Марк Мерман "Арифмометр позднего Возрождения"
«Жизнь коротка и печальна. Ты заметил, чем она вообще кончается?» (эпиграф не имеет отношения к дальнейшему тексту).
Помните, Сергей Довлатов навестил Иосифа Бродского в больнице после тяжелой операции на сердце и, увидев его бледного, чуть живого между проводов и циферблатов, сказал: «Вы тут болеете, и зря. А Евтушенко между тем выступает против колхозов…» Бродский еле слышно ответил: «Если он против, я - за».
Так вот - Одного автора песен они оценили оба, и Бродский написал ему: «только, что прочёл Ваши стихи. Из которых больше других мне понравилось…», и Евтушенко его назвал поэтом. Я совершенно не понимаю, почему Дмитрий Антонович Сухарев не заметил этого автора? Как такое может быть, что он Его не включил в «Антологию авторской песни»?
Есть авторы песен, чьё творчество я знаю целиком и внимательно слежу, за тем, что они делают. Поэтому, когда Он написал, что «Новый альбом "Арифмометр позднего Возрождения" должен вот-вот выйти. Там тебе могут быть интересны некоторые вещи». Я, во-первых, порадовался, во-вторых, сразу накинулся.… И долго не мог прийти в себя после прослушивания. А всего-то теперь я знаю 60 песен этого автора.
Как передать и объяснить, что этот диск смело можно включить в золотой фонд авторской песни? Где те филологи- музыканты, которые напишут (напишут точно, но когда?) научные статьи о Нём?
Ладно, пусть будут мои сумбурные первые впечатления. Придется много цитировать Автора, без этого невозможно.
Я имел возможность одновременно, и слушать и читать эти тексты в книге. Первое - Автор, конечно, пишет песни. Есть и стихи, которые не становятся песнями, но их немного. Главное - это русский язык. Далее - жизнь, смерть, любовь, жалость, прощание, возвращение, бегство, память … Времена, страны, народы,- любые. Всё это у него едино.
Название альбома по двум песням, посвященных Сервантесу. Я что-то не помню, чтобы в поэтическо-песенной форме была так описана жизнь Сервантеса. Чтобы после прослушивания, захотелось всё бросить и перечитать по новой о Сервантесе. Две жизни, которые последовательно он прожил, /«плен окупается только войной, и войной покупается рыцарь, /который, конечно, «печального образа», но другого не надо»/ - только и могли, создать гениальное произведение. И, конечно «Страшен не лес. А страшен лес из аркебуз и пик». И в конце всего- «Скитается рыцарь. Хрипит Росинант. И плачет толстяк на осле».
Вторая историческая личность - Наполеон, и, возможно, лучшая песня в альбоме. Здесь надо цитировать полностью: /Гвардия плачет,/а Наполеон /Скачет. Скачет -/Умирает он. /Гвардия тоже/ Без него умрёт, / Ну а с ним-то что -/На любого прёт. /Седина в щетину,/Ну а штык в ребро./Молитва, защити. Но/Молитва - серебро./ Золото - в молчании/Рваных эполет./Гвардия в отчаянии./Гвардии нет./Остров англичане/Будут сторожить./Служба есть молчание./Молча служить./Адъютант был душка,/Преставит(л)ся. Потом/Найдут под подушкой/Тридцать серебром./
Первая песня в альбоме про «Трюкача», которого герой всего-навсего видит в голливудском фильме. И он (Stuntman) является просто удачным дублёром героя. И уже не поймешь, кто из них главный герой? Один «успешен, счастлив, любим», второй «в ожидании славы». Кто окажется между германской и польской «кройцем- крыжем»? Ведь посмотреть в зеркало - двойник, отпечатки совпадут. «То ль ошибки наши, то ль опечатки… « Каждый решает сам для себя.
Следующая «Этажерка» - про «мировых пилотах на войне мировой». Вот только полеты их на этажерках, то есть деревянных самолётах. Поэтому «Не летают в морозах и если гроза». Да, и «Гибнуть страшно впервой». И в конце - «две на мраморе даты, между ними лететь».
Две песни переносят нас в Северную Америку. В первой - безумный старик «Мировой войны», неизвестно, как и зачем оказался в западном Бронксе. Он вспоминает про первых солдат, которым (ах, как хорошо) скрипят ворота рая. И фото времен ужасных и чудесных. А он танцует фокстрот и танго. «… картина. Художник, как и солдат, Неизвестный».
