По следам Маленького принца
Скажи мне кто раньше, что бродячая дворняжка способна пробить нехилую брешь в крепкой, казалось бы, броне давно и прочно замкнувшейся души (помните- «я стала ведьмой от горя и бедствий, поразивших меня» (с)), я бы лениво фыркнула и послала лесом - ну вы ж меня знаете. И что я вам буду напоминать о своей противной склонности к чрезмерной сентиментальности, коей меня в полной мере наградили оба родителя, и это тоже для вас не секрет. Но вот же ж, когда в нужное время в нужном месте. Пришла пора.
И как бы я ни упиралась, чтобы не приручить к себе эту гребаную собаку, но все вышло боком с точностью наоборот. Кобелек разве что пользовался благами, волею судеб свалившимися на его счастливую голову в энный отрезок времени, а приручилась я. Я. О! пришла в голову неожиданная мысль! Известную фразу «вы в ответе за тех, кого приручили» я вполне могу обратить к этому паршивцу - приручил и бросил) А бедная женщина - это, как вы понимаете, я - умывалась слезьми три дня. Именно тогда впервые в жизни я поняла выражение «слезы лились ручьем». Как будто кран открыли. И полное ощущение - что сейчас вот возьму и помру от горя, которое распирает меня изнутри. Но что с гаденыша возьмешь! Это же зверь о четырех ногах, он Экзюпери не читал.
Читать-то он не читал, но на мой свист реагировал, что та собачка Павлова - и при звуках традиционных позывных усердно вилял хвостом при моем приближении, повизгивал, извиваясь всем телом и демонстрируя радость и еще преданность - лично ко мне, как я втайне надеялась. Но то ли его юный возраст - по всем нашим расчетам это был всего лишь щенок одного года от роду - всему виной, но был он какой-то бестолковый что ли, даже не знаю, как сказать. С головой вообще не дружил. Никакой тебе степенности, размеренности движений, чувства собственного достоинства; никогда не мог терпеливо дождаться, пока выложат еду, обязательно громко лаял и прыгал на месте, впрочем, отдаленном от рук кормильца, все же трус он был необыкновенный.
Однако, это не помешало ему по второму разу попасть под колеса машины - у нас нет этому подтверждений, а только догадка. Мы увидели на дороге кровавые пятна, а Шарика после долгих поисков и переживаний обнаружили лежащим вдалеке, под деревьями, куда нам не было доступа из-за очень глубокого снега. А ведь из окна перед этим видели, что он ждет нас на остановке, как всегда. Выходим, а его нет! И эти красные вкрапления. Паника у нас была нешуточная, как вспомню…
Не знаю, уместны ли здесь эти подробности, но они, как я чувствую, необходимы лично мне - надо же разобраться, почему и как. Сейчас, по прошествии пяти месяцев, уже не так напряжно раскладывать по полочкам. А тогда… Какая же была сложная зима, нахлебались мы с этой собакой по полной.
Добились, чтобы у него появилась добротная конура, в предыдущем посте я рассказывала, как все происходило, а позже договорились с одной селянкой, она нам солому принесла, добрая женщина, ее я постелила внутри. К конуре он долго привыкал, категорически туда не входил, а вот после соломы, наконец, вселился. Сколько же было радости! Над нами потешались все, кому не лень - мол, осталось свет провести и повесить табличку с адресом. Еду таскали каждый день. И только вроде все наладилось, только мы расслабились, как опять двадцать пять.
Стояли сильные холода, а случилось это в пятницу вечером в конце января, так что пришлось мне в выходной день приехать на работу. Нашла я собаку в самых дальних углах нашей территории, на отшибе, так сказать. Причем, интереса ни ко мне, ни к еде Шарик не проявлял, явно сильно страдая от болей. Лежал на голом каменном крыльце у дальнего корпуса, где никто не ходит. Сердце разрывалось от жалости, постелила туда покрывало - оно до сих пор лежит на работе в кладовке, попыталась дать еду, потому что нужно было любым путем всунуть в нее обезболивающее -найс. А это было непросто - собака шарахалась от меня, именно шарахалась, хотя этот глагол предполагает резкость и стремительность движений, а животное еле двигалось. Боялся. Не меня, вообще людей. Два случая с полученными ранениями вызвали, видимо, стойкую неприязнь к этому месту. И в мозгу вспыхивал красный огонёк - стой, сюда нельзя. Иначе как можно объяснить тот факт, что зверь бросил - добровольно - место, где есть теплая конура и вдоволь еды. Есть, правда, еще один момент - он влюбился. Впервые в жизни. Это мы уже поняли и осознали гораздо позднее. Инстинкты, знаете ли. Тут уж ни на что не поглядишь, ни на раны, ни на боль, ни на что другое. Хвост трубой и айда инде за зазнобой.
