Положение крестьянской деревни во время Первой Мировой войны
Заметка взята у vladislav_01
Советские пропагандисты постоянно пишут о тяжких страданиях русского крестьянства вообще и несчастных семей, оставшихся без кормильцев после призыва мужчин во время ПМВ, в частности. Якобы это было одной из главных причин революции. Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что это наглая ложь.
mikhailove в своём https://mikhailove.livejournal.com/123009.html кратко изложил содержание книги Л. Литошенко "Социализация земли в России" по этому вопросу. Приведу его почти полностью, кое-что выделив:
Литошенко... указал, что «Первоначальные прогнозы относительно влияния войны на русское сельское хозяйство были проникнуты глубоким пессимизмом. Закрытие европейской границы уронило наш экспорт до небывало низкой величины. Вывоз жизненных припасов в первый же год войны сократился почти в 4 раза. В течение третьего года войны, принимая во внимание поправку на вздорожание цен, вывоз составлял уже только от 1/9 до 1/8 прежней величины. Никто не сомневался, что недовывоз огромного количества сельскохозяйственных продуктов вызовет резкое падение цен на внутреннем рынке и вреднейшим образом отзовётся на состоянии сельского хозяйства.
Действительность обманула предположения учёных и политиков. Экономика войны вообще оказалась гораздо менее изученной областью хозяйственной деятельности, чем это можно было предположить».
Литошенко последовательно разбирает факторы, повлиявшие на земледелие: 1) мобилизация людской рабочей силы, 2) принудительное отчуждение для нужд войны лошадей, рабочего скота и транспортного инвентаря, 3) установление твердых цен по закупке продовольствия для армии, 4) расстройство транспорта, 5) физические разрушения, произведенные военными действиями 6) сокращение вывоза за границу, 7) увеличение спроса на сельскохозяйственные продукты, 8) повышение цен на сельскохозяйственные продукты, 9) выдача денежных пособий семьям мобилизованных, 10) запрещение винной торговли, 11) труд мобилизованных.
Он подчеркнул, особенность России: "при ближайшем рассмотрении оказывается, что как раз слабые стороны и отсталость русского сельского хозяйства сообщили ему наибольшую сопротивляемость вредным последствиям войны".
Так мобилизация громадных масс сельского населения слабо затронула крестьянскую массу, так как «По данным, относящимся к довоенному времени оказывается, что крестьянское хозяйство оставляло неиспользованным до 40% запаса труда, даже если включить в расход рабочего времени не только сельское хозяйство, но и личные промыслы».
К тому же «в своём хозяйстве мужчины появлялись только в критические периоды сельскохозяйственных работ, большей частью во время сенокоса и уборки хлеба».
Ещё один смягчающий фактор - «вынужденная трезвость заметно увеличила производительность труда в промышленности и сельском хозяйстве».
Сильно пострадали промыслы, которые давали крестьянам значительную часть денежных доходов, но взамен выпавших в деревню пошли другие доходы: "В течение первых 5 месяцев войны пособий было выдано на сумму свыше 267 млн руб. В течение следующего 1915 г. сумма пособий достигла 623.7 млн руб., в 1916 - 1106.8 млн руб., в 1917 г. - около 3 000 млн руб...
...Она (война) оставила в его (крестьянина) карманах ту сумму, которая тратилась раньше на покупку водки и других спиртных напитков. Для всей России эта сумма составляла около 1.25 млрд руб. в год. Вместе с доходом от казенных пособий составлялась внушительная цифра (для 1916 г., например, в 2.5 млрд. руб.) ,которая с избытком перевешивала денежные убытки от разорения промыслов".
Даже мобилизация лошадей не приводила к большим экономическим потерям, более пострадали крупные хозяйства, но тоже не критически: "принудительно взятые животные и мертвый инвентарь сравнительно хорошо оплачивались".
Что касается обстановки на рынке: "Выпавший заграничный спрос был в значительной мере заменен спросом государства для нужд величайшей в мире и в истории человечества армии. И люди, и в особенности животные питались на войне лучше, чем дома. Продовольствие армии потребляло поэтому дополнительное количество продуктов по сравнению с теми запасами их, которые освободились в деревне благодаря уходу на войну значительной части мужского населения".
Всё это привело к серьёзным последствиям: "Главнейшими из них были отмеченное выше обилие денег в деревне вследствие выдачи пособий семьям мобилизованных и экономия от прекращения потребления вина". Помимо прочего, "неожиданно приобретенная независимость в денежных делах позволила крестьянину также нейтрилизовать понижающее влияние "твердых цен". Важно при этом то, что "покупательная способность сельского населения росла быстрее, чем падение ценности денег".
