Сказка обо мне от Нахлобумса
Охладеваемость бежала издалека навстречу, что-то неразборчиво, но эмоционально крича... Таня задержала на ней взгляд.
- Ты чё орешь, как старый советский холодильник?
Охладеваемость наконец догнала Таню и села на корточки оттдышаться. От неё валил пар.
- Устала бежать, вспотела вся... Пивка холодненького не будет?
-Да подожди ты, алкоголичка синяя, остынь.
Таня задумалась, нужна ли ей такая попутчица. "Надо узнать, что она припёрлась..." - пронеслось в Таниной голове.
- Ты чё припёрлась, случилось что?
- Да вот, смотрю, страсти кипят у тебя кругом, в сердце пожар... Остыть бы надо, дружище.
Таня действительно ощутила некий дискомфорт в этой суетливой духате... Предложение показалось заманчивым:
- Слушай, что ты говорила по поводу пивка холодного?
- Так это... Как бы... Пивка бы. В жару - в самый раз.
- Знаю тут за углом кафешку одну, "Забвение" называется. Вот давай там и решим, с чего начать.
Глаза охладеваемости заблестели, как две ксеноновые фары.
И пошли они, взявшись за руки, насвистывая незамысловатый мотивчик, а жара как-будто спадала. И только выброшенные чувства, оставшись в одиночестве никак не могли остыть на раскаленном асфальте жизни...
- Ты чё орешь, как старый советский холодильник?
Охладеваемость наконец догнала Таню и села на корточки оттдышаться. От неё валил пар.
- Устала бежать, вспотела вся... Пивка холодненького не будет?
-Да подожди ты, алкоголичка синяя, остынь.
Таня задумалась, нужна ли ей такая попутчица. "Надо узнать, что она припёрлась..." - пронеслось в Таниной голове.
- Ты чё припёрлась, случилось что?
- Да вот, смотрю, страсти кипят у тебя кругом, в сердце пожар... Остыть бы надо, дружище.
Таня действительно ощутила некий дискомфорт в этой суетливой духате... Предложение показалось заманчивым:
- Слушай, что ты говорила по поводу пивка холодного?
- Так это... Как бы... Пивка бы. В жару - в самый раз.
- Знаю тут за углом кафешку одну, "Забвение" называется. Вот давай там и решим, с чего начать.
Глаза охладеваемости заблестели, как две ксеноновые фары.
И пошли они, взявшись за руки, насвистывая незамысловатый мотивчик, а жара как-будто спадала. И только выброшенные чувства, оставшись в одиночестве никак не могли остыть на раскаленном асфальте жизни...