Свердловская полиция ответила на вопросы журналиста «Вашингтон пост» по делу Оксаны Пановой
Свердловская полиция ответила на вопросы журналиста «Вашингтон пост» Уилла Ингланда по делу Оксаны Пановой
Полиция в России работает в достаточно жестких рамках закона. Многие ее действия прямо регламентированы, некоторые - диктуются логикой расследования. Одной из мер, вызывающих наибольшие дискуссии, является сохранение в тайне следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий.
Логично, что если злодей будет знать, какие действия собирается предпринять следствие - он постарается уничтожить улики или надавить на свидетелей, либо потерпевших.
Поэтому, например, при избрании такой меры пресечения для обвиняемого в совершении преступления, как арест, учитывается не только вероятность бегства потенциального преступника, но и вероятность уничтожения им доказательств, либо давление на свидетелей или потерпевших.
Поэтому и знакомят обвиняемого с делом после окончания расследования и перед передачей материалов в суд, а не раньше. Поэтому и право хранить молчание у обвиняемого есть (а у свидетеля - нет), но зато и у следователя при общении с обвиняемым в ходе допроса есть право не объяснять, почему он задает тот или иной вопрос.
Однако после того как материалы дела переданы в суд, обвиняемый уже ничего не сможет изменить, и завеса тайны исчезает.
Рассказываем Вам это для того, чтобы Вам было более понятно - почему полиция не всегда имеет право делиться с Вами своими выводами, находками или подозрениями.
Правда, и во время расследования есть некоторые обстоятельства, на которые обвиняемый уже не в состоянии повлиять - и они также могут быть рассказаны журналистам. В этой части информационная открытость полиции уже может зависеть от работы пресс-службы конкретного управления.
Можем Вас заверить в том, что пресс-служба ГУ МВД по Свердловской области проинформирует Вас в максимально возможном объеме, т.к. мы уверены, что информационная открытость повышает доверие граждан к полиции, а добросовестно расследованное преступление не нуждается в излишней таинственности (разумеется, после того, как об обстоятельствах дела в принципе становится можно рассказывать).
Теперь позвольте ответить непосредственно на Ваши вопросы.
1. Вы пишете, что расследование уголовного дела в отношении Пановой началось с заявления предпринимателей Бикова и Боброва об обмане со стороны Пановой при продаже им 51 процента акций компании. Если они владеют контрольным пакетом акций компании, я не понимаю, как они были обмануты. Пожалуйста, поясните.Для понимания ситуации расскажем о ней немного подробнее. Для этого нам здесь (впрочем, как и по остальным пунктам нашей беседы) придется затрагивать некоторые особенности российского законодательства.
Господа Бобров и Биков ЛИЧНО не имеют никакого отношения к информационному агентству «Ура.ру», не являются его учредителями, руководителями или работниками.
Доля в размере 51% Уставного капитала ООО «Ура.ру» приобретена австрийской компанией «BFTEN» HoldingGmbH, руководителем которой является господин Франц Швайгер. Стоимость сделки по приобретению этих долей составила 5 млн долларов США, указанная сумма была полностью перечислена на счет О.Р. Пановой, открытый в иностранном банке за пределами Российской Федерации.
Когда компании «BFTEN» HoldingGmbH поступила информация о выводе активов ООО «Ура.ру» на счета «анонимных компаний» по фиктивным договорам, ее руководство направило своего представителя, а также обратилось по каналам Интерпола, к свердловской полиции с заявлениями, касающимися этого вопроса, а также по поводу самой сделки.
Как выяснили иностранные австрийские партнеры, они не приобрели готовый бизнес (как презентовалось Пановой) - с доменным именем, хостингом, клиентской базой и т.п., так как фактически рычаги управления этим бизнесом оказались «привязаны» к другой фирме с аналогичным названием.
Обвиняемая Панова неоднократно подтверждала в многочисленных интервью, что пыталась обмануть своих австрийских партнеров, которые, якобы, принуждали ее к сделке. И только после того, как австрийская компания обратилась в полицию, во время проведения доследственной проверки по заявлению представителя «BFTEN» HoldingGmbH, Панова выполнила условия сделки по продаже доли реально действующего ООО «Ура.ру», а не его «копии» с тем же названием, зарегистрированной в Москве. Поэтому по данному заявлению полицией было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.
2. Бобров сказал мне, что это дело представляет собой коммерческий спор. Вы согласны с этим?
Нет, и не только полиция, но и сами представители компании «BFTEN» HoldingGmbH не считают данное дело коммерческим спором, иначе бы они не обратились в полицию с заявлением, в котором прямо указано «привлечь к уголовной ответственности по … статье Уголовного Кодекса Российской Федерации». Как следует из самой формулировки, заявитель считает, что госпожа Панова совершила преступление, и просит защитить его права от ее посягательств. Более того, при написании заявления в полицию заявитель указывает, что он предупрежден об ответственности за ложный донос. Эта мера призвана защищать людей от необоснованных, клеветнических обвинений в их адрес.
Поэтому юридически (а полиция рассматривает все вопросы именно так, это ее обязанность) представители компании «BFTEN» HoldingGmbH недвусмысленно и с пониманием ответственности предъявили не коммерческие претензии О.Р. Пановой в Арбитражном суде, а уголовно-правовые, в полиции.
Это не обязательно должно означать, что господин Бобров солгал Вам. Возможно, на бытовом уровне лично господин Бобров рассматривает данный вопрос, как коммерческий спор (например, потому что он связан с последствиями сделки по купле-продаже активов). Этого мы не знаем и не можем знать, но на практике такое интуитивное ощущение для некоторых предпринимателей характерно. Однако юридически - это вопрос уголовно-правовой, он задокументирован должным образом, заявитель был предупрежден об ответственности и понимал, что он пишет заявление именно в полицию и именно в связи с обманом при купле-продаже собственности, и именно просит привлечь виновного к уголовной ответственности, поэтому и никаких других вариантов просто не может быть.
3. Почему одна из свидетелей будет давать показания в закрытом режиме. Чего она боится?
Российское (кстати, и зарубежное тоже) законодательство не обязывает потерпевших и свидетелей, опасающихся каких-либо действий по отношению к себе со стороны обвиняемых, пояснять причины, на основании которых они пришли к таким выводам. Думается, что и законы США не отличаются существенно в данном вопросе от принятых в международном праве норм.
