Секретные материалы. Седьмой сезон. Серия 19 (159)
159 (19). Голливуд. Наша эра
Весь мир - театр, и люди в нем актеры. Эту цитату вполне можно было вынести в заголовок. Но «Голливуд» вполне доказывает, что он - фабрика грёз, где продуцирование фейков поставлено на конвейер. Смотреть на обычную человеческую жизнь через призму фантазий, да еще и загребать на этом кучу денег - для этого требуется недюжинный талант. И настоящий ораторский гений, чтобы уговорить замначальника ФБР Скиннера дать согласие на информационную поддержку съемок очередной бредятины о «сосуде Лазаря».
В фильме в качестве ФБР-овцев участвуют «Малдер» и «Скалли» - два гламурных болвана. Актрулька в рыжем парике только и умеет, что закатывать глаза, а лицедея Гарри Шандлинга интересует лишь то, на какую сторону настоящий Малдер укладывает в трусах свой кутасик. Сценарий вообще писал клинический идиот. Чего только стоит сцена, где на кладбище ФБР-овцев атакует свора зомбаков, которые просят «Малдера» не разбивать пластиковую вазу, изображающую «сосуд Лазаря», поскольку тогда «не будет ни еды, ни женщин, ни танцев». А потом, по сценарию, Малдер со Скалли лежат в открытом гробу и целуются…
Нужно совсем не иметь художественного вкуса, чтобы вас тут же не стошнило от этого фильма, но публике, собравшейся на предпремьерный просмотр, он, похоже, нравится. Скалли, офигев от увиденного, смотрит на экран, а сидящий рядом Малдер готов сквозь землю провалиться от стыда. Тем более, что Скиннер тоже присутствует в кинотеатре и, ничуть не кроясь, веселится.
А позорище началось за полтора года до этого. Однажды Скиннер вызвал к себе Малдера и Скалли по делу о взрыве бомбы в часовне. В кабинете Скиннера сидит и, похоже, чувствует себя как дома, какой-то суетливый посторонний человек. Оказалось, что это одноклассник Скиннера Уэйн Федерман, который сделал себе карьеру в киноиндустрии и стал сценаристом. Он пришел жаловаться однокашнику, что, дескать, исписался, и у него совершенно нет идей для новых сценариев. А тут ему Скиннер и говорит: «Да нам тут каждый день жизнь подкидывает их с десяток, только успеваем разгребать. Хочешь, сядь на хвост двум моим «шестеркам», просто ходи за ними и записывай. После этого можно хоть сериал из девяти сезонов снимать».
Таким вот образом Малдер со Скалли заполучили в напарники не в меру говорливого и назойливого Федермана. Чтобы разобраться в деле о подрыве часовни, все трое едут к кардиналу О'Фаллону, на парафии которого и случилось происшествие. Оказывается, в этой часовне хранились старинные документы, представляющие ценность только для историков. И тут из-под груды камней зазвонил мобильник. И когда ФБР-овцы разобрали завалы, то обнаружили труп, да не кого-нибудь, а революционера контркультуры 60-х годов Мика Хоффмана.
Визит на квартиру покойного дал неожиданные результаты. Оказывается, Хоффман занимался подделкой документов, выдавая собственноручно написанные тексты за старинные летописи. Среди них есть и рассказ якобы современников о вполне земной жизни Христа после Воскресения. А еще агенты нашли у него химикаты, необходимые для создания бомбы. Похоже, Хоффман погиб, нечаянно подорвавшись во время проникновения в крипту часовни…
Для того, чтобы разобраться во всем этом, Малдер (с Федерманом на хвосте) тайно вернулся в часовню. Пока агент рыскает в поисках вещдоков, сценарист видит, как кости из одного склепа оживают и начинают собирать черепки разбитой керамики. Федерман потерял дар речи и смог рассказать Малдеру и Скалли об увиденном лишь на следующий день. Как всегда рациональная Скалли считает, что сценарист поехал крышей, но Малдер явно был заинтригован. Он собрал черепки кувшина и отнес их эксперту. И оказалось, что древний кувшин был покрыт изнутри бороздками, подобно виниловой пластинке. Католичка на всю голову Скалли тут же вспоминает о легенде, согласно которой слова Христа, воскресившие Лазаря, были запечатаны в кувшине.
