История одной пациентки
Раз пошла такая пьянка, что с утра пишут душещипательные истории, я тоже поделюсь маааленькой историей из отделения. Совсем маленькой, А я ее сделаю длинной и нудной, раз уж решила написать. У меня ж тоже душа есть, я тоже иногда ей за пациентов болею, хотя дело это бессмысленное абсолютно.
Была у нас в отделении старушка. До недавнего срока. В реабилитации, где обычно лежат недели три, по крайней мере, так должно быть, а потом уходят своими ногами, она лежала месяцами. Русская такая бабушка, постепенно съезжающая у нас с катушек. У нее была сломана сперва одна нога, а потом и вторая. В первый раз мы ее поставили-таки слегка на ноги. Она ушла домой и сломала вторую ногу. Поступила снова к нам. На ногах у нее были гнойные раны. причем их было до фига и все требовалось перевязывать.
.Кожа бабки, условно назовем ее Е., была тонкой, как пергамент. Класть пластырь на эту кожу было строжайше запрещено - он снимался вместе с кожей. однако всякий раз, когда я приходила делать перевязку - какой-то очередной умник наклеивал-таки пластырь. Причем иногда пластырь был наклеен прямо на одну из ран, благо их было завались. Снимать клейкий, но в то же время сухой пластырь с живой раны - удовольствие ниже среднего как для старушки, так и для меня. Вообще сидеть полчаса не разгибаясь на карачках, аккуратно прилаживая перевязку на каждую из ран - удовольствие слабое. Поэтому и клали пластырь - оно быстрее, и так сойдет. Только я уперлась рогом - буду делать по-человечески, и все тут.
Раны становились то лучше, то хуже, в зависимости от того, кто делал перевязку, а старушку пытались учить ходить. Получалось оно через пень-колоду. Научилась слегка пройтись с ходунком, если ее кто-то сзади поддерживает, и все. А в процесс Е. постепенно теряла связь с реальностью. Начала путать имена, подозревать врачиху в том, что она отбивает ее сына у невестки, решила, что я старая ее соседка, еще на производстве с ней в россейской глухомани работала... принялась делать попытки сбежать из кресла. Вот встать и уйти. "домой" там или "перейти через железную дорогу". Как она нас всех злила! Связывать ее смысла не было, убежать быстро она не могла, сахаром не раскидывалась, так что всегда, когда пыталась вставать, кто-то из наших, проходя мимо, просто орал "Е., черт бы вас побрал! А ну села и чтоб больше не двигалась! Жизни лишиться хотите?!"И были мы все весьма невежливы, потому что зла не хватало. Раз спасли, два спасли, а в отделении хлопот полон рот и без нее.
Бабка не только сходила с ума. У нее еще и начисто отсутствовала воля к выздоровлению. Она никак не желала поверить, что встанет. Весь день хныкала, жаловалась, все больные ее избегали, чтоб не нудила под ухом. Ага, на то, чтобы краситься в палате перед выездом в столовку, сил хватало, а на желание и веру - нет (ой, мамочки. как же уродливо она выглядела в крашеном виде! Этакая мумия, которая украла мамину помаду).
Прихожу я несколько дней назад на смену - а на кровати вместо Е. какая-то другая бабуля лежит. Нет слов моих, как я обрадовалась. спина уже не выдерживала этих перевязок, а голова - ее бреда, который я всегда вежливо выслушивала. улучшив минутку, задаю вопрос "А куда, собсно, Е. подевалась? Радость-то какая!" Получаю ответ "А в сиуд муркав". Я так и села - "но ей же там совсем не место!" Сиуд муркав - это гнойная оранжерея. В ней лежат и молчат. По правилам, сиуд муркав - это отделение для тех, у кого сохраняется одно из условий: постоянный зонд в желудок, активно прогрессирующая онкология, незаживающие пролежни или трахеостомия (дырка в горле). У нее же ничего такого нет, кроме ран на ногах, и те уже вооон насколько лучше!!! В сиуд муркаве все лежат. Без вопросов. И в большинстве своем давно молчат, потому что там уже не просто с катушек съезжают - там овощи. Абсолютно вегетативные сволочи, хоть с пятого этажа их кидай - реакции не получишь, и лечение соответствующее. Куда ж ее туда, она ж говорящая, чуточку ходящая... А никто ее больше брать не хотел. Мдя, нехило...
Почему я так долго и нудно? Да потому, что по бабушке уже можно некролог составлять. Угробят ее в сиуд муркаве, как пить дать, угробят. Через месяц. Там таких больных не лечат. Было бы понятно, если бы ухудшалась, ухудшалась - и попала туда. Или просто померла. А ведь обида вся в том, что от нее отказались. Все. Ее вполне можно было бы еще подятнуть, подправить, но минздрав задолбался. Больница задолбалась. И сама бабка сдалась самым постыдным образом, что с ней ни делай.
