всякая хрень
22-15 по Москве. Станция Таганская-радиальная. На стенах - панно милых сердцу брежневских времен. На одном алюминиевый Икар на черном пластиковом поле рассекает в последнем полете в направлении межрельсового пространства.
Напротив - два симпатичных гопника. Они умеренно трезвы и миролюбивы. Единственное, что не позволяет им быть в полной гармонии со вселенной - загадочное панно.
- Валера - орет на всю станцию обладатель застиранного спартакавского шарфа - Валера, это чтобы вниз не прыгали. На рельсы, ну!
- Нет - Валера басовит и уверен в себе - это космонавт.
- Да нет же, бля! Это чтобы вниз не прыгали...
Интеллигентная дама лет 45-ти подходит к полемизирующим.
- Молодые люди... - и за две минуты довольно толково и последовательно прогоняет историю о неудачном семейном побеге с критской зоны.
Противник прыжков на рельсы в восторге.
- Вот! Валера, бабуля точно говорит. Я тоже слышал. Грек это!
Последователь идей Цандера и Королева неумолим.
- Нет. Это космонавт.
Занавес.
Напротив - два симпатичных гопника. Они умеренно трезвы и миролюбивы. Единственное, что не позволяет им быть в полной гармонии со вселенной - загадочное панно.
- Валера - орет на всю станцию обладатель застиранного спартакавского шарфа - Валера, это чтобы вниз не прыгали. На рельсы, ну!
- Нет - Валера басовит и уверен в себе - это космонавт.
- Да нет же, бля! Это чтобы вниз не прыгали...
Интеллигентная дама лет 45-ти подходит к полемизирующим.
- Молодые люди... - и за две минуты довольно толково и последовательно прогоняет историю о неудачном семейном побеге с критской зоны.
Противник прыжков на рельсы в восторге.
- Вот! Валера, бабуля точно говорит. Я тоже слышал. Грек это!
Последователь идей Цандера и Королева неумолим.
- Нет. Это космонавт.
Занавес.