Но задача, поставленная перед ФБР-овцами, состояла в раскрытии дела о взрыве часовни, а не тайного кода кувшина. Поэтому Малдер подверг вторичному допросу кардинала О'Фаллона. Тот признался, что купил фальшивую историю о Христе у Хоффмана, чтобы спрятать ее от верующих, которые были бы шокированы, узнав, что после Воскресения Сын Божий не воссел одесную от Отца, а завел себе жену и детишек. Тогда Малдер стал подозревать кардинала в том, что это он убил Хоффмана как ненужного свидетеля. Он попросил Скалли сделать вскрытие трупа. Это - самое любимое дело Скалли, хобби, можно сказать. Но на этот раз потрошение пошло как-то не так. Труп сел и сказал: «Сердце не трогай, оно мне еще понадобится». От такого у Скалли из рук вывалился скальпель, а когда она его подняла, Хоффман опять превратился в бездыханное тело.
Пока Скалли отходила от шока, Малдер принял приглашение Федермана, который сумел таки склепать из короткого сотрудничества с ФБР-овцами сценарий. Фокс поехал в Голливуд посмотреть на съемки, и был жестоко разочарован. Ведь на роль Скиннера приглашен сам Ричард Гир, а Малдера и Скалли играют какие-то опереточные лузеры. А потому Малдер, плюнув, возвращается к своим Х-файлам.
Скалли удалось немного попотрошить Хоффмана, и она обнаружила, что желудок покойного был наполнен красным вином со стрихнином. Отсюда напрашивалось предположение, что Хоффмана отравил церковным кагором Его преподобие О'Фаллон.
И тут с двумя агентами случился полный облом. Отправившись в церковь арестовывать Кардинала, они попали на мессу. Решив дождаться конца богослужения, чтобы не вызвать скандала, Скалли получила «знак свыше», увидев на распятии, вместо Христа, Хоффмана. Причем тот имел случай похвастаться отличным знанием латыни и Писания, произнеся к месту и ко времени «Consummatum est» (Свершилось). Но Малдер, Писания не знающий, отправился арестовывать О'Фаллона. И тут, как на зло, является сам убиенный, живехонький-здоровехонький, несмотря на вивисекцию, Мик Хоффман. За такую некомпетентность Скиннер отстранил ФБР-овцев от работы на месяц.
Но те только рады - теперь можно посвятить время не скучному теракту в часовне, а разбитым черепкам, которые костистые пальчики скелета собрали в кувшин. Специалист расшифровал послание, оставленное на бороздках античной амфоры. Если прокрутить кувшин на проигрывателе, то будет слышно: «Я морж, я морж, Пол мертв, ку-ку-качу, Лазарь! иди вон».
Чтобы прояснить ситуацию, ФБР-овцы решили посетить Хоффмана. Тот возомнил себя Христом и делает важное лицо. Дескать, это он подорвал часовню, чтобы ликвидировать им же самим созданные фальшивки о жизни Христа после Воскресения. На вопрос, откуда взялся его мобильник на мертвом теле, и кому, черт возьми, оно принадлежало, Хоффман делает загадочный вид и отвечает, что «Пути Господни неисповедимы».
Агенты решили утешиться в Голливуде, тем более, что студия Twentieth Century Fox оплатила им шикарный отель. Лежа в ванной (каждый в своем номере, однако) Малдер, Скалли и Скиннер рассуждают о мире живых и мертвых, и сходятся во мнении, что живым быть не в пример лучше, чем мертвым.
Шестнадцать месяцев спустя, на премьере фильма Малдер, не в силах вынести позора, убегает из кинозала. Скалли идет за напарником и находит его на декорациях кладбища. Тот жует попкорн из пластикового сосуда Лазаря. Чтобы отвлечь Фокса от мыслей о кино, она рассказывает ему последние новости. Кардинал О'Фаллон убил этим вечером Мика Хоффмана, а потом повесился.
Все заканчивается зажигательным танцем зомбаков, которые оживают от брошенного Малдером киношного реквизита - пластикового сосуда Лазаря.