Часть 9 статьи 166 Уголовно-процессуального Кодекса Российской Федерации позволяет человеку сказать: «Я боюсь», - и потребовать для себя определенных законом форм защиты. Причем, хочется подчеркнуть, ни для следствия, ни для суда его сведения и персональные данные не являются секретными. Они закрыты только для обвиняемой и ее защитников (в данном конкретном случае).
Насколько нам известно, законодатель, вводя эту норму, понимал, что преступники далеко не всегда позволяют свидетелям спокойно и без последствий давать показания против них - поэтому и ввел норму таким образом. Однако полиция не трактует законы, а выполняет их - поэтому законное желание свидетеля или потерпевшего, хорошо знающего, с кем он имеет дело, или даже просто опасающегося чего-либо, должно быть выполнено полицией. Что и сделано в данном случае.
4. Другой свидетель заявляет, что Панова вымогала у него деньги 7 лет назад, но до нынешнего времени этот свидетель боялся заявить об этом. Вы считаете такое заявление свидетеля правдоподобным? Насколько я знаю, этот свидетель говорит о том, что Панова вымогала у него деньги в доме, который даже не был построен на момент эпизода. Это здание было построено позже. Является ли это расхождение важным?
У следствия нет оснований не доверять показаниям потерпевшего, поскольку, в отличие от обвиняемой, тот предупреждается об УГОЛОВНОЙ ответственности за дачу ложных показаний. Задача следствия - собрать доказательства, оценить их достоверность - задача суда. Более того, именно эти показания, которые Вы приводите в вопросе, подтверждены другими доказательствами, в частности, показаниями свидетелей.
И потерпевший, и свидетели в показаниях сделали ссылку на определенное строение, чтобы всем участникам расследования стало ясно, в каком конкретно месте было совершено преступление. А вот о том, что указанное здание уже было построено в момент совершения преступления, они не говорили.
Между тем, Оксана Панова, либо не желая вдаваться в тонкости формулировок и норм русского языка (что, согласитесь, странно для журналиста), либо преследуя цель выставить потерпевшего в глазах общественности в роли лжеца, заявила в СМИ, что этот человек дает показания, не соответствующие действительности.
Впрочем, суд представляет собой состязательный процесс, сторона защиты, как и сторона обвинения, может опрашивать в ходе суда свидетелей, с целью получения сведений, или с целью разбить доказательства. Оксана Панова и ее адвокаты получат возможность публично уточнить все эти вопросы, а общественность, пресса и, разумеется, суд, смогут оценить - насколько правдоподобными и доказательными являются любые показания.
5. Полиция задержала бухгалтера компании Пановой на 4 дня в сентябре. Бухгалтер говорит о том, что на нее оказывалось давление, чтобы она дала показания против Пановой, но она отказалась. Ее отпустили, когда Панова и Ройзман вернулись из поездки в Баку. Являлась ли она заложницей в течение этих четырех дней?
Бухгалтер ООО «Ура.ру» действительно задерживалась - сначала на 48 часов, затем суд продлил срок до 72 часов (то есть еще на 24 часа).
Однако стоит пояснить, что изначально задерживать бухгалтера ООО «Ура.ру» не планировалось, это стало вынужденной мерой, т.к. в ходе проводимых в рамках расследования уголовного дела мероприятий (в том числе обысков и выемки документов в офисе «Ура.ру») было установлено, что бухгалтер пыталась скрыть вывезенные ею из офиса документы и предметы, которые представляли интерес для следствия.
При этой попытке бухгалтер и была задержана полицейскими. Именно так, в соответствии с нормами российского законодательства, надлежит поступать с теми лицами, действия которых могут препятствовать расследованию.
Но, как только стало понятно, что бухгалтер больше не сможет ничем повредить следствию, она была отпущена из-под стражи, причем еще до истечения 72 часов. Мы примерно эту ситуацию с Вами обсудили во вводной части наших ответов.
Связывать незапланированное, вынужденное задержание полицией бухгалтера ООО «Ура.ру» Поповой и известное, как минимум за два дня, возвращение Пановой и Ройзмана из Баку (это можно легко проследить по публикациям СМИ), по меньшей мере, странно. В эти дни происходило много событий, помимо возвращения Пановой и Ройзмана из Баку, например, землетрясение в Чили, Перу и Колумбии, - Вы же не пытаетесь с ними связать задержание бухгалтера.
В общем, мы искренне не понимаем, как задержание бухгалтера, пытающегося уничтожить улики по уголовному делу, непосредственно в момент, когда она их пытается уничтожить, может быть связано с возвращением или невозвращением двух близких друзей из поездки.
Что касается давления, которое, якобы, оказывалось на бухгалтера - суду предстоит разобраться и с этим вопросом. Мы полагаем, что так называемым «давлением» окажется сам факт заключения под стражу (безусловно, неприятый для человека, но, повторимся, случившийся из-за попытки бухгалтера уничтожить доказательства). А вот доказательствами окажутся документы, ранее написанные фигурантами дела, и не являющиеся результатом такого «давления» даже теоретически.
6. Имеет ли расследование уголовных дел в отношении Пановой отношение к уголовным делам в отношении фонда Евгения Ройзмана?
Оксана Рашидовна Панова имеет отношение к преступлениям, которые произошли, когда она официально руководила информационным агентством «Ура.ру» - таким, как вымогательство, мошенничество и злоупотребления полномочиями.
«Фонд Евгения Ройзмана» (на самом деле, он называется Некоммерческая организация «Благотворительный фонд «Город без наркотиков») попадал в поле зрения полиции задолго до того, как Панова возглавила «Ура.ру».
В частности, штатные и «внештатные» сотрудники фонда «Город без наркотиков» привлекались к уголовной ответственности за убийства, разбойные нападения, грабежи, причинение тяжких телесных повреждений, изнасилования (в том числе, изнасилования несовершеннолетних), похищения людей, незаконное лишение свободы и за многое другое.
Если Вам, уважаемый Уилл, будут интересны подробности - полиция Свердловской области предоставит Вам перечень уголовных дел по этим преступным эпизодам, с подробностями каждого из них.