Даже не то чтобы жалко, а обидно. Ни за что человек погублен. Только за нашу некомпетентность да за ее душевную слабость.
А мне на смене теперь легче.
Была у нас в отделении старушка. До недавнего срока. В реабилитации, где обычно лежат недели три, по крайней мере, так должно быть, а потом уходят своими ногами, она лежала месяцами. Русская такая бабушка, постепенно съезжающая у нас с катушек. У нее была сломана сперва одна нога, а потом и вторая. В первый раз мы ее поставили-таки слегка на ноги. Она ушла домой и сломала вторую ногу. Поступила снова к нам. На ногах у нее были гнойные раны. причем их было до фига и все требовалось перевязывать.
.Кожа бабки, условно назовем ее Е., была тонкой, как пергамент. Класть пластырь на эту кожу было строжайше запрещено - он снимался вместе с кожей. однако всякий раз, когда я приходила делать перевязку - какой-то очередной умник наклеивал-таки пластырь. Причем иногда пластырь был наклеен прямо на одну из ран, благо их было завались. Снимать клейкий, но в то же время сухой пластырь с живой раны - удовольствие ниже среднего как для старушки, так и для меня. Вообще сидеть полчаса не разгибаясь на карачках, аккуратно прилаживая перевязку на каждую из ран - удовольствие слабое. Поэтому и клали пластырь - оно быстрее, и так сойдет. Только я уперлась рогом - буду делать по-человечески, и все тут.
Раны становились то лучше, то хуже, в зависимости от того, кто делал перевязку, а старушку пытались учить ходить. Получалось оно через пень-колоду. Научилась слегка пройтись с ходунком, если ее кто-то сзади поддерживает, и все. А в процесс Е. постепенно теряла связь с реальностью. Начала путать имена, подозревать врачиху в том, что она отбивает ее сына у невестки, решила, что я старая ее соседка, еще на производстве с ней в россейской глухомани работала... принялась делать попытки сбежать из кресла. Вот встать и уйти. "домой" там или "перейти через железную дорогу". Как она нас всех злила! Связывать ее смысла не было, убежать быстро она не могла, сахаром не раскидывалась, так что всегда, когда пыталась вставать, кто-то из наших, проходя мимо, просто орал "Е., черт бы вас побрал! А ну села и чтоб больше не двигалась! Жизни лишиться хотите?!"И были мы все весьма невежливы, потому что зла не хватало. Раз спасли, два спасли, а в отделении хлопот полон рот и без нее.
Бабка не только сходила с ума. У нее еще и начисто отсутствовала воля к выздоровлению. Она никак не желала поверить, что встанет. Весь день хныкала, жаловалась, все больные ее избегали, чтоб не нудила под ухом. Ага, на то, чтобы краситься в палате перед выездом в столовку, сил хватало, а на желание и веру - нет (ой, мамочки. как же уродливо она выглядела в крашеном виде! Этакая мумия, которая украла мамину помаду).
Прихожу я несколько дней назад на смену - а на кровати вместо Е. какая-то другая бабуля лежит. Нет слов моих, как я обрадовалась. спина уже не выдерживала этих перевязок, а голова - ее бреда, который я всегда вежливо выслушивала. улучшив минутку, задаю вопрос "А куда, собсно, Е. подевалась? Радость-то какая!" Получаю ответ "А в сиуд муркав". Я так и села - "но ей же там совсем не место!" Сиуд муркав - это гнойная оранжерея. В ней лежат и молчат. По правилам, сиуд муркав - это отделение для тех, у кого сохраняется одно из условий: постоянный зонд в желудок, активно прогрессирующая онкология, незаживающие пролежни или трахеостомия (дырка в горле). У нее же ничего такого нет, кроме ран на ногах, и те уже вооон насколько лучше!!! В сиуд муркаве все лежат. Без вопросов. И в большинстве своем давно молчат, потому что там уже не просто с катушек съезжают - там овощи. Абсолютно вегетативные сволочи, хоть с пятого этажа их кидай - реакции не получишь, и лечение соответствующее. Куда ж ее туда, она ж говорящая, чуточку ходящая... А никто ее больше брать не хотел. Мдя, нехило...
Почему я так долго и нудно? Да потому, что по бабушке уже можно некролог составлять. Угробят ее в сиуд муркаве, как пить дать, угробят. Через месяц. Там таких больных не лечат. Было бы понятно, если бы ухудшалась, ухудшалась - и попала туда. Или просто померла. А ведь обида вся в том, что от нее отказались. Все. Ее вполне можно было бы еще подятнуть, подправить, но минздрав задолбался. Больница задолбалась. И сама бабка сдалась самым постыдным образом, что с ней ни делай.
Даже не то чтобы жалко, а обидно. Ни за что человек погублен. Только за нашу некомпетентность да за ее душевную слабость.
А мне на смене теперь легче.