Провесінь
ПРОВЕСІНЬ
И все-таки украинский язык богаче русского. Есть, например, в нем слово «провесінь». Оно означает пору, когда еще вроде бы не весна, но уже и не зима. Когда все еще покоится под снегом, но уже там - под снегом - начинает слабо биться ток новой, зарождающейся жизни. Именно в эту пору, если верить Лесе Украинке, просыпаются мавки (лесные и полевые русалки).
Сегодня я почуяла его, этот провесінь. Еще вчера нейтральный, словно дистиллированный, воздух, вдруг наполнился многочисленными запахами, а туман, несколько дней лежавший на городе, точно мокрая холодная тряпка, вдруг прикоснулся к лицу, и его прикосновение было подобно замерзшим, но все же живым пальцам какого-то нежного существа. Вот оно - подумала я - из львовских подвалов выползает, чахлая и бледная, как росток проросшего картофеля, отдающая плесенью и сыростью, но все же ВЕСНА! Еще зима заметет всё снегами, и позамерзают лужи, но точка отсчета уже началась. Ее уже не остановить, весну.
Так и наша надежда, надежда души на спасение из этого промозглого, промерзшего мира. Она уже сформировалась, (Бог знает, в каких подвалах), но она уже начала расти. Мне так говорили, что пока нас четыре с половиной человека - верующих в Добрых Людей, и нет ни одного апостола, но они придут - эти апостолы. И это так же непреложно, как то, что вскоре засобираются и улетят в Рашу грачи, а на их место прилетят скворцы, а затем ласточки, что дожди слижут снега, а солнце просушит мостовую, от которой будет подниматься тяжелый пар. Что люди пооткрывают окна, не боясь сквозняка, играющего занавесками, и будут улыбаться при встрече.
Удивительная вещь, надежда. Мне кажется, ее следует отнести к разряду озимых культур - она не только умирает последней, но и способна пережить самые суровые зимы, эта безумная надежда. В нашем случае, зима длилась долго, была прямо-таки полярной - целых семьсот лет! Не осталось апостолов в этом мире, Церковь Божья ушла в свой Рай, двери брачного чертога закрылись, а пять неразумных дев сидят со своими погасшими светильниками и ждут (на то они и неразумные), когда же двери откроются. Что нам остается? Вера не слышит доводов разума. Сказал же въедливо и злорадно еще в конце 14 века прелат православной Церкви, брызгавший ядом насчет стригольников: «Явится ли ангел, чтоб освятить вам попа?»
«Молитесь Господину жатвы, чтобы послал делателей на жатву Свою…» «Если будете оставаться верными, - учил Гийом Белибаст, - то даже если никого из Добрых Людей не будет подле вас в ваш смертный час, тогда духовный Добрый Человек, то есть ангел, спустится, чтобы принять вашу душу». «Молитесь Отцу Небесному, полагайтесь на милосердие Божье» - советовал другой Добрый Человек, Пейре Отье. - «Когда умирает маленький ребенок, не различающий еще добра и зла, нужно во всем полагаться на милосердие Господа». «А что же до больших детей?» - спросил его в ответ Пейре Маури, пастух из Монтайю. «Если Бог так захочет, мы примем вас».
И если так подумать, то неразумные девы - просто девочки-паиньки по сравнению с блудным сыном, который пропил и прогулял отцово наследство, но, тем не менее, Отец принял его. Вот я и думаю, что наши шансы не такие уж ничтожные. Может, никто из нас и не доживет до этого времени жатвы, когда спустятся ангелы, «чтобы освятить нам попа», но это время - новый Час Милосердия - обязательно пробьет. Это так же неотвратимо, как победоносная поступь весны.
Добрый Человек сказал когда-то: «Пройдет семьсот лет и немного еще, и увенчанные лавром вернутся» («… лавр вновь зазеленеет» по другой версии). Прошло семьсот лет. Осталось «немного еще». Потому запасемся терпением. Как поет Вакарчук из «Океана Эльзы», «Все буде добре, настане наш час».
Это я к тому, чтобы повысить себе настроение перед тем, как начать размещать цикл «Зима катаризма». Ну о том, что лед тронулся, господа присяжные заседатели!