Литошенко констатирует: "Все исследователи и наблюдатели деревни констатируют её значительный расцвет с первого же года войны. Вместе с потоком бумажных денег в деревню потекли предметы городской культуры и комфорта. Крестьянин стал обзаводитья лучшей одеждой, обувью, граммофоном, мягкой мебелью. Сельское население переживало период небывалого благополучия".
Далее: "Пострадало от войны, хотя и не очень сильно, только крупное хозяйство. Вся масса хозяйств крестьянских оказалась в выигрыше".
Общий вывод: "Не будет преувеличением сказать, что, если бы мировая война не окончилась для России революцией, русское сельское хозяйство начало бы свой путь послевоенного развития от более высокой точки, чем та, на которой его застала война."
Теперь о пособиях:
(https://cyberleninka.ru/article/n/organizatsiya-prizreniya-semey-nizhnih-chinov-v-gody-pervoy-mirovoy-voyny)
"По закону (Положению) от 25 июня 1912 года в тех губерниях, где объявлялась мобилизация, одновременно с ней должны были создаваться и особые городские и волостные попечительства. На них возлагалась обязанность обследования нужд семей призванных из запаса на военную службу, составление подробных списков и организация выдачи пособий. Положение вводило практику прошений о назначении пособий не только полномочными представителями семей нуждавшегося (прежде всего женами и матерями), но и самими мобилизованными нижними чинами с фронта. Кредиты на пособия призванным ассигновались Государственным казначейством. Стоит принять во внимание, что помимо сумм, распределяемых централизованно «сверху» и в установленном для всех порядке, предусматривались и дополнительные выплаты единовременных денежных пособий особо нуждающимся солдатским семьям в соответствии с поданными ими прошениями."
Этот закон
(http://xn--e1aaejmenocxq.xn--p1ai/node/13700)
очень значительно улучшил обеспечение солдат, ставших инвалидами от ран или болезней, полученных на военной службе. Вместо незначительных и произвольно назначаемых пособий из разных источников такие бывшие солдаты стали получать четко определенные пенсии, значительно превышающие прежние пособия. Был утранен произвол начальства при их назначении, заметно упрощен порядок выдачи пенсий. Они стали назначаться независимо от доходов пострадавшего (до издания закона претендовать на пособия могли лишь не имеющие средств). Также были установлены определенные выплаты (притом привязанные к цене продуктов, т.е. защищенные от инфляции) семьям мобилизованных солдат.
Статья 1 гласила:
"Правом на призрение на счет казны на основании правил настоящего Положения пользуются:
1) нижние чины, утратившие как в мирное, так и в военное время трудоспособность вследствие полученных ими ран, внутренних или внешних повреждений либо болезней, если эти раны, повреждения или болезни находятся в причинной зависимости от прохождения ими военной службы, а также семейства сих лиц;
2) вдовы и круглые сироты означенных в предыдущем (1) пункте лиц, и
3) указанные в статье 60 сего Положения семейства нижних чинов, находящихся на действительной службе в мобилизованных частях армии и флота, в государственном ополчении или в военных дружинах."
То есть закон касался семей всех мобилизованных, а не только погибших или инвалидов. Основные статьи, касающиеся пособий семьям мобилизованных (третьей категории получателей из вышепроцитированной статьи):
"IV. О призрении семейств нижних чинов, находящихся на действительной военной службе в мобилизованных частях армии и флота, в государственном ополчении или военных дружинах.
<...>
61. Из состава членов указанных в предыдущей (60) статье семейств пользуются призрением: 1) жена и дети нижнего чина и 2) отец, мать, дед, бабка, братья и сестры означенного чина, если они содержались трудом последнего.
<...>
63. Указанные в статье 61 лица имеют право на получение продовольственного пособия деньгами, полагая на каждое призреваемое лицо не менее 1 пуда 28 фунтов[27,85 кг] муки, 10 фунтов[4,095 кг] крупы, 4 фунтов[1,64 кг] соли и 1 фунта[0,4095 кг] постного масла в месяц; но детям, не достигшим пятилетнего возраста, продовольственное пособие выдаётся в размере половины означенных продуктов.
76. Выдача пособий призреваемым семействам производится в волостных (гминных, станичных, а в Закавказье - сельских) правлениях в присутствии одного из членов попечительства и в городских управах, причем в сельских местностях - 4 раза в год, за 3 месяца вперед (в марте, июне, сентября и декабре), а в городских поселениях и, по прекращении военных действий, в сельских местностях - ежемесячно, за месяц вперёд.
