Сижу, читаю
первый том Дневников Л.В. Шапориной.
Весьма нелицеприятная и в то же время глубоко человечная книга:
24 ноября 1933 г.
<...>
Сашенька, прислуга Кованск., слышала в очереди такой рассказ:
говорила молодая женщина. Послала она несколько посылок
родным в деревню, ответа нет, и она решила съездить сама.
Родом она из южных великорусских губерний - Курской или Воронежской.
Приехала на станцию и стала расспрашивать. "Пойди, сама увидишь", -
был ответ. До её деревни надо было пройти ещё две.
Приходит в первую - избы заколочены, ни души.
Во второй то же самое. Вот и своя деревня. Тоже пусто.
Отыскала свою избу. Входит - никого и смрад страшный.
Тогда она стала звать, нет ли кого живого. На её крик
спечки полез отец. "Хоть и отец, и грешно сказать, а хуже чёрта.
Весь распух и волосы дыбом. Слез и говорит: "Я тебя съем."
Очень я испугалась, но всё-таки говорю: "Зачем же тебе
меня есть, я тебе еды принесла", - и подаю булку.
Он схватил, стал её есть и тут же помер". Осмотрелась она,
под скамейкой нашла мать мёртвую и всю обгрызенную,
крыса ли, отец ли? В другой комнате под кроватью
лежала мёртвая сестра, тоже обгрызенная. Махнула она рукой
и вернулась в Ленинград. На неё напустились две коммунистки,
говоря, что она не имеет права рассказывать такие вещи.
А вот рассказ уже вполне достоверный. Д-р Владимир Васильевич
Акимов был послан на периферию, на север, около города Сороки.
Село, где он жил, было около Беломорского канала, там жили
вольнонаёмные рабочие, завербованные по всей России,
работающие на лесозаготовках. Столовых нет. Обманывают их
нещадно. Рабочий получает квитанцию за выработанное количество
кубометров. Приёмщик пишет ему, что хочет, входя в стачку
со знакомыми; тем он приписывает выработанное первым,
барыш пополам. Тёмный мужик, работающий от зари до зари,
редко заработает себе больше 1 кг хлеба в день.
Выдаётся же на месяц ему 1 кг крупы и 1 кг рыбы.
При вербовке обещана была тёплая обмундировка - обманули.
В тридцатиградусный мороз по пояс в снегу они работают
в рваных портянках и старых галошах, без рукавиц,
отмораживая себе руки и ноги. Если метель, он не межет
выйти на работу, следовательно, ничего не получает
и ничего не ест. Чтобы что-нибудь получить, ему надо
составить протокол о том, что была метель, и идти
за 15, 20 километров заявить об этом, но идти усталому
и голодному человеку в такую даль не под силу.
Он продаёт с себя последнее, чтобы что-нибудь купить,
а когда нету ничего, просто голодает, слабеет,
работать больше не в состоянии и умирает. Часто бегут,
но так как документы в конторе, то его ловит ГПУ
и тотчас же отправляет на Канал. При В.В. за три месяца
его пребывания несколько рабочих умерло от голода.
Если рабочий заболел, он перестаёт получать даже хлеб.
Владимр Васильевич часто вступался за рабочих,
указывал на несправедливости. Один тайный доброжелатель
шепнул ему по секрету: "Уезжайте отсюда, вас уничтожат,
уже решено". В. Акимов сдал дела и уехал.
Весьма нелицеприятная и в то же время глубоко человечная книга:
24 ноября 1933 г.
<...>
Сашенька, прислуга Кованск., слышала в очереди такой рассказ:
говорила молодая женщина. Послала она несколько посылок
родным в деревню, ответа нет, и она решила съездить сама.
Родом она из южных великорусских губерний - Курской или Воронежской.
Приехала на станцию и стала расспрашивать. "Пойди, сама увидишь", -
был ответ. До её деревни надо было пройти ещё две.
Приходит в первую - избы заколочены, ни души.
Во второй то же самое. Вот и своя деревня. Тоже пусто.
Отыскала свою избу. Входит - никого и смрад страшный.
Тогда она стала звать, нет ли кого живого. На её крик
спечки полез отец. "Хоть и отец, и грешно сказать, а хуже чёрта.
Весь распух и волосы дыбом. Слез и говорит: "Я тебя съем."
Очень я испугалась, но всё-таки говорю: "Зачем же тебе
меня есть, я тебе еды принесла", - и подаю булку.
Он схватил, стал её есть и тут же помер". Осмотрелась она,
под скамейкой нашла мать мёртвую и всю обгрызенную,
крыса ли, отец ли? В другой комнате под кроватью
лежала мёртвая сестра, тоже обгрызенная. Махнула она рукой
и вернулась в Ленинград. На неё напустились две коммунистки,
говоря, что она не имеет права рассказывать такие вещи.
А вот рассказ уже вполне достоверный. Д-р Владимир Васильевич
Акимов был послан на периферию, на север, около города Сороки.
Село, где он жил, было около Беломорского канала, там жили
вольнонаёмные рабочие, завербованные по всей России,
работающие на лесозаготовках. Столовых нет. Обманывают их
нещадно. Рабочий получает квитанцию за выработанное количество
кубометров. Приёмщик пишет ему, что хочет, входя в стачку
со знакомыми; тем он приписывает выработанное первым,
барыш пополам. Тёмный мужик, работающий от зари до зари,
редко заработает себе больше 1 кг хлеба в день.
Выдаётся же на месяц ему 1 кг крупы и 1 кг рыбы.
При вербовке обещана была тёплая обмундировка - обманули.
В тридцатиградусный мороз по пояс в снегу они работают
в рваных портянках и старых галошах, без рукавиц,
отмораживая себе руки и ноги. Если метель, он не межет
выйти на работу, следовательно, ничего не получает
и ничего не ест. Чтобы что-нибудь получить, ему надо
составить протокол о том, что была метель, и идти
за 15, 20 километров заявить об этом, но идти усталому
и голодному человеку в такую даль не под силу.
Он продаёт с себя последнее, чтобы что-нибудь купить,
а когда нету ничего, просто голодает, слабеет,
работать больше не в состоянии и умирает. Часто бегут,
но так как документы в конторе, то его ловит ГПУ
и тотчас же отправляет на Канал. При В.В. за три месяца
его пребывания несколько рабочих умерло от голода.
Если рабочий заболел, он перестаёт получать даже хлеб.
Владимр Васильевич часто вступался за рабочих,
указывал на несправедливости. Один тайный доброжелатель
шепнул ему по секрету: "Уезжайте отсюда, вас уничтожат,
уже решено". В. Акимов сдал дела и уехал.