При этом Евгений Ройзман каждый раз, когда его штатные или «внештатные» сотрудники становились фигурантами уголовных дел, открещивался от них. Даже от тех, которых еще недавно публично называл оперативниками или волонтерами.
Кроме того, Евгений Ройзман не является официально сотрудником фонда «Город без наркотиков», и поэтому каждый раз успешно избегает ответственности. Американская юриспруденция знает отчасти похожий пример - известный гангстер Аль Капоне тоже лично не был причастен к преступлениям «своих людей», и благодаря этому долгое время оставался неподсуден.
Учитывая столь разные обстоятельства и характер преступлений, совершенных Пановой и тех, которые совершили «люди фонда Ройзмана», а также учитывая значительную разницу во времени между некоторыми из этих преступлений, в данный момент свердловская полиция не располагает сведениями о причастности «фонда Евгения Ройзмана» к фактам вымогательства, мошенничества и злоупотреблений полномочиями бывшего шеф-редактора «Ура.ру» Оксаны Пановой.
Однако, если Вам, господин Ингланд, известно о таких обстоятельствах, просим поделиться Вашими сведениями с полицией Свердловской области. Со своей стороны, полиция гарантирует тщательную и непредвзятую проверку предоставленной Вами информации о преступлении.
С уважением, пресс-служба ГУ МВД России по Свердловской области
публикации по данной теме: http://66.mvd.ru/news/item/1055105/, http://66.mvd.ru/news/item/1066691/
Russian police operates within the strict bounds of the law. Most of its actions are explicitly regulated and some are dictated by the logic of investigation. Among the most discussed measures used is the maintaining secrecy of investigation and operational-search actions.
It is logical that if the malefactor will know what action investigating authority is going to take, he/she will try to destroy the evidence or pressure witnesses or victims.
Therefore, for example, when the restraining measure such as arrest is applied to the defendant accused in committing a crime, in consideration should is taking not only the potential probability of a criminal’s escape, but also the probability of the destruction of proofs, or pressuring of witnesses or victims.
Consequently, the accused person get to be acquaint with the case only after the investigation is finished and before the materials are send to the Court, and not earlier.
Therefore, the accused person has the right to remain silent (but the witness - hasn’t), on the other hand, the investigator has the right not to explain why the accused person being asked either, one or another question during interrogation.
However, after the case is send to the Court, the accused person can’t change anything, and then the veil of mystery disappears.
We tell you this because we want you to understand the reason why the police not always have the right to share its conclusions, findings and suspicions with you.
However, during the investigation there are some circumstances which the accused person is not able to influence, and they also can be told to journalists. In this respect, the informational openness of the police may depend on the work of each specific department’s press-service.
We can assure you that the press-service GU of the Ministry of internal Affairs of the Sverdlovsk region will keep you informed you as much as possible, because we are sure that the informational openness enhances citizens ' trust in the police and that diligently investigated crime does not need to be excessive mysterious (of course, only when the circumstances of the case, may be disclosed).
And now let us respond directly to your questions.
1. You wrote, that the investigation of the criminal case against Panova started with the statement of two businessmen Bykov and Bobrov about their deception by Panova when selling 51 percent of the company. If they have control packet of share of the company, I don't understand how they were deceived. Please explain.
In order to understand the situation we will tell about it a bit more. To do this here we (as well as on other items of our conversation) will have to touch upon a question of some peculiarities of the Russian legislation.
Bykov and Bobrov PERSONALLY have no relation to the news Web site “ura.ru” they are not its founders, Directors, managers, or employees.
51% of the nominal capital of LLC “ura.ru” was acquired the Austrian company “BFTEN” HoldingGmbH, the head of which is Mr. Franz Schweiger. The amount of the transaction for the acquisition of these shares amounted to USD 5 million, the specified amount was fully transferred to the opened in foreign bank outside the Russian Federation account of O.R. Panova.
When the information about the withdrawal of assets from LLC “ura.ru” made to the accounts of “anonymous companies” using the fictitious contracts was received by the company “BFTEN” HoldingGmbH, its representative was send by the management of the company, and also through Interpol channels contacted the Sverdlovsk police about, as well as about the transaction itself.
Austrian foreign partners found out that they, in fact, have not acquired businesses (as it was presented by Panova) - with a domain name, hosting, customer base and etc. since the actual control levers in this business were “linked” to another company with the same name.
In numerous interviews the accused Panova has repeatedly reaffirming that she tried to cheat her Austrian partners, who allegedly forced her to the deal. And only after the Austrian company contacted the police, during the pre-investigation checks on the request of «BFTEN» of HoldingGmbH representative, Panova complied with the terms of the transaction for the sale of share of real functioning LLC “ura.ru”, and not its “copy” by the same name, registered in the Moscow. Therefore, on this request the police have issued a decision not to institute a criminal case.
2. Bobrov told me that it is a case of a commercial dispute. Do you agree?
No, and not only the police, but also representatives of “BFTEN” HoldingGmbH do not consider this case to be a commercial dispute otherwise they would not go to the police with a statement in which expressly asked to “to institute criminal proceedings under article ... of the Criminal Code of the Russian Federation”. As it follows from the wording, the Complainant inclined to believe that Panova has committed a crime and asks to defend his rights from her encroachment. Moreover, the person making the declaration stats that he was warned about the responsibility for false denunciation. This measure is designed to protect people from unreasonable, slanderous accusations against them.
Therefore, legally (and the police deal with all matters exactly as it is her duty to) the representatives of the company “BFTEN” HoldingGmbH unequivocally and with a sense of responsibility did not present commercial claims to O.R. Panova in Arbitration court, but criminal charges in police.
This does not necessarily mean that Mr. Bobrov lied to you. Perhaps, at the domestic level, Mr. Bobrov personally is considering this issue, to be a commercial dispute (for example, because it is associated with the consequences of the transaction of sale of assets). We do not know and cannot know, but in practice, such an intuitive feelings are typical for some businessmen. However, legally it is the question of criminal law, which was properly documented and the applicant was warned about his responsibility and understood that he was writing the statement to the police and in connection with fraud in the sale of the property, and he asks to bring the perpetrator to criminal responsibility, therefore, there are no other options can be.