<...>
79. Призрение продолжается:
1) до возвращения к призреваемому семейству со службы нижнего чина, на коем лежит обязанность содержания сего семейства;
2) до назначения нижнему чину, возращенному на родину по неспособности, или вдове либо сиротам нижнего чина убитого, умершего или без вести пропавшего пенсии от казны и
3) во всех вообще случаях не долее истечения годового срока со дня объявления высочайшего повеления о приведении на мирное положение или о расформировании подлежащих частей либо о роспуске государственного ополчения или военных дружин."
Ну и к чему привело на практике применение этого закона (нужно только написанное фильтровать от феминистического бреда о тяжкой женской долюшке):
Некоторые солдатки, особенно многодетные, получили по Положению право на пособие от 30 до 45 рублей в месяц. Это были большие по тем временам деньги, которые сам призванный, возможно, никогда и не зарабатывал. По завистливым замечаниям современников, в таких семьях «бабы не горевали». Конечно, большинство женщин отдавали значительную часть солдатского пособия в семейный бюджет или клали деньги в банк, но некоторые тратили постоянно на собственные нужды. Как признавались сами солдатки, до войны мужья часто пропивали деньги, одаривая их лишь иногда «чаем да шелковым платочком». Теперь же, в военные годы, они сами могли решать, как и на что тратить средства. Одна из солдаток призналась журналисту, что «получив паек», прежде всего бежит «в лавку "отрезать" себе кусок материи или купить обувь, чтобы не прийти домой с деньгами» - «не то "старшие" отнимут» (свекор со свекровью легко накладывали «руку» на пособие, выделенное невестке за призванного сына). Наиболее рачительные солдатки расходовали средства с мудростью, обретаемой ими в практических делах, обеспечивая себя и детей всем необходимым. Одна из провинциальных газет - «Тамбовский земский вестник» - привела слова одной из них, сказанные спустя два года после начала войны: «Мы теперь воскресли, свет увидели. Дай, господи, чтобы война эта подольше прошла».
Обретением женщинами финансовой самостоятельности, в известной степени подкрепленной как раз выплатой солдатских пособий, были очевидно недовольны священники. Они с удивлением отмечали: «В храмах можно видеть подавляющее большинство женщин, молебны, панихиды служат главным образом женщины... В некоторые моменты, когда церковь приглашает помолиться о здравии и спасении русского воинства, на поле брани со славой живот свой положивших, молитва наших женщин достигает прямо какой-то мистической высоты. Те же самые жены солдат, которые так усердно молятся в храмах, так усердно просят Бога о спасении сынов и своих мужей, вне храма, в своей повседневной жизни держат себя нахально вызывающе. Работать не желают, без конца требуют даровых пособий. Получая пайки, тратят безрассудно: на модные кофточки, галоши, духи и помады».
Отчасти такое отношение объясняется тем, что основная масса священников, дьяков и псаломщиков жила довольно бедно, поэтому на «дармовые» деньги солдаток они смотрели не совсем объективно. Сохранились свидетельства того, что солдатки весьма скептически относились к тем, кто пытался бороться вместо них за их права и не тратили времени на вымаливание божьей помощи в храмах. «Жены солдат, - жаловался в церковной прессе один из епископов, - всячески бранят и в глаза поносят неприличными словами и обидными подозрениями разных попечителей, не исключая и священников». В годы войны священники к тому же подняли плату за требы, добившись этим не увеличения церковных доходов, а уменьшения их: иерархи сообщали в Синод, что храмы посещаются солдатками «лениво», прихожане не желают своевременно исповедоваться и причащаться.
Некоторые солдатки и сами открыто заявляли, что после ухода мужей в армию они уже не вымаливали помощи и прощения у бога, но сами обустраивали свою жизнь. Разнообразные источники свидетельствуют, что женщины из семьи призванных на фронт получали очевидные возможности самостоятельно вести хозяйство, единолично распоряжаться деньгами, что вело к росту индивидуальной самооценки, самосознания. Получение казенного пособия позволяло женщинам теперь уже самостоятельно формировать семейный бюджет. Конечно, родня и соседское окружение солдаток не хотели привыкать к подобной автономии и самодеятельности. И большая семья, в которой жила солдатка, и соседи готовы были расценивать самостоятельность как «мотовство», «вольности» в расходовании средств. Чем как ни завистью родных и соседей можно объяснить типичные для российского менталитета жалобы-доносы на тех солдаток, которые, получив пособие, начинали вести свободную от моральных обязательств жизнь. Однако тут закон стоял на страже интересов солдатки. Если ее семья по закону должна была получать пособие - то никакие ссылки на моральные нормы не могли лишить ее выделенных денег. Известны случаи, когда соседи сообщали мобилизованным на фронт о беспутной жизни их «половин», и взбешенные солдаты ходатайствовали о прекращении выдачи пособий таким женам. Но подобные прошения не удовлетворялись: по специальному решению касательно таких случаев, если «брак не был расторгнут» по той или иной причине, семья считалась существующей, а жена мобилизованного - законной получательницей пособия («в законе на случай порочного поведения супруги никаких возможностей не оговорено»).
