107.74. Мужские союзы-фратрии, породившие монголов. Их мироощущение и "большие" религии и учения
Крадин H.H., Скрынникова Т.Д. Империя Чингис-хана. М.,2006.
Примерно синхронизировал варианты появления двух мужских союзов, составивших фратрии монголов еще в той ее части ближе к Амуру, которую авторы считают своего рода прародиной монголов.
Это не очень сложно: история Ляо и Цзинь изучена хорошо.
Предположение насчет двух породненных мужских союзов, ставших основами своих "племен"-фратрий - хорошо закрывает многие "гештальты":
- феномен эвенков и их колонизации тайги,
- взрывного роста и культурной динамики монголов,
- относительной легкости нахождения ими общего языка с энергичными частями "больших" религий.
- культ Тенгри в разных его уровнях.
Но новое знание - новые вопросы.
Специфика мироощущения, породившего сцепку этих двух мужских воинских союзов, была слишком плодотворной, чтобы не вызвать внимания со стороны китайских учений и разных религий, активных тогда в степи.
Что могли хотеть принести людям по Амуру буддисты всех типов, даосы, христиане-несториане и так далее - более менее понятно.
Но при такой мощи мироощущения, что в будущем из него вышла самая большая в истории человечества сухопутная империя, эти учения должны были ощущать и нечто, чему у этого мироощущения надо учиться и им самим.
О чем мог говорить очень опытный в блужданиях среди людей глава особого даосского "ордена" Чань Чунь базовом стойбище монголов в их "малой Монголии" примерно понятно. Раз первый вопрос Чингиз-хан уже на Гиндукуше задал ему про бессмертие, наверняка бессмертие всплывало как важная тема и "малой Монголии".
Но что мог почувствовать на Аргуни от идущих к вселенской империи монголов он сам?
Их мироощущение было привязано к двум тотемным животным. Их святилища были в основном природными. Храм. который Чань Чунь основал в Пекине, вернувшись с огромными позициями от Чингиз-хана был посвящен белым облакам.
Тут чувствуется общий язык вокруг образов, связанных с природой.
С другой стороны, именно после путешествия Чань Чуня у Амуру и на Гиндукуш, вскоре "малая Монголия" исчезла. репрессий там не было. Немногочисленное население просто растворилось в новых пространствах. Но сами монголы не стали превращать эту вероятную их "прародину" в место их базовых святилищ. Базовые святилища-урочища расположились западнее.
То есть Чань Чунь и другие подобные мыслители других больших учений и религий, которые могли добраться до мест первосути монголов, должны были увидать в мироощущении этих людей нечто, не особо привязанное к месту.
Культура кочующих по тайге охотников на опасного зверя эвенков подтверждает возможность такого мироощущения.
Чань Чунь должен был столкнуться с трактовками животных и природы. Эти мужские союзы имели свои тотемы.
Близость даосского и буддийского и просто китайского отношения к Небу с отношением к небу во всех вариациях монголо-тюркского тенгрианства известна.
Но эти большие учения и религии не могли пройти мимо духовного внимания монголов к миру животных. Тут должен был бы быть не менее важный синтез учений, чем относительно неба. Он просто может оставаться вне внимания исследователей в силу своей очевидности. Например, формирование понятия "золотого рода". В будущем таким родом стали Чингизиды. Это перекликается с китайским пониманием императорской семьи-династии.
Может быть также более глубокое, чем у больших религий с их развитой догматикой, внимание у монголов в их ипостаси мужских союзов к психологии зверя, животных, птиц, рыб ("речные монголы") человека. Нечто отдаленно подобное - внимание к человеческой психике - как раз тогда развивалось в виде тантрического буддизма в Тибете.
Этот момент надо исследовать.
Фото: Тенгрианский храм в Ордосе (Внутренняя Монголия, Китай)
К описываемому периоду картинка отношения не имеет, но возникла почти через тысячу лет по мотивам того, что складывалось в том периоде.