Я сейчас плохо помню последовательность событий, но в тот раз закончить курс антибиотиков мне не удалось. На третий день приема лекарства он исчез. До этого к нашему псу начала прибегать из близлежащего поселка другая собака. И вот в один злосчастный день мы все увидели, что этот незваный гость восседает в конуре нашей собаки, а Шарик покорно лежит возле -прямо на снегу, вассала изображает. Мало того, еще и всю еду, привозимую нашему питомцу, этот лохматый кобель съедает один, и Шарику даже объедков не достается. Этого мое сердце уже не вынесло, и я подговорила дворника перевернуть конуру, чтобы на некоторое время доступа внутрь не было. И вот тут-то пес исчез. А этот кобель еще долго каждый день наведывался и исправно обходил все уголки нашей территории в поисках своего дружка.
Откуда слезы? Конечно, не только от того, что некого стало любить. Тут есть еще вот какой момент. Я и до этого дня замечала, что лекарства на пса как-то странно действуют, или мне это только казалось. Как будто он одурманенный какой-то становился. Или это был эффект наложения на тот, первый курс. Прошло ведь не так много времени, пара месяцев. Может, собакам нельзя было так часто давать этот эритромицин. Стоило ему съесть таблетку, тут же засыпал, пошатавшись какое-то время вокруг конуры - возможно, просто стихала боль, и он расслаблялся. Не знаю. Но поскольку именно после очередного приема он и исчез, причем на моих глазах, вот как раз в таком призрачном состоянии - вместо того, чтобы уснуть - я почему-то решила, что его, одурманенного лекарством, сшибла машина, и что именно я являюсь причиной его гибели. Нервы мои не выдержали. Мой генерал-аншеф, думаю, был поражен моим состоянием, потому что не раз делал попытки утешить уверениями в том, что собака непременно вернется. О том же твердил и дворник. Мол, он видел Шарика в полях за соседним заводом, в компании таких же ретивых подростков. Не только мы его потеряли. Я видела с высоты своих окон, как прохожие, которые частенько его тоже подкармливали, стоят подолгу возле конуры и о чем-то переговариваются, озираются по сторонам. Постепенно коллеги угомонились, прекратилось обсуждение, которое в последний месяц приняло угрожающее моему положению на работе состояние. Меня в какой-то момент начали было воспринимать только как человека, который занимается исключительно собакой, никем больше. Возможно, мироздание поэтому и вмешалось. Выправило эту ситуацию. Не знаю.
Прошло дней 10-14, точнее не скажу, и Шарик, действительно, вернулся. Описать наше счастье никаких слов не хватит. Зимой в 7:30 еще темно, поэтому я не сразу увидела его, когда вышла из автобуса и направилась по тропинке к проходной. А он уже издали, сквозь вереницу людей, семенивших впереди, заприметил меня и предпринимал бесполезные попытки пробраться ко мне. Мешал глубокий снег. Практически бросились друг другу в объятия, причем оба. Эмоции захлестывали. Накормила его, пожурила.
Вижу потом из окна - наелся и тут же побежал туда, откуда пришел - в сторону другого завода, к своей ненаглядной, но то и дело оборачивался, присаживался на обочине дороги и всматривался в нашу сторону. Ушел. И не было его очень-очень долго. Но мы уже так сильно не переживали, поскольку удостоверились в главном - он жив. Причем, не только жив, но влюблен. «Наш Шарик стал мужчиной», - посмеивались сотрудники. «Скоро жену и деток приведет, поселит в конуре». Позже начал иногда приходить - нестерпимое чувство голода заставляло его вспомнить о месте, где всегда ждала вкусная еда. Но убегал сразу, как набивал себе брюхо. По весне, когда растаял снег, явив собой неприглядную картину почти свалки на месте бывшей конуры, я взяла большой мешок, надела перчатки и за полчаса собрала с поля весь крупный мусор. А потом и субботник подоспел. С некоторых пор я легко выхожу из зоны комфорта.
А конуру дворник перетащил куда-то вглубь территории, и постепенно все забыли собаку, но не мы - те, кто принимал участие в его судьбе. До сих пор коллеги приносят мне внушительные свертки с едой для Шарика - обрезки мяса, кости, вот как сегодня, например, и как на той неделе. И морозилка в моем холодильнике набивает пока брюхо вместо собаки. Шарик редко, но объявляется, иногда вместе со своей подругой, и содержимое морозилки снова пустеет, пока сердобольные коллеги не вручат очередные подношения.