Между тем женщины-солдатки (женщины из числа родных призванных на фронт) с каждым годом войны все успешнее добивались выдачи казенных пособий и денег от земств. Есть данные, что с умело написанными прошениями о выдаче пособий нередко обращались и те, кто по уровню обеспеченности семьи со стороны родных совершенно в нем не нуждался. Власти это констатировали, но ничего не могли поделать. Положение не содержало четких критериев по назначению пособий, любые ограничения вели к недовольству, обиженные обещали жаловаться «наверх» и успешно делали это. В различные учреждения - уездным властям, в попечительства, воинским начальникам, губернаторам, в войсковые части, в центральные учреждения - постоянно летели многочисленные жалобы солдатских жен, недовольных отсутствием пособий.
Жизнь впроголодь, лишения, трудности тылового быта заставляли солдатских жен продумывать и некоторые хитроумные варианты улучшения материального благосостояния своих семей. Газеты отмечали, что некоторым из них удавались и мошеннические операции - получение пайка за умерших детей, убавление возраста живущих, но ставших совершеннолетними (кому исполнилось 17 лет). Однако обман, на который шли солдатки, легко объясним низким уровнем потребления, который складывался в семьях призванных на службу. Часто пособие, получаемое солдаткой на себя и детей, было единственным источником к существованию. К случаям мошенничества молва могла приписать и стремление заполучить казенную помощь и теми матерями, чьи сыновья были призваны, но которые (при проверке) оказывались живущими на попечении своих мужей.
При оказании помощи солдатским семьям приходилось считаться с тем обстоятельством, что почти все они предпочитали обращаться за помощью. Отделить ходатайства, «заслуживающие удовлетворения от не заслуживающих такового», было трудно. В связи с этим волостные попечительства некоторых уездов выступали за то, что «пособия нужно выдавать всем - или никому». Раздача ассигнованных губернским земством средств на выдачу дополнительных пайков вызывала нарекания, просительницы-солдатки требовали: «Дайте хоть по 20 копеек, но всем». Это и понятно: даже если просительница-солдатка жила не одна, если ее поддерживала семья или родственники мужа, получение любых сумм и уж тем более полновесного казенного пособия резко меняло ее статус, отношение к ней окружающих. Получавшая пособие пользовалась благосклонностью в большой семье, никто не считал ее нахлебницей. Казенное пособие было небольшим (2-2,5 рубля на каждого члена семьи в месяц), но регулярным, а потому оно было и подспорьем в хозяйстве, и дополнительным источником денежных средств, которые солдатки в деревнях часто использовали на непроизводственные нужды (покупку одежды, мебели, которые ранее не могли себе позволить, так как едва сводили концы с концами при распределении денег на питание). Любопытно в связи с этим, что крестьяне иной раз отказывались делать пожертвования, если узнавали, что они пойдут на помощь солдаткам: сельский мир полагал, что пособие выплачивается слишком большое, и солдатки в помощи общества не нуждаются. Действительно, некоторые многодетные солдатки, получив пособие, отказывались работать сами, прибегая к найму односельчан для обработки полей, уборки урожая.
По оценкам самих крестьян, война несколько «уравняла» крестьянские хозяйства. Беднейшие семейства призванных на войну оказались под крышей государственной защиты, семьи зажиточных крестьян со времени ухода работников на войну значительно обеднели, их хозяйства сократились, а солдатки из этих семей не имели права на прошение о пособии. Там, где цены на хлеб были высокими и урожай неплохим, пособие оказалось отличным финансовым подспорьем. Солдатки этих регионов начинали откладывать деньги, тратить их на лакомства, которые не могли себе позволить ранее, на новую одежду для себя и детей; важно, что они часто впервые в своей жизни могли чувствовать себя распорядительницами хоть каких-то денежных сумм. Таким образом, организованная социальная помощь семьям призванных на войну оказалась тем механизмом, который помогал изменению женского самосознания, обучал россиянок основным приемам социального действия (от прошений до бунтов).
