Корейцы и казаки на Дальнем Востоке.
(материал собрал и подготовил Георгий Ким https://vk.com/id508115576)
Широко расселившиеся в период с 60-х гг. XIX по 30-е гг. ХХ в. по территории всей южной части российского Дальнего Востока корейские иммигранты установили отношения практически со всеми социальными группами восточнославянского населения этого региона. Однако ни с одной из этих групп отношения дальневосточных корейцев не достигли такого уровня интенсивности и устойчивости, каким отличались их связи с казачеством. Особый характер отношений, сложившихся между корейцами и казаками, коренился в первую очередь в социально-экономической и культурной специфике казачьего населения региона.
На мой взгляд, наиболее сильное влияние на развитие отношений корейской иммиграции и дальневосточного казачества оказали такие черты последнего как:
-сосредоточенность в руках населения и администраций АКВ и УКВ большей части приграничных земель региона, особенно привлекательных для корейских переселенцев, как по своему географическому положению, так и по ландшафтно-климатическим характеристикам;
- объективная неспособность казачества (по причинам малочисленности и бремени сословных повинностей) к полноценному хозяйственному освоению своих обширных владений собственными силами;
-традиционная активность и открытость казачьего общества в сфере этнокультурных контактов.
Указанные факторы обусловили не только исключительные масштабы корейско-казачьего взаимодействия на Дальнем Востоке, но и его весьма своеобразные формы и результаты.
Регулярный характер отношения между корейскими иммигрантами и казаками приобрели относительно поздно. С 1863 по 1879 гг. географические ареалы размещения обеих общностей в регионе не соприкасались друг с другом. В этот ранний период истории корейской иммиграции в Россию дальневосточные корейцы, вселявшиеся в пределах Посьетского участка Ханкайского округа Приморской области, контактировали, главным образом, с представителями российской администрации и военными. На рубеже 60-70-х гг. ХIX в., во многом под давлением властей, часть иммигрантов переселяется с приграничных территорий на север и северо-восток, в Суйфунский и Сучанский округа, где встречает еще очень немногочисленное восточнославянское крестьянское население. Когда же с разрешения правительства в 1879 г. в Южно-Уссурийский край перемещаются 2615 станичников с берегов р. Уссури, жители корейских поселений Суйфунского округа становятся близкими соседями казаков.
Пожалуй, единственным примером устойчивого соседства корейского и казачьего населения в период до 1879 г. можно считать с. Благословенное, образованное в 1871 г. на землях Екатерино-Никольского округа АКВ корейцами, направленными сюда генерал-губернатором Восточной Сибири Н.П. Синельниковым[1]. Жители этого села, находившегося в окружении казачьих поселков, безусловно, не могли не установить в скором времени разнообразных связей с обитателями последних. Однако, судя по всему, содержание этих связей существенно отличалось от корейско-казачьих отношений, которые складывались в других районах дальневосточного региона. Причиной этого являлся особый статус корейцев с. Благословенного, фактически изначально приравненных в своих земельных и иных правах к русским крестьянам-стодесятинникам.
Таким образом, географические предпосылки для развития массовых отношений между корейским и казачьим населением российского Дальнего Востока сформировались в основном в период после 1879 г. Впрочем, само по себе соприкосновение южного края территории проживания казаков с северной границей ареала расселения корейских иммигрантов было еще не достаточным условием для возникновения между этими общностями глубокой взаимной зависимости. Подобная зависимость возникает, как правило, только при наличии в высокой степени значимых и обоюдных социально-экономических интересов.
Со стороны казачества такая заинтересованность в 80-е гг. XIX в., безусловно, уже существовала. Казачье население Зейско-Бурейской и Приханкайской низменностей обладало крупными душевыми и станичными наделами, которые отличались сравнительно высоким плодородием и при надлежащей обработке могли приносить хороший доход. Однако возделыванию этих земель препятствовал хронический дефицит рабочей силы, значительную часть которой из казачьего хозяйства изымало несение многочисленных и тяжелых сословных повинностей. Кроме того, сам военно-служилый образ жизни, связанные с ним ценности и стереотипы, приучали казаков смотреть на земледельческий труд как на занятие второстепенное и непрестижное..
