(no subject)
Градский умер... опомниться не могу
в двух последних передачах Голоса он даже не говорили, а шелестел
и эти развевающиеся под ветродуями поседевшие, поредевшие пряди и какая-то удивительная беззащитность и, я бы даже сказала, растворенность в окружающей обстановке, бестелесность
и не узнать теперь, кто из его команды выиграет на этот раз, а в том, что первенство он не уступит, это без вопросов
очень жаль, очень
"Как молоды мы были" - с детства любимейшая песня, и когда мы заказывали в Умани гибкую пластинку с фотографией мамы с песней Толкуновой "Поговори со мною, мама" на ее день рождения, я выписала для себя Пластинку с этой песней Градского
но еще больше отзывалась во мне "ленточка моя финишная..."
ходила на его концерт в конце 90-х; уже погрузневший и, как всегда, в черном, но самые высокие ноты в любимых песнях вполне еще ему удавались, приятное было послевкусие
Александр Борисович был профессионал своего дела и, по моим ощущениям, добрый человек
это достойно уважения и светлой памяти
в двух последних передачах Голоса он даже не говорили, а шелестел
и эти развевающиеся под ветродуями поседевшие, поредевшие пряди и какая-то удивительная беззащитность и, я бы даже сказала, растворенность в окружающей обстановке, бестелесность
и не узнать теперь, кто из его команды выиграет на этот раз, а в том, что первенство он не уступит, это без вопросов
очень жаль, очень
"Как молоды мы были" - с детства любимейшая песня, и когда мы заказывали в Умани гибкую пластинку с фотографией мамы с песней Толкуновой "Поговори со мною, мама" на ее день рождения, я выписала для себя Пластинку с этой песней Градского
но еще больше отзывалась во мне "ленточка моя финишная..."
ходила на его концерт в конце 90-х; уже погрузневший и, как всегда, в черном, но самые высокие ноты в любимых песнях вполне еще ему удавались, приятное было послевкусие
Александр Борисович был профессионал своего дела и, по моим ощущениям, добрый человек
это достойно уважения и светлой памяти