Валери Кивельсон. Картографии царства: Земля и ее значения в России XVII века | Издательство «Новое
Валери Кивельсон. Картографии царства: Земля и ее значения в России XVII века | Издательство «Новое литературное обозрение»
Монография американского историка Валери Кивельсон открывает мир московской картографии XVII века. Чертежи земельных участков, нарисованные в ходе многочисленных судебных тяжб, карты Московского царства и Сибири становятся ценнейшим источником по истории мировоззрения людей той эпохи. Какое место занимали в московском обществе крепостные крестьяне и в огромной формирующейся империи - покоренные сибирские народы? Какие чувства вызывала у жителей Московии окружающая природа и у первопроходцев - возникавшие перед ними новые земли? Эти и другие подобные вопросы, находящиеся на стыке социальной и культурной истории, поднимает В. Кивельсон в своей книге - первом в научной литературе исследовании роли пространства и пространственного воображения в допетровской России.
Cartographies of Tsardom: The Land and Its Meanings in Seventeenth-Century Russia, by Valerie Kivelson, originally published by Cornell University Press, 2006.
Из предисловия М. М. Крома.
Мысль положить в основу будущего исследования рукописные чертежи и карты XVII века и использовать их как источник для изучения представлений жителей Московии о своем месте в мире оказалась чрезвычайно плодотворной. О покорении русскими просторов Евразии со времен В. О. Ключевского написано очень много, но о пространственном воображении в допетровской Руси не писал еще никто.
По многим признакам книга «Картографии царства» может быть отнесена к жанру новой культурной истории: это и сам выбор невербальных (визуальных) источников - карт как основного материала для исследования, и виртуозная их интерпретация (дешифровка) с целью выявления представлений - правовых, политических, религиозных, эстетических - создавших их людей. Примечательно также (и это опять-таки вполне в духе новой культурной истории), что Кивельсон интересуют не только и не столько карты как некие готовые артефакты, сколько практики их создания: исследовательница тщательно собирает сведения о русских картографах XVII века, о социальной среде, из которой они вышли.
В новой книге Кивельсон можно заметить развитие некоторых важных для нее идей: в частности, в чертежах спорных участков из земельных тяжб, в картах Сибири и записках первопроходцев она обнаруживает подтверждения своего тезиса об интегрирующем характере Московского царства, в социальной и правовой системе которого находили себе место и крепостные крестьяне, и колонизуемые сибирские народы.
Существенную роль в книге играет сравнительно-исторический анализ. Я, например, не мог пройти мимо тезиса, подкрепленного европейскими и даже японскими параллелями, о том, что картография, остававшаяся редким явлением в Средние века, «возникла на пепле провинциализма и партикуляризма, регионального покровительства и присоединения и являлась как инструментом, так и результатом... формирования государ¬ства и национальной интеграции». Следовательно, быстрое развитие русской картографии в XVII веке косвенно указывает на исторический «возраст» страны: начало Нового времени, что может послужить важным аргументом в нескончаемом споре о том, к какой эпохе, Средневековью или раннему «модерну», следует относить допетровскую Русь.
Впечатляют также сделанные на основе сравнения русских и европейских чертежей и карт выводы о различиях в положении несвободных (соответственно, крепостных крестьян и рабов) в Московии и колониальной Америке, а также о разных методах колониальной политики России и европейских держав.