Киреев А. А.(русский публицист,славянофил)
Появление в России корейских поселенцев отечественная и зарубежная историография относит к 1864 году. На основании этой даты в этом году отмечается 150-летие начала миграции корейцев в российские пределы. И первые, с кем на российском берегу пограничной реки Тумень-Ула (Туманган) встречались корейцы, были казаки.
Получая возможность свободно пахать и сеять, корейцы оставались под защитой казачьих застав и разъездов. Казаки стали для мигрантов надёжным щитом как от собственно корейских феодалов-янбанов, так и от банд китайских хунхузов.
Границу России с Кореей и Маньчжурией охраняли 5-я и 6-я Забайкальские сотни. Позднее появилось Уссурийское казачье войско. Казаки увидели в корейцах мирных и трудолюбивых земледельцев. Корейцы, в свою очередь, тоже сумели понять, с кем имеют дело, кто такие казаки и чем отличаются от солдат. Казаки в XIX веке, где бы ни пришлось им оказаться волею судьбы, проявляли себя и как воины, и как пахари. Но в особых природно-климатических условиях Южно-Уссурийского края станичникам в большей мере приходилось полагаться как раз на опыт корейцев. Казаки научились культивировать сою, гречиху, местные виды проса, выращивать бахчевые. Так, куль сои казаки могли
выгодно обменять на два куля отменной маньчжурской пшеницы. И нередко именно корейцы брали в аренду казачьи земли, чтобы земля не «гуляла». А у самих казаков подолгу не доходили руки до полного освоения войсковых наделов из-за чрезмерной государевой службы.
Во время Русско-японской войны 1904-1905 годов заслоном против японских десантов выдвинулись в Корею казаки-забайкальцы.
В авангарде значились 1-я и 6-я сотни Нерчинского казачьего полка под началом есаула Семёна Большакова. То были казаки, которые до того постоянно общались с корейцами Посьетского района.
Но и на том берегу Тумень-Улы тоже знали казаков. И когда потребовалось навести 70-саженный (150-метрововый) плавучий мост в Корею, то в распоряжение казаков стали поступать шаланды с обоих берегов пограничной реки. Так что выдвинувшиеся в корейский заслон казачьи подразделения во всех своих действиях находили полную поддержку у корейского населения.
В условиях гражданской войны в Приморье и иностранной интервенции в июле 1921 года банда хунхузов стала терроризировать жителей Покровки и окрестных сел. Газета «Приморская мысль» писала в те дни, что конец разбою положил отряд самообороны из трёхсот корейцев-добровольцев и двухсот казаков. Причем банде хунхузов не помогли ни втрое превышавшая их численность, ни пулемёты. Банда была разбита. А боевая слаженность корейцев и казаков позволила им обойтись без потерь.
В те же смутные годы представители корейской диаспоры Приморья сразу же поддержали казаков, когда станичники выступили против японской интервенции. Корейцы направили делегацию на казачий съезд, который проходил 21-23 февраля 1920 года в пос. Гродеково. Как писала газета «Начало», «съезд, выслушав корейцев, постановил выразить корейской делегации, что казачество желает совместной работы против японского засилья».
25 октября 1922 года части Красной Армии вошли во Владивосток. А остатки Земской Рати генерала Михаила Дитерихса отступили
в направлении корейской и маньчжурской границы по западному берегу Амурского залива. По Хуньчуньскому тракту уходили в неизвестность до девяти тысяч военных и гражданских людей. Тут же находились более полутора тысяч женщин и детей, а также почти четыре тысячи раненых и больных. Боевое охранение обеспечивали в основном уссурийские и амурские казаки.
Преследовать отступавших было приказано объединённому отряду красных под началом Ким Хен Чена и Лим Бен Гыка.
И, надо отметить, корейцы не стреляли в спину отступавшим. Оказывается, еще на подходе Рати к селу Нежино казаки и корейцы сумели вступить в контакт. Они договорились обойтись без боевых столкновений. У тех и других ещё были свежи в памяти совместные действия против японцев, а также против кровавых антикорейских разборок большевиков в Свободном и в Чите. Так что в Маньчжурию Земская Рать ушла без потерь. И не кто иной, как этнические корейцы маньчжурского Хуньчуня первыми дали приют беженцам.
Приказ по УКВ от 1900 года о столкновении казаков поселка Богуславский с китайскими хунхузами, которые пришли грабить корейцев.
И еще один интересный момент: зачисление в казачье сословие крещеного корейца