3. Why one of the witnesses will give evidence in closed mode. What is she afraid of?
Russian law (by the way, foreign law also) does not oblige victims and witnesses involved in the justice system explain the reasons why they feel threatened and afraid of the accused, and how came to these conclusions. We would think that the laws of the United States do not differ much in this matter from in the international law norms.
Part 9 of article 166 of the Criminal procedure Code of the Russian Federation allows a person to say: “I am afraid” and then request a certain legal forms of protection. Moreover, we want to emphasize, that neither for the investigation nor for the Court witness’s personal information would stay a secret. It is closed only to the accused, and its defenders (in this case).
As far as we know, this provision was introduced by the legislator, because criminals not always let witnesses to give evidence against them peaceful and without serious consequences - therefore this norm was introduced that way. However, the police does not interpret laws but execute them - therefore the police should comply with a legitimate desire of a witness or a victim who knows with whom he is dealing with, or is afraid of something. What has been done in this case.
4. Another witness states that Panova extorted money from him 7 years ago, but up to the present time this witness was afraid to announce it. Do you think such a statement of a witness plausible? As far as I know, this witness says that Panova extorted money from him in the house that was not even built at the time of the episode. This building was constructed later. Whether this difference important?
The investigation has no reasons not to trust the testimony of the victim, because, unlike the accused, he was warned about CRIMINAL responsibility for false testimony. The task of the investigation is to collect the evidence, evaluate its credibility - is the task of the Court. Moreover, these indications, that you brought up in your question were confirmed by other evidence, in particular, the testimony of the witnesses.
The victim, as well as witnesses in their evidence gave the reference of the particular building so it was clear to the participants of the investigation where exactly the crime was committed. However, they did not say that the structure was already built at the time of the crime.
Meanwhile, Oksana Panova, either not wanting to go into the subtleties of the language and norms of the Russian language (which is odd for a journalist), or pursuing a goal of putting the victim the role of the liar before the eyes of the public, stated in the media that the testimony given by the victim does not represent the facts.
However, the court is an adversarial process, so the defense and the prosecution, may interview witnesses in the course of the court, with the aim of obtaining information or to shatter proof. Oksana Panova and her lawyers will have the opportunity to publicly clarify all these questions, while the public, the press and, of course, the Court will be able to estimate how believable and evidentiary any statements.
5. Oksana Panova’s company accountant was detained by the in the fall for four days. The accountant says that she was pressured to give evidence against Panova, but she refused. She was released when Panova and Roizman returned from their trip to Baku. Was she held hostage during these four days?
Company’s accountant was really detained - first for 48 hours, then the Court extended the term of up to 72 hours (that is for 24 hours more).
However, it is worth explaining that that detainment of the accountant of LLC “ura.ru” was not initially planned, it was a forced measure, since in the course of events of a criminal investigation activities was established (including searches and seizure of documents in the office “ura.ru”), that the accountant tried to hide documents that she had removed from the office as well as other items that were of interest to the investigation.
Company’s accountant was detained by the police during this attempt. In accordance with the norms of Russian legislation exactly this should be done with individuals whose actions may hinder the investigation. But, once it became clear that the accountant no longer can interfere with the investigation, she has been released from the custody, even before the expiry of the 72 hours. This situation was discussed in the introductory part of our answers to you.
It is strange, to say the least, to link unplanned forced detention of company’s accountant Popova by the police with a return of Panova and Roizman from Baku, about which it was known, for at least two days at advance (that fact that can be easily traced through publications in mass media). Many events happened during those days apart from the fact that Panova and Roizman were returning from Baku, for example, an earthquake in Chile, Peru and Colombia, - you wouldn’t try to connect them to the detention of the accountant would you.
All in all, we sincerely do not understand, how the detention of company’s accountant, who was trying to destroy the evidence in a criminal case, at the moment while she tries to destroy it, may be associated with the return or non-return of two close friends from the trip.
With regard to pressure, which, allegedly, was put on the accountant, the court will have to deal with this issue. We believe that the so-called “pressure” would be the fact of detention (which is of course, unpleasant for a person, but, again, occurred due to the accountant’s attempt to destroy evidence). Its the documents written previously by the defendants that will be the evidence in the case, and they wouldn’t be considered being a result of such “pressure” even theoretically.
6. Whether the investigation of criminal cases against Panova relevant to criminal proceedings concerning Yevgeny Roizman?
Oksana Rashidovna Panova relates to crimes, such as extortion, fraud, and abuse of authority, that occurred when she was officially the head of the news agency “ura.ru.”
“Yevgeny Roizman’s Fund” (actually, it's called a non-profit organization “Charity Fund “City without drugs”) came to the attention of the police long before Panova became the head of “ura.ru.” In particular, members of staff and “freelance” staff of the Fund “City without drugs” were prosecuted for murders, robberies, grievous bodily harm, sexual assaults (including rape of minors), kidnapping, unlawful deprivation of freedom, and others.
Dear Will,
if you are interested in the details - police of Sverdlovsk region will provide you with a detailed list of criminal cases on these maleficent episodes.
With all this going on, every time his organization’s permanent or freelance employees would become a criminal case’s figurant Yevgeny Roizman had rejected them. Even those, whom he recently publicly called operating officers or volunteers.
In addition, Evgeny Roizman is not officially on the staff of the Fund “City without drugs”, and therefore every time he time successfully avoids responsibility. American jurisprudence knows partly similar example of the famous gangster al Capone who personally too was not involved in the crimes of “his people”, and because of this remained outside the jurisdiction for a long time.
Given that the circumstances and the nature of the crimes committed by Panova are very different and from those committed by “the Roizman’s Fund people”, as well as the considerable time difference between some of these crimes, Sverdlovsk police currently has no information about the criminal involvement of “the Yevgeny Roizman’s Fund” into the extortion, fraud and abuse of power cases of the former chief editor of the “ura.ru” Oksana Panova.
However, if you, Mr. England, are aware of those circumstances, please share your information with the police of the Sverdlovsk region. From our part the police can guarantee a thorough and impartial verification of the information you would provide about the crime.