Весь мир - театр, и люди в нем актеры. Эту цитату вполне можно было вынести в заголовок. Но «Голливуд» вполне доказывает, что он - фабрика грёз, где продуцирование фейков поставлено на конвейер. Смотреть на обычную человеческую жизнь через призму фантазий, да еще и загребать на этом кучу денег - для этого требуется недюжинный талант. И настоящий ораторский гений, чтобы уговорить замначальника ФБР Скиннера дать согласие на информационную поддержку съемок очередной бредятины о «сосуде Лазаря».
В фильме в качестве ФБР-овцев участвуют «Малдер» и «Скалли» - два гламурных болвана. Актрулька в рыжем парике только и умеет, что закатывать глаза, а лицедея Гарри Шандлинга интересует лишь то, на какую сторону настоящий Малдер укладывает в трусах свой кутасик. Сценарий вообще писал клинический идиот. Чего только стоит сцена, где на кладбище ФБР-овцев атакует свора зомбаков, которые просят «Малдера» не разбивать пластиковую вазу, изображающую «сосуд Лазаря», поскольку тогда «не будет ни еды, ни женщин, ни танцев». А потом, по сценарию, Малдер со Скалли лежат в открытом гробу и целуются…
Нужно совсем не иметь художественного вкуса, чтобы вас тут же не стошнило от этого фильма, но публике, собравшейся на предпремьерный просмотр, он, похоже, нравится. Скалли, офигев от увиденного, смотрит на экран, а сидящий рядом Малдер готов сквозь землю провалиться от стыда. Тем более, что Скиннер тоже присутствует в кинотеатре и, ничуть не кроясь, веселится.
А позорище началось за полтора года до этого. Однажды Скиннер вызвал к себе Малдера и Скалли по делу о взрыве бомбы в часовне. В кабинете Скиннера сидит и, похоже, чувствует себя как дома, какой-то суетливый посторонний человек. Оказалось, что это одноклассник Скиннера Уэйн Федерман, который сделал себе карьеру в киноиндустрии и стал сценаристом. Он пришел жаловаться однокашнику, что, дескать, исписался, и у него совершенно нет идей для новых сценариев. А тут ему Скиннер и говорит: «Да нам тут каждый день жизнь подкидывает их с десяток, только успеваем разгребать. Хочешь, сядь на хвост двум моим «шестеркам», просто ходи за ними и записывай. После этого можно хоть сериал из девяти сезонов снимать».
Таким вот образом Малдер со Скалли заполучили в напарники не в меру говорливого и назойливого Федермана. Чтобы разобраться в деле о подрыве часовни, все трое едут к кардиналу О'Фаллону, на парафии которого и случилось происшествие. Оказывается, в этой часовне хранились старинные документы, представляющие ценность только для историков. И тут из-под груды камней зазвонил мобильник. И когда ФБР-овцы разобрали завалы, то обнаружили труп, да не кого-нибудь, а революционера контркультуры 60-х годов Мика Хоффмана.
Визит на квартиру покойного дал неожиданные результаты. Оказывается, Хоффман занимался подделкой документов, выдавая собственноручно написанные тексты за старинные летописи. Среди них есть и рассказ якобы современников о вполне земной жизни Христа после Воскресения. А еще агенты нашли у него химикаты, необходимые для создания бомбы. Похоже, Хоффман погиб, нечаянно подорвавшись во время проникновения в крипту часовни…
Для того, чтобы разобраться во всем этом, Малдер (с Федерманом на хвосте) тайно вернулся в часовню. Пока агент рыскает в поисках вещдоков, сценарист видит, как кости из одного склепа оживают и начинают собирать черепки разбитой керамики. Федерман потерял дар речи и смог рассказать Малдеру и Скалли об увиденном лишь на следующий день. Как всегда рациональная Скалли считает, что сценарист поехал крышей, но Малдер явно был заинтригован. Он собрал черепки кувшина и отнес их эксперту. И оказалось, что древний кувшин был покрыт изнутри бороздками, подобно виниловой пластинке. Католичка на всю голову Скалли тут же вспоминает о легенде, согласно которой слова Христа, воскресившие Лазаря, были запечатаны в кувшине.