https://cyberleninka.ru/article/n/organizatsiya-prizreniya-semey-nizhnih-chinov-v-gody-pervoy-mirovoy-voyny
Советские пропагандисты постоянно пишут о тяжких страданиях русского крестьянства вообще и несчастных семей, оставшихся без кормильцев после призыва мужчин во время ПМВ, в частности. Якобы это было одной из главных причин революции. Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что это наглая ложь.
mikhailove в своём https://mikhailove.livejournal.com/123009.html кратко изложил содержание книги Л. Литошенко "Социализация земли в России" по этому вопросу. Приведу его почти полностью, кое-что выделив:
Литошенко... указал, что «Первоначальные прогнозы относительно влияния войны на русское сельское хозяйство были проникнуты глубоким пессимизмом. Закрытие европейской границы уронило наш экспорт до небывало низкой величины. Вывоз жизненных припасов в первый же год войны сократился почти в 4 раза. В течение третьего года войны, принимая во внимание поправку на вздорожание цен, вывоз составлял уже только от 1/9 до 1/8 прежней величины. Никто не сомневался, что недовывоз огромного количества сельскохозяйственных продуктов вызовет резкое падение цен на внутреннем рынке и вреднейшим образом отзовётся на состоянии сельского хозяйства.
Действительность обманула предположения учёных и политиков. Экономика войны вообще оказалась гораздо менее изученной областью хозяйственной деятельности, чем это можно было предположить».
Литошенко последовательно разбирает факторы, повлиявшие на земледелие: 1) мобилизация людской рабочей силы, 2) принудительное отчуждение для нужд войны лошадей, рабочего скота и транспортного инвентаря, 3) установление твердых цен по закупке продовольствия для армии, 4) расстройство транспорта, 5) физические разрушения, произведенные военными действиями 6) сокращение вывоза за границу, 7) увеличение спроса на сельскохозяйственные продукты, 8) повышение цен на сельскохозяйственные продукты, 9) выдача денежных пособий семьям мобилизованных, 10) запрещение винной торговли, 11) труд мобилизованных.
Он подчеркнул, особенность России: "при ближайшем рассмотрении оказывается, что как раз слабые стороны и отсталость русского сельского хозяйства сообщили ему наибольшую сопротивляемость вредным последствиям войны".
Так мобилизация громадных масс сельского населения слабо затронула крестьянскую массу, так как «По данным, относящимся к довоенному времени оказывается, что крестьянское хозяйство оставляло неиспользованным до 40% запаса труда, даже если включить в расход рабочего времени не только сельское хозяйство, но и личные промыслы».
К тому же «в своём хозяйстве мужчины появлялись только в критические периоды сельскохозяйственных работ, большей частью во время сенокоса и уборки хлеба».
Ещё один смягчающий фактор - «вынужденная трезвость заметно увеличила производительность труда в промышленности и сельском хозяйстве».
Сильно пострадали промыслы, которые давали крестьянам значительную часть денежных доходов, но взамен выпавших в деревню пошли другие доходы: "В течение первых 5 месяцев войны пособий было выдано на сумму свыше 267 млн руб. В течение следующего 1915 г. сумма пособий достигла 623.7 млн руб., в 1916 - 1106.8 млн руб., в 1917 г. - около 3 000 млн руб...
...Она (война) оставила в его (крестьянина) карманах ту сумму, которая тратилась раньше на покупку водки и других спиртных напитков. Для всей России эта сумма составляла около 1.25 млрд руб. в год. Вместе с доходом от казенных пособий составлялась внушительная цифра (для 1916 г., например, в 2.5 млрд. руб.) ,которая с избытком перевешивала денежные убытки от разорения промыслов".
Даже мобилизация лошадей не приводила к большим экономическим потерям, более пострадали крупные хозяйства, но тоже не критически: "принудительно взятые животные и мертвый инвентарь сравнительно хорошо оплачивались".
Что касается обстановки на рынке: "Выпавший заграничный спрос был в значительной мере заменен спросом государства для нужд величайшей в мире и в истории человечества армии. И люди, и в особенности животные питались на войне лучше, чем дома. Продовольствие армии потребляло поэтому дополнительное количество продуктов по сравнению с теми запасами их, которые освободились в деревне благодаря уходу на войну значительной части мужского населения".
Всё это привело к серьёзным последствиям: "Главнейшими из них были отмеченное выше обилие денег в деревне вследствие выдачи пособий семьям мобилизованных и экономия от прекращения потребления вина". Помимо прочего, "неожиданно приобретенная независимость в денежных делах позволила крестьянину также нейтрилизовать понижающее влияние "твердых цен". Важно при этом то, что "покупательная способность сельского населения росла быстрее, чем падение ценности денег".
