием, а равнодушные вполне могут встретиться. У многих таких людей просто нет таланта рассказчика. А кто-то предпочитает переживать свою войну в себе, и ни с кем не делиться. Нам повезло, мы встретили человека, который смог.
Зовут его Александр Петраков, ему 32 года, он из Нижнего Тагила. Встречу с ним организовало руководство церковно-приходских школ. Эта встреча проходила в актовом зале нашего храма. На встречу пришли наши прихожане и дети из Новоуральска и Верх-Нейвинска, учащиеся в церковных школах.
И вот он сидит перед нами и говорит о себе. Спокойный, уверенный в себе молодой мужчина. На нём форма без погон, тельняшка, высокие светло-коричневые ботинки. На левой стороне груди пять медалей, на правой - крошечный алый крестик. И протез вместо правой руки - искусственные тёмно-зелёные пальцы в рукаве. Как будто в перчатке, только странно неподвижные. Перед встречей с ним я опасался двух вещей. Вдруг он будет смотреть на нас, не нюхавших пороха, свысока. А ещё - вдруг он будет говорить какими-нибудь заученными, книжными словами. Словами, которые написали для него другие. К счастью, ни того, ни этого не случилось.
-Я родился и жил в Тагиле. Мои родственники работали в системе исполнения наказаний.
И для Александра не было сомнений - куда и на кого пойти учиться. Он решил связать свою жизнь с военной службой и поступил в Пограничную кадетскую школу-интернат в Качканаре. После школы служба в армии. Он служил срочную службу в Рязанском воздушно-десантном училище. А после службы поступил во ФСИН по примеру своих родных. Ему хотелось служить в спецназе. И скоро его приняли на службу в отряд спецназа «Россы».
-Наш отряд занимался пресечением противоправных действий в тюрьмах и колониях.
Нужно было реагировать на бунты и волнения заключённых, быть там, где неспокойно и опасно. И постоянно тренироваться. Так и служил Александр во фсиновском спецназе до февраля 2022-го года, когда началась Специальная военная операция на Украине. На войну он ушёл добровольно. Понял, что не сможет быть в тылу, когда другие воюют.
На войне Александр стал оператором противотанкового ракетного комплекса. Представьте довольно большую трубу на штативе. В трубе ракета. Весит это всё около тридцати килограммов. Если ракета одна. Расчёт установки - два человека. Вот такую штуку надо таскать на себе по трудным дорогам войны. По развалинам, подвалам, узеньким траншеям. С ней надо бегать, прятаться, подбираться к врагу на расстояние выстрела. Её надо приводить в боевое положение за одну минуту. Операторов ПТРК жутко не любят враги. Потому что зачастую выстрел из ПТРК - это верная гибель для танка или БМП. Шансов увернуться от такого оружия - немного.
-И всё время я провёл на переднем крае. Сначала в Соледаре, потом в Бахмуте.
Часто там, куда невозможно доставить еду или воду. Просто физически невозможно, так сильно вокруг стреляют. И если без еды ещё можно протянуть какое-то время, то без воды совсем плохо.
- Прислонишься к стволу дерева и слизываешь с него воду. Или сколько наберётся воды в патронный «цинк»... А она там грязная, смешанная с маслом. Такую воду мы и пили.
В последнее время стали доставлять бойцам воду с помощью дронов. Летит такой маленький вертолётик, а под ним не выстрел от гранатомёта и не мина, а бутылка с водой.
-Когда еды не было, приходилось пользоваться сухпайками наших врагов.
Натовский сухпаёк более разнообразен, чем наш. Там у них отдельно завтрак, обед и ужин.
-Только компота не хватает. И мёд у них вкусный.
-А мылись вы как? - спрашивает кто-то из детей.
Помывка на войне - это проблема. Большую часть времени не мылись вообще никак. Обтирались гигиеническими салфетками. Один только раз удалось сходить в баню, которая чудом уцелела среди сплошных развалин. Помылись, попарились. На следующий день украинские артиллеристы засекли дым и расстреляли эту баню из орудий.
-А жили вы где?
Жили чаще всего в блиндажах и подвалах, пользовались подземными ходами и «лисьими норами». Украинцы готовились к войне основательно, поэтому разных блиндажей и укреплённых подвалов настроили множество. В этих, отбитых у врага укреплениях бойцы и жили. Иногда ночевали просто на сырой земле. Так вот смотришь в небо - и спишь. Иногда сами в землю зарывались, благо земля там песчаная, не то что у нас на Урале. Одно было плохо с этими бывшими украинскими блиндажами. У врагов были записаны их координаты. И в любой момент они могли выстрелить по бывшему своему укреплению.
-А собаки у вас там были?
Собаки на войне - это одновременно и утешение, и радость, и опасность. Много собак оставили хозяева, сбежавшие от войны. Эти собаки часто дикие и страшно голодные.
-Как-то нашли двух собак, запертых в гараже. Дали им поесть паштет из сухпайка. Они сожрали его вместе с пакетиком.
Страшнее всего, когда собаки объедают уши и носы убитых. Такая собака, попробовавшая человечины, людей уже не боится и может наброситься. А ещё, собак используют враги. К ним цепляют джи-пи-эс трекер, ошейник. Враги знают, что в поисках пищи собака обязательно прибьётся к людям. И если координаты того места, где находится собака, длительное время не меняются, значит она нашла себе дом, нашла людей. Туда и стреляют. Поэтому часто случается так, что собак убивают, даже не разбираясь. Слишком велик риск.
- Но своя собака у нас тоже была. И однажды родила сразу девять щенков. Мы потом их всех раздали по разным подразделениям.
Случилось это как раз тогда, когда украинцы попали в блиндаж, где жили наши бойцы и собака. Всех контузило и крепко завалило землёй. Спасло их то, что уцелела вентиляционная труба. Без вентиляции они бы задохнулись. Товарищи откапывали их восемь часов.
- Когда нас откопали, слышим - кто-то пищит. Оказалось - щенки.
Александр говорит, что на войне не нужно ни к кому привязываться. И дружить особенно ни с кем не стоит. Был у него друг. И однажды его убили.
-Я сильно переживал, горевал. А тут надо идти в бой. И я понял, что если буду страдать и дальше, то просто не выполню задания. И поставлю под удар тех, кто на меня надеется. Идя в бой, нужно действовать как робот. Никаких лишних мыслей, никаких переживаний. Все мысли только о деле.
Оружие на войне постоянно совершенствуется. Иногда встречаются такие образцы оружия, которые кажутся совершенно непредсказуемыми. Например, польская мина. Обычную мину слышишь, и можешь по звуку определить, откуда был выход и куда будет прилёт. А польская мина бесшумна. И слышно её бывает только тогда, когда она подлетит близко. Ещё есть французские установки дистанционного минирования. Как устроено дистанционное минирование. Летит снаряд, разрывается и разбрасывает десятки мин-лепестков. А эта штука раскидывает вместо лепестков мины, похожие на консервные банки. Они реагируют на металл. На человеке всегда есть какой-нибудь металл, хоть пряжка ремня. На человеке военном есть ещё и оружие. Мина чует металл, подпрыгивает и взрывается.
Ладно. Чувствую, что за один раз всё не напишу. Продолжу завтра.