Sincerely,
the press-service GU of the Ministry of internal Affairs of Russia in Sverdlovsk region
Ключевые слова: The Washington Post, Will Englund, вымогательство,злоупотребление полномочиями, мошенничество, Оксана Панова, свердловская полиция
Полиция в России работает в достаточно жестких рамках закона. Многие ее действия прямо регламентированы, некоторые - диктуются логикой расследования. Одной из мер, вызывающих наибольшие дискуссии, является сохранение в тайне следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий.
Логично, что если злодей будет знать, какие действия собирается предпринять следствие - он постарается уничтожить улики или надавить на свидетелей, либо потерпевших.
Поэтому, например, при избрании такой меры пресечения для обвиняемого в совершении преступления, как арест, учитывается не только вероятность бегства потенциального преступника, но и вероятность уничтожения им доказательств, либо давление на свидетелей или потерпевших.
Поэтому и знакомят обвиняемого с делом после окончания расследования и перед передачей материалов в суд, а не раньше. Поэтому и право хранить молчание у обвиняемого есть (а у свидетеля - нет), но зато и у следователя при общении с обвиняемым в ходе допроса есть право не объяснять, почему он задает тот или иной вопрос.
Однако после того как материалы дела переданы в суд, обвиняемый уже ничего не сможет изменить, и завеса тайны исчезает.
Рассказываем Вам это для того, чтобы Вам было более понятно - почему полиция не всегда имеет право делиться с Вами своими выводами, находками или подозрениями.
Правда, и во время расследования есть некоторые обстоятельства, на которые обвиняемый уже не в состоянии повлиять - и они также могут быть рассказаны журналистам. В этой части информационная открытость полиции уже может зависеть от работы пресс-службы конкретного управления.
Можем Вас заверить в том, что пресс-служба ГУ МВД по Свердловской области проинформирует Вас в максимально возможном объеме, т.к. мы уверены, что информационная открытость повышает доверие граждан к полиции, а добросовестно расследованное преступление не нуждается в излишней таинственности (разумеется, после того, как об обстоятельствах дела в принципе становится можно рассказывать).
Теперь позвольте ответить непосредственно на Ваши вопросы.
1. Вы пишете, что расследование уголовного дела в отношении Пановой началось с заявления предпринимателей Бикова и Боброва об обмане со стороны Пановой при продаже им 51 процента акций компании. Если они владеют контрольным пакетом акций компании, я не понимаю, как они были обмануты. Пожалуйста, поясните.Для понимания ситуации расскажем о ней немного подробнее. Для этого нам здесь (впрочем, как и по остальным пунктам нашей беседы) придется затрагивать некоторые особенности российского законодательства.
Господа Бобров и Биков ЛИЧНО не имеют никакого отношения к информационному агентству «Ура.ру», не являются его учредителями, руководителями или работниками.
Доля в размере 51% Уставного капитала ООО «Ура.ру» приобретена австрийской компанией «BFTEN» HoldingGmbH, руководителем которой является господин Франц Швайгер. Стоимость сделки по приобретению этих долей составила 5 млн долларов США, указанная сумма была полностью перечислена на счет О.Р. Пановой, открытый в иностранном банке за пределами Российской Федерации.
Когда компании «BFTEN» HoldingGmbH поступила информация о выводе активов ООО «Ура.ру» на счета «анонимных компаний» по фиктивным договорам, ее руководство направило своего представителя, а также обратилось по каналам Интерпола, к свердловской полиции с заявлениями, касающимися этого вопроса, а также по поводу самой сделки.
Как выяснили иностранные австрийские партнеры, они не приобрели готовый бизнес (как презентовалось Пановой) - с доменным именем, хостингом, клиентской базой и т.п., так как фактически рычаги управления этим бизнесом оказались «привязаны» к другой фирме с аналогичным названием.
Обвиняемая Панова неоднократно подтверждала в многочисленных интервью, что пыталась обмануть своих австрийских партнеров, которые, якобы, принуждали ее к сделке. И только после того, как австрийская компания обратилась в полицию, во время проведения доследственной проверки по заявлению представителя «BFTEN» HoldingGmbH, Панова выполнила условия сделки по продаже доли реально действующего ООО «Ура.ру», а не его «копии» с тем же названием, зарегистрированной в Москве. Поэтому по данному заявлению полицией было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.
2. Бобров сказал мне, что это дело представляет собой коммерческий спор. Вы согласны с этим?
Нет, и не только полиция, но и сами представители компании «BFTEN» HoldingGmbH не считают данное дело коммерческим спором, иначе бы они не обратились в полицию с заявлением, в котором прямо указано «привлечь к уголовной ответственности по … статье Уголовного Кодекса Российской Федерации». Как следует из самой формулировки, заявитель считает, что госпожа Панова совершила преступление, и просит защитить его права от ее посягательств. Более того, при написании заявления в полицию заявитель указывает, что он предупрежден об ответственности за ложный донос. Эта мера призвана защищать людей от необоснованных, клеветнических обвинений в их адрес.
Поэтому юридически (а полиция рассматривает все вопросы именно так, это ее обязанность) представители компании «BFTEN» HoldingGmbH недвусмысленно и с пониманием ответственности предъявили не коммерческие претензии О.Р. Пановой в Арбитражном суде, а уголовно-правовые, в полиции.
Это не обязательно должно означать, что господин Бобров солгал Вам. Возможно, на бытовом уровне лично господин Бобров рассматривает данный вопрос, как коммерческий спор (например, потому что он связан с последствиями сделки по купле-продаже активов). Этого мы не знаем и не можем знать, но на практике такое интуитивное ощущение для некоторых предпринимателей характерно. Однако юридически - это вопрос уголовно-правовой, он задокументирован должным образом, заявитель был предупрежден об ответственности и понимал, что он пишет заявление именно в полицию и именно в связи с обманом при купле-продаже собственности, и именно просит привлечь виновного к уголовной ответственности, поэтому и никаких других вариантов просто не может быть.
3. Почему одна из свидетелей будет давать показания в закрытом режиме. Чего она боится?
Российское (кстати, и зарубежное тоже) законодательство не обязывает потерпевших и свидетелей, опасающихся каких-либо действий по отношению к себе со стороны обвиняемых, пояснять причины, на основании которых они пришли к таким выводам. Думается, что и законы США не отличаются существенно в данном вопросе от принятых в международном праве норм.