Литошенко констатирует: "Все исследователи и наблюдатели деревни констатируют её значительный расцвет с первого же года войны. Вместе с потоком бумажных денег в деревню потекли предметы городской культуры и комфорта. Крестьянин стал обзаводитья лучшей одеждой, обувью, граммофоном, мягкой мебелью. Сельское население переживало период небывалого благополучия".
Далее: "Пострадало от войны, хотя и не очень сильно, только крупное хозяйство. Вся масса хозяйств крестьянских оказалась в выигрыше".
Общий вывод: "Не будет преувеличением сказать, что, если бы мировая война не окончилась для России революцией, русское сельское хозяйство начало бы свой путь послевоенного развития от более высокой точки, чем та, на которой его застала война."
Теперь о пособиях:
(https://cyberleninka.ru/article/n/organizatsiya-prizreniya-semey-nizhnih-chinov-v-gody-pervoy-mirovoy-voyny)
"По закону (Положению) от 25 июня 1912 года в тех губерниях, где объявлялась мобилизация, одновременно с ней должны были создаваться и особые городские и волостные попечительства. На них возлагалась обязанность обследования нужд семей призванных из запаса на военную службу, составление подробных списков и организация выдачи пособий. Положение вводило практику прошений о назначении пособий не только полномочными представителями семей нуждавшегося (прежде всего женами и матерями), но и самими мобилизованными нижними чинами с фронта. Кредиты на пособия призванным ассигновались Государственным казначейством. Стоит принять во внимание, что помимо сумм, распределяемых централизованно «сверху» и в установленном для всех порядке, предусматривались и дополнительные выплаты единовременных денежных пособий особо нуждающимся солдатским семьям в соответствии с поданными ими прошениями."
Этот закон
(http://xn--e1aaejmenocxq.xn--p1ai/node/13700)
очень значительно улучшил обеспечение солдат, ставших инвалидами от ран или болезней, полученных на военной службе. Вместо незначительных и произвольно назначаемых пособий из разных источников такие бывшие солдаты стали получать четко определенные пенсии, значительно превышающие прежние пособия. Был утранен произвол начальства при их назначении, заметно упрощен порядок выдачи пенсий. Они стали назначаться независимо от доходов пострадавшего (до издания закона претендовать на пособия могли лишь не имеющие средств). Также были установлены определенные выплаты (притом привязанные к цене продуктов, т.е. защищенные от инфляции) семьям мобилизованных солдат.
Статья 1 гласила:
"Правом на призрение на счет казны на основании правил настоящего Положения пользуются:
1) нижние чины, утратившие как в мирное, так и в военное время трудоспособность вследствие полученных ими ран, внутренних или внешних повреждений либо болезней, если эти раны, повреждения или болезни находятся в причинной зависимости от прохождения ими военной службы, а также семейства сих лиц;
2) вдовы и круглые сироты означенных в предыдущем (1) пункте лиц, и
3) указанные в статье 60 сего Положения семейства нижних чинов, находящихся на действительной службе в мобилизованных частях армии и флота, в государственном ополчении или в военных дружинах."
То есть закон касался семей всех мобилизованных, а не только погибших или инвалидов. Основные статьи, касающиеся пособий семьям мобилизованных (третьей категории получателей из вышепроцитированной статьи):
"IV. О призрении семейств нижних чинов, находящихся на действительной военной службе в мобилизованных частях армии и флота, в государственном ополчении или военных дружинах.
<...>
61. Из состава членов указанных в предыдущей (60) статье семейств пользуются призрением: 1) жена и дети нижнего чина и 2) отец, мать, дед, бабка, братья и сестры означенного чина, если они содержались трудом последнего.
<...>
63. Указанные в статье 61 лица имеют право на получение продовольственного пособия деньгами, полагая на каждое призреваемое лицо не менее 1 пуда 28 фунтов[27,85 кг] муки, 10 фунтов[4,095 кг] крупы, 4 фунтов[1,64 кг] соли и 1 фунта[0,4095 кг] постного масла в месяц; но детям, не достигшим пятилетнего возраста, продовольственное пособие выдаётся в размере половины означенных продуктов.
76. Выдача пособий призреваемым семействам производится в волостных (гминных, станичных, а в Закавказье - сельских) правлениях в присутствии одного из членов попечительства и в городских управах, причем в сельских местностях - 4 раза в год, за 3 месяца вперед (в марте, июне, сентября и декабре), а в городских поселениях и, по прекращении военных действий, в сельских местностях - ежемесячно, за месяц вперёд.
