(no subject)
Я три раза пыталась отвлечь себя от написания этого поста бытовыми "радостями" типа уборки и готовки, а также монографией Эрика Эриксона, которую мне нужно прочитать ко вторнику, но больше уже не держится и очень просится выйти хоть куда-нибудь из головы. Путь будет сюда.
С тех пор, как я ушла из первого своего университета, мне с каждым если не днем, то месяцем становится сложнее жить в семье. Мысль, что здесь не стоит ждать понимания, впервые посетила меня лет в 7, когда я рассказала на семейном ужине что-то очень для себя важное (не помню уже, что это было конкретно), а все рассмеялись. И я понимаю сейчас, что, наверняка, это для взрослых людей, действительно, было смешно, но для меня то это было нечто очень важное... Потом такая история повторилась еще несколько раз, и желание делиться с ними чем-либо личностно важным больше не возвращалось.
Дальше на какое-то время эта история семейного непонимания ушла но второй план, а я была занята другими областями жизни.
Следующее болезненное возвращение к этой теме случилось, когда надо было менять универ. На какой-то период я стала кем-то вроде семейного придателя, и почти никто не счел лишним подавить на мое и так хорошо воспитанное чувство вины. Это было совершенно ужасное время жизни, зато бонусом к получению бесценного опыта стали новые интересные семейные осознания. Папина фраза о том, что "смысл жизни в социальной адаптации" и найти этот смысл я должна была в 14 лет прочно засела в сознании.
Но после небольшого эпизода "холодной войны" все вошла в свое прежнее русло, жаль только, что это русло покорного замалчивания. Ты можешь говорить о хорошем, но никому не нужны твои проблемы, страдания и слезы. Это не принято. А если такое и появляется, то ответ всегда один:"ну, хватит". Можно пить вместе вино, собираться в расширенном составе по праздникам, улыбаться друг другу и говорить о приятном, а страдания свои засунь, детка, куда-нибудь подальше, да и вообще с чего тебе страдать, мы же все тебе дали.
И казалось бы, что выход тут прост: работать и эмансипировать. Но эта злоебучая система создала отличный рычажок влияния - чувство вины. Как только намечается какой-то бунт, надо только немного нажать, и покорное дитя сдастся. "Ты что хочешь бросить маму?! Ну, конечно, давай я тоже ее брошу!" А я ведь и слова не сказала о том, чтобы бросить маму, а только парочку о том, чтобы жить отдельно, но, разумеется, надо тут же обернуть это против меня. Ведь не надо даже долго пилить, достаточно просто натравить на меня собственную совесть.
Чувство это становится похоже на то, что было два с половиной года назад, когда я поняла, что надо себя спасать, и это дело рук самих утопающих.
С тех пор, как я ушла из первого своего университета, мне с каждым если не днем, то месяцем становится сложнее жить в семье. Мысль, что здесь не стоит ждать понимания, впервые посетила меня лет в 7, когда я рассказала на семейном ужине что-то очень для себя важное (не помню уже, что это было конкретно), а все рассмеялись. И я понимаю сейчас, что, наверняка, это для взрослых людей, действительно, было смешно, но для меня то это было нечто очень важное... Потом такая история повторилась еще несколько раз, и желание делиться с ними чем-либо личностно важным больше не возвращалось.
Дальше на какое-то время эта история семейного непонимания ушла но второй план, а я была занята другими областями жизни.
Следующее болезненное возвращение к этой теме случилось, когда надо было менять универ. На какой-то период я стала кем-то вроде семейного придателя, и почти никто не счел лишним подавить на мое и так хорошо воспитанное чувство вины. Это было совершенно ужасное время жизни, зато бонусом к получению бесценного опыта стали новые интересные семейные осознания. Папина фраза о том, что "смысл жизни в социальной адаптации" и найти этот смысл я должна была в 14 лет прочно засела в сознании.
Но после небольшого эпизода "холодной войны" все вошла в свое прежнее русло, жаль только, что это русло покорного замалчивания. Ты можешь говорить о хорошем, но никому не нужны твои проблемы, страдания и слезы. Это не принято. А если такое и появляется, то ответ всегда один:"ну, хватит". Можно пить вместе вино, собираться в расширенном составе по праздникам, улыбаться друг другу и говорить о приятном, а страдания свои засунь, детка, куда-нибудь подальше, да и вообще с чего тебе страдать, мы же все тебе дали.
И казалось бы, что выход тут прост: работать и эмансипировать. Но эта злоебучая система создала отличный рычажок влияния - чувство вины. Как только намечается какой-то бунт, надо только немного нажать, и покорное дитя сдастся. "Ты что хочешь бросить маму?! Ну, конечно, давай я тоже ее брошу!" А я ведь и слова не сказала о том, чтобы бросить маму, а только парочку о том, чтобы жить отдельно, но, разумеется, надо тут же обернуть это против меня. Ведь не надо даже долго пилить, достаточно просто натравить на меня собственную совесть.
Чувство это становится похоже на то, что было два с половиной года назад, когда я поняла, что надо себя спасать, и это дело рук самих утопающих.