Часть 9 статьи 166 Уголовно-процессуального Кодекса Российской Федерации позволяет человеку сказать: «Я боюсь», - и потребовать для себя определенных законом форм защиты. Причем, хочется подчеркнуть, ни для следствия, ни для суда его сведения и персональные данные не являются секретными. Они закрыты только для обвиняемой и ее защитников (в данном конкретном случае).
Насколько нам известно, законодатель, вводя эту норму, понимал, что преступники далеко не всегда позволяют свидетелям спокойно и без последствий давать показания против них - поэтому и ввел норму таким образом. Однако полиция не трактует законы, а выполняет их - поэтому законное желание свидетеля или потерпевшего, хорошо знающего, с кем он имеет дело, или даже просто опасающегося чего-либо, должно быть выполнено полицией. Что и сделано в данном случае.
4. Другой свидетель заявляет, что Панова вымогала у него деньги 7 лет назад, но до нынешнего времени этот свидетель боялся заявить об этом. Вы считаете такое заявление свидетеля правдоподобным? Насколько я знаю, этот свидетель говорит о том, что Панова вымогала у него деньги в доме, который даже не был построен на момент эпизода. Это здание было построено позже. Является ли это расхождение важным?
У следствия нет оснований не доверять показаниям потерпевшего, поскольку, в отличие от обвиняемой, тот предупреждается об УГОЛОВНОЙ ответственности за дачу ложных показаний. Задача следствия - собрать доказательства, оценить их достоверность - задача суда. Более того, именно эти показания, которые Вы приводите в вопросе, подтверждены другими доказательствами, в частности, показаниями свидетелей.
И потерпевший, и свидетели в показаниях сделали ссылку на определенное строение, чтобы всем участникам расследования стало ясно, в каком конкретно месте было совершено преступление. А вот о том, что указанное здание уже было построено в момент совершения преступления, они не говорили.
Между тем, Оксана Панова, либо не желая вдаваться в тонкости формулировок и норм русского языка (что, согласитесь, странно для журналиста), либо преследуя цель выставить потерпевшего в глазах общественности в роли лжеца, заявила в СМИ, что этот человек дает показания, не соответствующие действительности.
Впрочем, суд представляет собой состязательный процесс, сторона защиты, как и сторона обвинения, может опрашивать в ходе суда свидетелей, с целью получения сведений, или с целью разбить доказательства. Оксана Панова и ее адвокаты получат возможность публично уточнить все эти вопросы, а общественность, пресса и, разумеется, суд, смогут оценить - насколько правдоподобными и доказательными являются любые показания.
5. Полиция задержала бухгалтера компании Пановой на 4 дня в сентябре. Бухгалтер говорит о том, что на нее оказывалось давление, чтобы она дала показания против Пановой, но она отказалась. Ее отпустили, когда Панова и Ройзман вернулись из поездки в Баку. Являлась ли она заложницей в течение этих четырех дней?
Бухгалтер ООО «Ура.ру» действительно задерживалась - сначала на 48 часов, затем суд продлил срок до 72 часов (то есть еще на 24 часа).
Однако стоит пояснить, что изначально задерживать бухгалтера ООО «Ура.ру» не планировалось, это стало вынужденной мерой, т.к. в ходе проводимых в рамках расследования уголовного дела мероприятий (в том числе обысков и выемки документов в офисе «Ура.ру») было установлено, что бухгалтер пыталась скрыть вывезенные ею из офиса документы и предметы, которые представляли интерес для следствия.
При этой попытке бухгалтер и была задержана полицейскими. Именно так, в соответствии с нормами российского законодательства, надлежит поступать с теми лицами, действия которых могут препятствовать расследованию.
Но, как только стало понятно, что бухгалтер больше не сможет ничем повредить следствию, она была отпущена из-под стражи, причем еще до истечения 72 часов. Мы примерно эту ситуацию с Вами обсудили во вводной части наших ответов.
Связывать незапланированное, вынужденное задержание полицией бухгалтера ООО «Ура.ру» Поповой и известное, как минимум за два дня, возвращение Пановой и Ройзмана из Баку (это можно легко проследить по публикациям СМИ), по меньшей мере, странно. В эти дни происходило много событий, помимо возвращения Пановой и Ройзмана из Баку, например, землетрясение в Чили, Перу и Колумбии, - Вы же не пытаетесь с ними связать задержание бухгалтера.
В общем, мы искренне не понимаем, как задержание бухгалтера, пытающегося уничтожить улики по уголовному делу, непосредственно в момент, когда она их пытается уничтожить, может быть связано с возвращением или невозвращением двух близких друзей из поездки.
Что касается давления, которое, якобы, оказывалось на бухгалтера - суду предстоит разобраться и с этим вопросом. Мы полагаем, что так называемым «давлением» окажется сам факт заключения под стражу (безусловно, неприятый для человека, но, повторимся, случившийся из-за попытки бухгалтера уничтожить доказательства). А вот доказательствами окажутся документы, ранее написанные фигурантами дела, и не являющиеся результатом такого «давления» даже теоретически.
6. Имеет ли расследование уголовных дел в отношении Пановой отношение к уголовным делам в отношении фонда Евгения Ройзмана?
Оксана Рашидовна Панова имеет отношение к преступлениям, которые произошли, когда она официально руководила информационным агентством «Ура.ру» - таким, как вымогательство, мошенничество и злоупотребления полномочиями.
«Фонд Евгения Ройзмана» (на самом деле, он называется Некоммерческая организация «Благотворительный фонд «Город без наркотиков») попадал в поле зрения полиции задолго до того, как Панова возглавила «Ура.ру».
В частности, штатные и «внештатные» сотрудники фонда «Город без наркотиков» привлекались к уголовной ответственности за убийства, разбойные нападения, грабежи, причинение тяжких телесных повреждений, изнасилования (в том числе, изнасилования несовершеннолетних), похищения людей, незаконное лишение свободы и за многое другое.
Если Вам, уважаемый Уилл, будут интересны подробности - полиция Свердловской области предоставит Вам перечень уголовных дел по этим преступным эпизодам, с подробностями каждого из них.