<...>
79. Призрение продолжается:
1) до возвращения к призреваемому семейству со службы нижнего чина, на коем лежит обязанность содержания сего семейства;
2) до назначения нижнему чину, возращенному на родину по неспособности, или вдове либо сиротам нижнего чина убитого, умершего или без вести пропавшего пенсии от казны и
3) во всех вообще случаях не долее истечения годового срока со дня объявления высочайшего повеления о приведении на мирное положение или о расформировании подлежащих частей либо о роспуске государственного ополчения или военных дружин."
Ну и к чему привело на практике применение этого закона (нужно только написанное фильтровать от феминистического бреда о тяжкой женской долюшке):
Некоторые солдатки, особенно многодетные, получили по Положению право на пособие от 30 до 45 рублей в месяц. Это были большие по тем временам деньги, которые сам призванный, возможно, никогда и не зарабатывал. По завистливым замечаниям современников, в таких семьях «бабы не горевали». Конечно, большинство женщин отдавали значительную часть солдатского пособия в семейный бюджет или клали деньги в банк, но некоторые тратили постоянно на собственные нужды. Как признавались сами солдатки, до войны мужья часто пропивали деньги, одаривая их лишь иногда «чаем да шелковым платочком». Теперь же, в военные годы, они сами могли решать, как и на что тратить средства. Одна из солдаток призналась журналисту, что «получив паек», прежде всего бежит «в лавку "отрезать" себе кусок материи или купить обувь, чтобы не прийти домой с деньгами» - «не то "старшие" отнимут» (свекор со свекровью легко накладывали «руку» на пособие, выделенное невестке за призванного сына). Наиболее рачительные солдатки расходовали средства с мудростью, обретаемой ими в практических делах, обеспечивая себя и детей всем необходимым. Одна из провинциальных газет - «Тамбовский земский вестник» - привела слова одной из них, сказанные спустя два года после начала войны: «Мы теперь воскресли, свет увидели. Дай, господи, чтобы война эта подольше прошла».
Обретением женщинами финансовой самостоятельности, в известной степени подкрепленной как раз выплатой солдатских пособий, были очевидно недовольны священники. Они с удивлением отмечали: «В храмах можно видеть подавляющее большинство женщин, молебны, панихиды служат главным образом женщины... В некоторые моменты, когда церковь приглашает помолиться о здравии и спасении русского воинства, на поле брани со славой живот свой положивших, молитва наших женщин достигает прямо какой-то мистической высоты. Те же самые жены солдат, которые так усердно молятся в храмах, так усердно просят Бога о спасении сынов и своих мужей, вне храма, в своей повседневной жизни держат себя нахально вызывающе. Работать не желают, без конца требуют даровых пособий. Получая пайки, тратят безрассудно: на модные кофточки, галоши, духи и помады».
Отчасти такое отношение объясняется тем, что основная масса священников, дьяков и псаломщиков жила довольно бедно, поэтому на «дармовые» деньги солдаток они смотрели не совсем объективно. Сохранились свидетельства того, что солдатки весьма скептически относились к тем, кто пытался бороться вместо них за их права и не тратили времени на вымаливание божьей помощи в храмах. «Жены солдат, - жаловался в церковной прессе один из епископов, - всячески бранят и в глаза поносят неприличными словами и обидными подозрениями разных попечителей, не исключая и священников». В годы войны священники к тому же подняли плату за требы, добившись этим не увеличения церковных доходов, а уменьшения их: иерархи сообщали в Синод, что храмы посещаются солдатками «лениво», прихожане не желают своевременно исповедоваться и причащаться.
Некоторые солдатки и сами открыто заявляли, что после ухода мужей в армию они уже не вымаливали помощи и прощения у бога, но сами обустраивали свою жизнь. Разнообразные источники свидетельствуют, что женщины из семьи призванных на фронт получали очевидные возможности самостоятельно вести хозяйство, единолично распоряжаться деньгами, что вело к росту индивидуальной самооценки, самосознания. Получение казенного пособия позволяло женщинам теперь уже самостоятельно формировать семейный бюджет. Конечно, родня и соседское окружение солдаток не хотели привыкать к подобной автономии и самодеятельности. И большая семья, в которой жила солдатка, и соседи готовы были расценивать самостоятельность как «мотовство», «вольности» в расходовании средств. Чем как ни завистью родных и соседей можно объяснить типичные для российского менталитета жалобы-доносы на тех солдаток, которые, получив пособие, начинали вести свободную от моральных обязательств жизнь. Однако тут закон стоял на страже интересов солдатки. Если ее семья по закону должна была получать пособие - то никакие ссылки на моральные нормы не могли лишить ее выделенных денег. Известны случаи, когда соседи сообщали мобилизованным на фронт о беспутной жизни их «половин», и взбешенные солдаты ходатайствовали о прекращении выдачи пособий таким женам. Но подобные прошения не удовлетворялись: по специальному решению касательно таких случаев, если «брак не был расторгнут» по той или иной причине, семья считалась существующей, а жена мобилизованного - законной получательницей пособия («в законе на случай порочного поведения супруги никаких возможностей не оговорено»).