Но задача, поставленная перед ФБР-овцами, состояла в раскрытии дела о взрыве часовни, а не тайного кода кувшина. Поэтому Малдер подверг вторичному допросу кардинала О'Фаллона. Тот признался, что купил фальшивую историю о Христе у Хоффмана, чтобы спрятать ее от верующих, которые были бы шокированы, узнав, что после Воскресения Сын Божий не воссел одесную от Отца, а завел себе жену и детишек. Тогда Малдер стал подозревать кардинала в том, что это он убил Хоффмана как ненужного свидетеля. Он попросил Скалли сделать вскрытие трупа. Это - самое любимое дело Скалли, хобби, можно сказать. Но на этот раз потрошение пошло как-то не так. Труп сел и сказал: «Сердце не трогай, оно мне еще понадобится». От такого у Скалли из рук вывалился скальпель, а когда она его подняла, Хоффман опять превратился в бездыханное тело.
Пока Скалли отходила от шока, Малдер принял приглашение Федермана, который сумел таки склепать из короткого сотрудничества с ФБР-овцами сценарий. Фокс поехал в Голливуд посмотреть на съемки, и был жестоко разочарован. Ведь на роль Скиннера приглашен сам Ричард Гир, а Малдера и Скалли играют какие-то опереточные лузеры. А потому Малдер, плюнув, возвращается к своим Х-файлам.
Скалли удалось немного попотрошить Хоффмана, и она обнаружила, что желудок покойного был наполнен красным вином со стрихнином. Отсюда напрашивалось предположение, что Хоффмана отравил церковным кагором Его преподобие О'Фаллон.
И тут с двумя агентами случился полный облом. Отправившись в церковь арестовывать Кардинала, они попали на мессу. Решив дождаться конца богослужения, чтобы не вызвать скандала, Скалли получила «знак свыше», увидев на распятии, вместо Христа, Хоффмана. Причем тот имел случай похвастаться отличным знанием латыни и Писания, произнеся к месту и ко времени «Consummatum est» (Свершилось). Но Малдер, Писания не знающий, отправился арестовывать О'Фаллона. И тут, как на зло, является сам убиенный, живехонький-здоровехонький, несмотря на вивисекцию, Мик Хоффман. За такую некомпетентность Скиннер отстранил ФБР-овцев от работы на месяц.
Но те только рады - теперь можно посвятить время не скучному теракту в часовне, а разбитым черепкам, которые костистые пальчики скелета собрали в кувшин. Специалист расшифровал послание, оставленное на бороздках античной амфоры. Если прокрутить кувшин на проигрывателе, то будет слышно: «Я морж, я морж, Пол мертв, ку-ку-качу, Лазарь! иди вон».
Чтобы прояснить ситуацию, ФБР-овцы решили посетить Хоффмана. Тот возомнил себя Христом и делает важное лицо. Дескать, это он подорвал часовню, чтобы ликвидировать им же самим созданные фальшивки о жизни Христа после Воскресения. На вопрос, откуда взялся его мобильник на мертвом теле, и кому, черт возьми, оно принадлежало, Хоффман делает загадочный вид и отвечает, что «Пути Господни неисповедимы».
Агенты решили утешиться в Голливуде, тем более, что студия Twentieth Century Fox оплатила им шикарный отель. Лежа в ванной (каждый в своем номере, однако) Малдер, Скалли и Скиннер рассуждают о мире живых и мертвых, и сходятся во мнении, что живым быть не в пример лучше, чем мертвым.
Шестнадцать месяцев спустя, на премьере фильма Малдер, не в силах вынести позора, убегает из кинозала. Скалли идет за напарником и находит его на декорациях кладбища. Тот жует попкорн из пластикового сосуда Лазаря. Чтобы отвлечь Фокса от мыслей о кино, она рассказывает ему последние новости. Кардинал О'Фаллон убил этим вечером Мика Хоффмана, а потом повесился.
Все заканчивается зажигательным танцем зомбаков, которые оживают от брошенного Малдером киношного реквизита - пластикового сосуда Лазаря.