При этом Евгений Ройзман каждый раз, когда его штатные или «внештатные» сотрудники становились фигурантами уголовных дел, открещивался от них. Даже от тех, которых еще недавно публично называл оперативниками или волонтерами.
Кроме того, Евгений Ройзман не является официально сотрудником фонда «Город без наркотиков», и поэтому каждый раз успешно избегает ответственности. Американская юриспруденция знает отчасти похожий пример - известный гангстер Аль Капоне тоже лично не был причастен к преступлениям «своих людей», и благодаря этому долгое время оставался неподсуден.
Учитывая столь разные обстоятельства и характер преступлений, совершенных Пановой и тех, которые совершили «люди фонда Ройзмана», а также учитывая значительную разницу во времени между некоторыми из этих преступлений, в данный момент свердловская полиция не располагает сведениями о причастности «фонда Евгения Ройзмана» к фактам вымогательства, мошенничества и злоупотреблений полномочиями бывшего шеф-редактора «Ура.ру» Оксаны Пановой.
Однако, если Вам, господин Ингланд, известно о таких обстоятельствах, просим поделиться Вашими сведениями с полицией Свердловской области. Со своей стороны, полиция гарантирует тщательную и непредвзятую проверку предоставленной Вами информации о преступлении.
С уважением, пресс-служба ГУ МВД России по Свердловской области
публикации по данной теме: http://66.mvd.ru/news/item/1055105/, http://66.mvd.ru/news/item/1066691/
Russian police operates within the strict bounds of the law. Most of its actions are explicitly regulated and some are dictated by the logic of investigation. Among the most discussed measures used is the maintaining secrecy of investigation and operational-search actions.
It is logical that if the malefactor will know what action investigating authority is going to take, he/she will try to destroy the evidence or pressure witnesses or victims.
Therefore, for example, when the restraining measure such as arrest is applied to the defendant accused in committing a crime, in consideration should is taking not only the potential probability of a criminal’s escape, but also the probability of the destruction of proofs, or pressuring of witnesses or victims.
Consequently, the accused person get to be acquaint with the case only after the investigation is finished and before the materials are send to the Court, and not earlier.
Therefore, the accused person has the right to remain silent (but the witness - hasn’t), on the other hand, the investigator has the right not to explain why the accused person being asked either, one or another question during interrogation.
However, after the case is send to the Court, the accused person can’t change anything, and then the veil of mystery disappears.
We tell you this because we want you to understand the reason why the police not always have the right to share its conclusions, findings and suspicions with you.
However, during the investigation there are some circumstances which the accused person is not able to influence, and they also can be told to journalists. In this respect, the informational openness of the police may depend on the work of each specific department’s press-service.
We can assure you that the press-service GU of the Ministry of internal Affairs of the Sverdlovsk region will keep you informed you as much as possible, because we are sure that the informational openness enhances citizens ' trust in the police and that diligently investigated crime does not need to be excessive mysterious (of course, only when the circumstances of the case, may be disclosed).
And now let us respond directly to your questions.
1. You wrote, that the investigation of the criminal case against Panova started with the statement of two businessmen Bykov and Bobrov about their deception by Panova when selling 51 percent of the company. If they have control packet of share of the company, I don't understand how they were deceived. Please explain.
In order to understand the situation we will tell about it a bit more. To do this here we (as well as on other items of our conversation) will have to touch upon a question of some peculiarities of the Russian legislation.
Bykov and Bobrov PERSONALLY have no relation to the news Web site “ura.ru” they are not its founders, Directors, managers, or employees.
51% of the nominal capital of LLC “ura.ru” was acquired the Austrian company “BFTEN” HoldingGmbH, the head of which is Mr. Franz Schweiger. The amount of the transaction for the acquisition of these shares amounted to USD 5 million, the specified amount was fully transferred to the opened in foreign bank outside the Russian Federation account of O.R. Panova.
When the information about the withdrawal of assets from LLC “ura.ru” made to the accounts of “anonymous companies” using the fictitious contracts was received by the company “BFTEN” HoldingGmbH, its representative was send by the management of the company, and also through Interpol channels contacted the Sverdlovsk police about, as well as about the transaction itself.
Austrian foreign partners found out that they, in fact, have not acquired businesses (as it was presented by Panova) - with a domain name, hosting, customer base and etc. since the actual control levers in this business were “linked” to another company with the same name.
In numerous interviews the accused Panova has repeatedly reaffirming that she tried to cheat her Austrian partners, who allegedly forced her to the deal. And only after the Austrian company contacted the police, during the pre-investigation checks on the request of «BFTEN» of HoldingGmbH representative, Panova complied with the terms of the transaction for the sale of share of real functioning LLC “ura.ru”, and not its “copy” by the same name, registered in the Moscow. Therefore, on this request the police have issued a decision not to institute a criminal case.
2. Bobrov told me that it is a case of a commercial dispute. Do you agree?
No, and not only the police, but also representatives of “BFTEN” HoldingGmbH do not consider this case to be a commercial dispute otherwise they would not go to the police with a statement in which expressly asked to “to institute criminal proceedings under article ... of the Criminal Code of the Russian Federation”. As it follows from the wording, the Complainant inclined to believe that Panova has committed a crime and asks to defend his rights from her encroachment. Moreover, the person making the declaration stats that he was warned about the responsibility for false denunciation. This measure is designed to protect people from unreasonable, slanderous accusations against them.
Therefore, legally (and the police deal with all matters exactly as it is her duty to) the representatives of the company “BFTEN” HoldingGmbH unequivocally and with a sense of responsibility did not present commercial claims to O.R. Panova in Arbitration court, but criminal charges in police.
This does not necessarily mean that Mr. Bobrov lied to you. Perhaps, at the domestic level, Mr. Bobrov personally is considering this issue, to be a commercial dispute (for example, because it is associated with the consequences of the transaction of sale of assets). We do not know and cannot know, but in practice, such an intuitive feelings are typical for some businessmen. However, legally it is the question of criminal law, which was properly documented and the applicant was warned about his responsibility and understood that he was writing the statement to the police and in connection with fraud in the sale of the property, and he asks to bring the perpetrator to criminal responsibility, therefore, there are no other options can be.