Между тем женщины-солдатки (женщины из числа родных призванных на фронт) с каждым годом войны все успешнее добивались выдачи казенных пособий и денег от земств. Есть данные, что с умело написанными прошениями о выдаче пособий нередко обращались и те, кто по уровню обеспеченности семьи со стороны родных совершенно в нем не нуждался. Власти это констатировали, но ничего не могли поделать. Положение не содержало четких критериев по назначению пособий, любые ограничения вели к недовольству, обиженные обещали жаловаться «наверх» и успешно делали это. В различные учреждения - уездным властям, в попечительства, воинским начальникам, губернаторам, в войсковые части, в центральные учреждения - постоянно летели многочисленные жалобы солдатских жен, недовольных отсутствием пособий.
Жизнь впроголодь, лишения, трудности тылового быта заставляли солдатских жен продумывать и некоторые хитроумные варианты улучшения материального благосостояния своих семей. Газеты отмечали, что некоторым из них удавались и мошеннические операции - получение пайка за умерших детей, убавление возраста живущих, но ставших совершеннолетними (кому исполнилось 17 лет). Однако обман, на который шли солдатки, легко объясним низким уровнем потребления, который складывался в семьях призванных на службу. Часто пособие, получаемое солдаткой на себя и детей, было единственным источником к существованию. К случаям мошенничества молва могла приписать и стремление заполучить казенную помощь и теми матерями, чьи сыновья были призваны, но которые (при проверке) оказывались живущими на попечении своих мужей.
При оказании помощи солдатским семьям приходилось считаться с тем обстоятельством, что почти все они предпочитали обращаться за помощью. Отделить ходатайства, «заслуживающие удовлетворения от не заслуживающих такового», было трудно. В связи с этим волостные попечительства некоторых уездов выступали за то, что «пособия нужно выдавать всем - или никому». Раздача ассигнованных губернским земством средств на выдачу дополнительных пайков вызывала нарекания, просительницы-солдатки требовали: «Дайте хоть по 20 копеек, но всем». Это и понятно: даже если просительница-солдатка жила не одна, если ее поддерживала семья или родственники мужа, получение любых сумм и уж тем более полновесного казенного пособия резко меняло ее статус, отношение к ней окружающих. Получавшая пособие пользовалась благосклонностью в большой семье, никто не считал ее нахлебницей. Казенное пособие было небольшим (2-2,5 рубля на каждого члена семьи в месяц), но регулярным, а потому оно было и подспорьем в хозяйстве, и дополнительным источником денежных средств, которые солдатки в деревнях часто использовали на непроизводственные нужды (покупку одежды, мебели, которые ранее не могли себе позволить, так как едва сводили концы с концами при распределении денег на питание). Любопытно в связи с этим, что крестьяне иной раз отказывались делать пожертвования, если узнавали, что они пойдут на помощь солдаткам: сельский мир полагал, что пособие выплачивается слишком большое, и солдатки в помощи общества не нуждаются. Действительно, некоторые многодетные солдатки, получив пособие, отказывались работать сами, прибегая к найму односельчан для обработки полей, уборки урожая.
По оценкам самих крестьян, война несколько «уравняла» крестьянские хозяйства. Беднейшие семейства призванных на войну оказались под крышей государственной защиты, семьи зажиточных крестьян со времени ухода работников на войну значительно обеднели, их хозяйства сократились, а солдатки из этих семей не имели права на прошение о пособии. Там, где цены на хлеб были высокими и урожай неплохим, пособие оказалось отличным финансовым подспорьем. Солдатки этих регионов начинали откладывать деньги, тратить их на лакомства, которые не могли себе позволить ранее, на новую одежду для себя и детей; важно, что они часто впервые в своей жизни могли чувствовать себя распорядительницами хоть каких-то денежных сумм. Таким образом, организованная социальная помощь семьям призванных на войну оказалась тем механизмом, который помогал изменению женского самосознания, обучал россиянок основным приемам социального действия (от прошений до бунтов).
https://cyberleninka.ru/article/n/organizatsiya-prizreniya-semey-nizhnih-chinov-v-gody-pervoy-mirovoy-voyny