Говорят - дворник видел, мол, что стая бродячих собак обосновалась в поле за соседним заводом, там они вырыли себе нору в земляных холмах - мне это напоминает холмы и болота из «Собаки Баскервилей»... А еще видели, как они охотились на зайцев, которые с невероятной быстротой улепетывали от собак по снежному полю. И вот совсем недавно мы сами стали свидетелями того, как наша сладкая парочка поочередно, сменяя друг друга, рыла землю прямо перед окнами здания и рыли неистово, подгоняемые голодом - так, что земля летела из-под лап, прям как из-под трактора, и уже через пять минут ею был засыпан приличный кусок асфальтовом покрытии стоянки для транспорта. Я отвлеклась по работе, а коллега просто обалдела, наблюдая собственными глазами, как Шарик вытащил из этой норы суслика, долго теребил тушку, подкидывал вверх и, наконец, съел, а вот поделился ли с подружкой, я не знаю. Это произошло в тот момент, когда собаки ждали меня с едой, ибо в предыдущий день я их кормила. Было это так: звонит мне шеф и предлагает выглянуть в окно - мол, вон твоя собака бежит. Выглянула - и вправду, он, да не один, а со своей подружкой - мелкая неказистая шавка, что он в ней нашел? - ни рожи, ни кожи. Время было неурочное, но я все же отпросилась у шефа - вдруг, не дождутся, убегут до перерыва. Вынесла огромный пакет корма, иду, и даже в голову не приходит, что собаки-то бродячие, одичавшие, а Шарик, возможно, и не помнит меня. Но узнал, чертяка, и посвист-позывные узнал. Пока вынимаю замороженную еду, журю его ласково за то, что бросил нас, ушел. А он смотрит внимательно и настороженно, но близко не подходит, и только когда я уже все вынула, а не отхожу, собирая пакеты, в нетерпении залаял.
На следующий день звонит мне коллега и радостно - твои пришли опять, вон под окном сидят, ждут. Ладно, думаю, выйду в обед, опять покормлю, благо, есть чем, и время перерыва почти подошло. Но тут обратились ко мне из АХО и попросили больше собак не кормить - видите, мол, что они наделали, вырыв нору, а вдруг так же поступят и с кустами роз. Что ж, с трудом, но удержалась, не стала кормить, переживала, конечно, видя, как собаки рыскают вокруг, надеясь, что добрая женщина снова угостит вкусненьким.
А на следующее утро я приехала на работу пораньше, часов в семь, и убирала с асфальта раскиданную ими землю. Собиралась потом еще приехать, чтобы дочиста подмести, но тут на мое счастье прошел сумасшедшей силы ливень и смыл все следы шалостей моей собаки. Больше я ее пока не видела. Возвращаясь же к началу моего рассказа, хочу сказать, что пустота, образовавшаяся внутри меня после ухода собаки, была настолько устрашающа, что я даже растерялась, осознав это. Честное слово. Поэтому удивляться тому, что в одночасье рухнула, и тоже незаметно для себя, в такой же силы привязанность к некоему МЧ, уже не приходится. Выбора не было, потому что надо было выживать. Пока непонятно, куда выведет, ждем-с. Вчера вот вдруг объявился, после очень долгого перерыва, пообщались вконтакте, и сегодня я вдруг осознала, что чувствую себя сегодня как засохшее было растение, напоенное живительной влагой. На данный момент у меня шесть конкретных воздыхателей - двое в транспорте, двое на работе, двое из старых знакомых - с юности. И каждый хоть сейчас готов в мои объятия, глядят на меня преданно, как Шарик, согласны с рук есть. И что ты тянешь, спросите вы. Так они все не свободны)))). Нет, вру, один свободен, но мямля. Вот подумываю, может, самой предложение сделать, надоело играть и намекать. Времени-то уже нет на игры, ни у меня, ни у него. Только вот не хочется, все сама да сама, хочется хоть раз в жизни, чтобы меня завоевывали, мне делали предложение. Хотя сама я бы это сделала с пол пинка, мне терять нечего, кроме своей свободы. У нас с ней взаимность, так что судьбе не сопротивляюсь. Если не угодно ей, то, значит, так нужно. Пока упиваюсь такими эпизодами, как на днях, когда один товарищ, который ранее видел во мне лишь тетку, уставился слегка ошарашенно, а потом выдавил - а ты похорошела. Похорошеешь тут - годы-то идут, но вот то, что внутренние изменения, вызвавшие блеск в глазах и нескрываемый мой интерес к вопросам любви, замечают все - это неоспоримый факт. Спасибо Шарику.