ОГЛАВЛЕНИЕ
От редактора 9
Благодарности 13
Введение 17
1. Московская картография в контексте истории и историографии 32
2. Картография, самодержавие и законность в Московии 53
3. Знаки в пространстве: Крестьяне и собственность в крепостническом обществе 88
4. «Души праведных в светлом месте»: Ландшафт и православие на русских картах XVII века 139
5. Послания земли: Карты Сибири и провиденциальные нарративы 162
6. «Возвыситца и прославитца в концех християнский рог»: Христианство и колониализм 202
7. «Иноземцы же иноязычники бесчисленные и неизчетные»: «Человеческая география» Сибири и концепции империи в Московии 229
8. Под государевою высокою рукою: Колониальные подданные и имперская политика Московии 258
Заключение 279
Примечания 285
Библиография 333
Именной указатель 353
Монография американского историка Валери Кивельсон открывает мир московской картографии XVII века. Чертежи земельных участков, нарисованные в ходе многочисленных судебных тяжб, карты Московского царства и Сибири становятся ценнейшим источником по истории мировоззрения людей той эпохи. Какое место занимали в московском обществе крепостные крестьяне и в огромной формирующейся империи - покоренные сибирские народы? Какие чувства вызывала у жителей Московии окружающая природа и у первопроходцев - возникавшие перед ними новые земли? Эти и другие подобные вопросы, находящиеся на стыке социальной и культурной истории, поднимает В. Кивельсон в своей книге - первом в научной литературе исследовании роли пространства и пространственного воображения в допетровской России.
Cartographies of Tsardom: The Land and Its Meanings in Seventeenth-Century Russia, by Valerie Kivelson, originally published by Cornell University Press, 2006.
Из предисловия М. М. Крома.
Мысль положить в основу будущего исследования рукописные чертежи и карты XVII века и использовать их как источник для изучения представлений жителей Московии о своем месте в мире оказалась чрезвычайно плодотворной. О покорении русскими просторов Евразии со времен В. О. Ключевского написано очень много, но о пространственном воображении в допетровской Руси не писал еще никто.
По многим признакам книга «Картографии царства» может быть отнесена к жанру новой культурной истории: это и сам выбор невербальных (визуальных) источников - карт как основного материала для исследования, и виртуозная их интерпретация (дешифровка) с целью выявления представлений - правовых, политических, религиозных, эстетических - создавших их людей. Примечательно также (и это опять-таки вполне в духе новой культурной истории), что Кивельсон интересуют не только и не столько карты как некие готовые артефакты, сколько практики их создания: исследовательница тщательно собирает сведения о русских картографах XVII века, о социальной среде, из которой они вышли.
В новой книге Кивельсон можно заметить развитие некоторых важных для нее идей: в частности, в чертежах спорных участков из земельных тяжб, в картах Сибири и записках первопроходцев она обнаруживает подтверждения своего тезиса об интегрирующем характере Московского царства, в социальной и правовой системе которого находили себе место и крепостные крестьяне, и колонизуемые сибирские народы.
Существенную роль в книге играет сравнительно-исторический анализ. Я, например, не мог пройти мимо тезиса, подкрепленного европейскими и даже японскими параллелями, о том, что картография, остававшаяся редким явлением в Средние века, «возникла на пепле провинциализма и партикуляризма, регионального покровительства и присоединения и являлась как инструментом, так и результатом... формирования государ¬ства и национальной интеграции». Следовательно, быстрое развитие русской картографии в XVII веке косвенно указывает на исторический «возраст» страны: начало Нового времени, что может послужить важным аргументом в нескончаемом споре о том, к какой эпохе, Средневековью или раннему «модерну», следует относить допетровскую Русь.
Впечатляют также сделанные на основе сравнения русских и европейских чертежей и карт выводы о различиях в положении несвободных (соответственно, крепостных крестьян и рабов) в Московии и колониальной Америке, а также о разных методах колониальной политики России и европейских держав.
ОГЛАВЛЕНИЕ
От редактора 9
Благодарности 13
Введение 17
1. Московская картография в контексте истории и историографии 32
2. Картография, самодержавие и законность в Московии 53
3. Знаки в пространстве: Крестьяне и собственность в крепостническом обществе 88
4. «Души праведных в светлом месте»: Ландшафт и православие на русских картах XVII века 139
5. Послания земли: Карты Сибири и провиденциальные нарративы 162
6. «Возвыситца и прославитца в концех християнский рог»: Христианство и колониализм 202
7. «Иноземцы же иноязычники бесчисленные и неизчетные»: «Человеческая география» Сибири и концепции империи в Московии 229
8. Под государевою высокою рукою: Колониальные подданные и имперская политика Московии 258
Заключение 279
Примечания 285
Библиография 333
Именной указатель 353