3. Why one of the witnesses will give evidence in closed mode. What is she afraid of?
Russian law (by the way, foreign law also) does not oblige victims and witnesses involved in the justice system explain the reasons why they feel threatened and afraid of the accused, and how came to these conclusions. We would think that the laws of the United States do not differ much in this matter from in the international law norms.
Part 9 of article 166 of the Criminal procedure Code of the Russian Federation allows a person to say: “I am afraid” and then request a certain legal forms of protection. Moreover, we want to emphasize, that neither for the investigation nor for the Court witness’s personal information would stay a secret. It is closed only to the accused, and its defenders (in this case).
As far as we know, this provision was introduced by the legislator, because criminals not always let witnesses to give evidence against them peaceful and without serious consequences - therefore this norm was introduced that way. However, the police does not interpret laws but execute them - therefore the police should comply with a legitimate desire of a witness or a victim who knows with whom he is dealing with, or is afraid of something. What has been done in this case.
4. Another witness states that Panova extorted money from him 7 years ago, but up to the present time this witness was afraid to announce it. Do you think such a statement of a witness plausible? As far as I know, this witness says that Panova extorted money from him in the house that was not even built at the time of the episode. This building was constructed later. Whether this difference important?
The investigation has no reasons not to trust the testimony of the victim, because, unlike the accused, he was warned about CRIMINAL responsibility for false testimony. The task of the investigation is to collect the evidence, evaluate its credibility - is the task of the Court. Moreover, these indications, that you brought up in your question were confirmed by other evidence, in particular, the testimony of the witnesses.
The victim, as well as witnesses in their evidence gave the reference of the particular building so it was clear to the participants of the investigation where exactly the crime was committed. However, they did not say that the structure was already built at the time of the crime.
Meanwhile, Oksana Panova, either not wanting to go into the subtleties of the language and norms of the Russian language (which is odd for a journalist), or pursuing a goal of putting the victim the role of the liar before the eyes of the public, stated in the media that the testimony given by the victim does not represent the facts.
However, the court is an adversarial process, so the defense and the prosecution, may interview witnesses in the course of the court, with the aim of obtaining information or to shatter proof. Oksana Panova and her lawyers will have the opportunity to publicly clarify all these questions, while the public, the press and, of course, the Court will be able to estimate how believable and evidentiary any statements.
5. Oksana Panova’s company accountant was detained by the in the fall for four days. The accountant says that she was pressured to give evidence against Panova, but she refused. She was released when Panova and Roizman returned from their trip to Baku. Was she held hostage during these four days?
Company’s accountant was really detained - first for 48 hours, then the Court extended the term of up to 72 hours (that is for 24 hours more).
However, it is worth explaining that that detainment of the accountant of LLC “ura.ru” was not initially planned, it was a forced measure, since in the course of events of a criminal investigation activities was established (including searches and seizure of documents in the office “ura.ru”), that the accountant tried to hide documents that she had removed from the office as well as other items that were of interest to the investigation.
Company’s accountant was detained by the police during this attempt. In accordance with the norms of Russian legislation exactly this should be done with individuals whose actions may hinder the investigation. But, once it became clear that the accountant no longer can interfere with the investigation, she has been released from the custody, even before the expiry of the 72 hours. This situation was discussed in the introductory part of our answers to you.
It is strange, to say the least, to link unplanned forced detention of company’s accountant Popova by the police with a return of Panova and Roizman from Baku, about which it was known, for at least two days at advance (that fact that can be easily traced through publications in mass media). Many events happened during those days apart from the fact that Panova and Roizman were returning from Baku, for example, an earthquake in Chile, Peru and Colombia, - you wouldn’t try to connect them to the detention of the accountant would you.
All in all, we sincerely do not understand, how the detention of company’s accountant, who was trying to destroy the evidence in a criminal case, at the moment while she tries to destroy it, may be associated with the return or non-return of two close friends from the trip.
With regard to pressure, which, allegedly, was put on the accountant, the court will have to deal with this issue. We believe that the so-called “pressure” would be the fact of detention (which is of course, unpleasant for a person, but, again, occurred due to the accountant’s attempt to destroy evidence). Its the documents written previously by the defendants that will be the evidence in the case, and they wouldn’t be considered being a result of such “pressure” even theoretically.
6. Whether the investigation of criminal cases against Panova relevant to criminal proceedings concerning Yevgeny Roizman?
Oksana Rashidovna Panova relates to crimes, such as extortion, fraud, and abuse of authority, that occurred when she was officially the head of the news agency “ura.ru.”
“Yevgeny Roizman’s Fund” (actually, it's called a non-profit organization “Charity Fund “City without drugs”) came to the attention of the police long before Panova became the head of “ura.ru.” In particular, members of staff and “freelance” staff of the Fund “City without drugs” were prosecuted for murders, robberies, grievous bodily harm, sexual assaults (including rape of minors), kidnapping, unlawful deprivation of freedom, and others.
Dear Will,
if you are interested in the details - police of Sverdlovsk region will provide you with a detailed list of criminal cases on these maleficent episodes.
With all this going on, every time his organization’s permanent or freelance employees would become a criminal case’s figurant Yevgeny Roizman had rejected them. Even those, whom he recently publicly called operating officers or volunteers.
In addition, Evgeny Roizman is not officially on the staff of the Fund “City without drugs”, and therefore every time he time successfully avoids responsibility. American jurisprudence knows partly similar example of the famous gangster al Capone who personally too was not involved in the crimes of “his people”, and because of this remained outside the jurisdiction for a long time.
Given that the circumstances and the nature of the crimes committed by Panova are very different and from those committed by “the Roizman’s Fund people”, as well as the considerable time difference between some of these crimes, Sverdlovsk police currently has no information about the criminal involvement of “the Yevgeny Roizman’s Fund” into the extortion, fraud and abuse of power cases of the former chief editor of the “ura.ru” Oksana Panova.
However, if you, Mr. England, are aware of those circumstances, please share your information with the police of the Sverdlovsk region. From our part the police can guarantee a thorough and impartial verification of the information you would provide about the crime.
Sincerely,
the press-service GU of the Ministry of internal Affairs of Russia in Sverdlovsk region
Ключевые слова: The Washington Post, Will Englund, вымогательство,злоупотребление полномочиями, мошенничество, Оксана Панова, свердловская полиция