И описание «Витрины иммигрантских магазинов». Всё - правда: «матрёшки, пыль, янтарь, снопы озимых, кириллица крупою из газет. Её вам взвесят, точно это гречка, - владейте сразу взвешенною речью или тюремным мелосом кассет». Но главное для героя, это возвращение в детство - рынок, где были весы с птичками: «и на весах у птичек были клювы, сольются клювы в поцелуе - покупай». Но детства вокруг больше нет: “Я слышал: жид крещенный - вор прощённый. Уворовал, как клюкву, не прочтённый, и вывез горстку буквиц и фонем. Один лишь оборот хорош - причастный, Или глагол какой-нибудь нечастый… Как фильмы Гриффита, я - нем.» Очень жаль, что автор почти неизвестен (нем) и здесь.
Две песенки про цирк. Шапито из детства, и сейчас ездят ещё по просторам нашей страны, по маленьким городам. В основном это семейные цирковые коллективы, для, которых это уже давно «жизнь и любовь». И мировой цикл-шапито «Солнца» - на 5000 мест, успешный проект, одновременно выступающий во многих странах. Там, кстати, выступает много русских артистов. Я видел его в LA. И хоть «по правилам любому трюку каюк», но есть и исключение. И это исключение… опять же в языке. Ступаешь с чёрной повязкой на канат, и «глаголы ногами научился спрягать». Ну и, конечно: «страховка не от слова страха, а от слова смерть».
Cамая важная для меня в альбоме песня «Изложение». Честно, я не знаю, почему? Может быть, потому, что тема дома и Родины? Вроде, чужая ночлежка, со всех «четырёх чужеземных сторон долетают рыданья катринки (это шарманка, но красиво). А «всё равно это Русь навевает - и чухня, и цыгня, татарва»» И «снится скатерть, баранки и чай»... «Дым отечества. Запахи дома. И грачи прилетают пока».
И заключительная песня «Слава героям». Фраза «Cave amentem» - как звучит. Два героя прошли все, и испили чашу до дна. И одна у них война. И награда нашла. И может быть, и обнялись: «пока не обниметесь вы, войне ещё не конец». Всё хорошо, вот только «вздыхает свинец: «Как жаль!» У каждого на войне сугубо своя работа».
И несколько стихотворений (не из этого альбома):
/И лишь по-русски говорю я бегло/И сам я беглый. Беглая и речь,/Лист письменами заполняю белый/Не для отправки, будто бы стеречь/желаю эти буковки и кляксы,/Как будто в классе первом сукин сын/Оценки жду (не вашей, англосаксы)/Училки среднерусской полосы./
/Прозрачность, призрачность фонем./Рокочущий глагол в ледовом горле./О, если мертв, то значит ли, что нем?/Еще день Судный не трубили горны./Как хорошо остаться не вдвоем…/Тоскливых утиц странный водоем,/В нем речь прямая слишком холодна,/ее ведут, не видя очертаний./Как речка, речь, промерзшая до дна, -/А как звучит, грассируя, в гортани./
/С возвращением, со свиданием,/ Дорогой Александр Аркадьевич!/Узнаете Москву-бесприданницу?/Узнаете ли Муром и Галич?/Нет, штыки караула почетного/Не построятся в Шереметьево./И в печати не будет подчеркнуто:/Мол, вернулся с вольтажной отметиной,/Позабыл, мол, обиды все старые, /Нет в помине Полянского с Дымшицем,/ И гуляет себе тротуарами, /и так чудно, так здорово дышится. /Либерально теперь просто от и до,/ Фильмы смелые, смелые песни./ Вертухаи и жертвы на отдыхе. /Но у первых - полковничьи пенсии./
/Солдаты дивизии “Nachtigall» /Вернуться надеялись очень,/ Но встречный огонь всё не стихал/ Или стихал не очень. /Тевтонов (точнее, их пра-пра-пра,/ Возведенных в энную степень) /Потомки ордынские и с Днепра /Вмерзнуть заставляли в степи./ Схлестнулись люди, а значит, речь/ Одна схлестнулась с другою./ Словами сознанье дано стеречь /И быть всегда под рукою./ Но в том-то и дело, увы, слова/ Всегда превращаются в ложь /И вмиг составляют приказы, едва /Разрывов почудится дрожь./ И - нет сомнения - на виду/ Пребудет слово о долге. / …Половина их вернется в Орду. /Половина осядет на Волге./
/В городе Лейпциге запах конфет./ В городе Лейпциге шум и веселье./ У Санта Клауса на выбор семь флейт -/ От понедельника до воскресенья. /Здесь мне не встретится старый мой класс, /О Рождество, это счастье бездельников./ Пленку назад отмотай, Санта Клаус,/ От воскресенья к тем понедельникам./
/Эмиграция - долгий срок /Заключения на свободе. /Она снова ведет урок,/ Хоть и улицу переходит,/ Вновь разбор сложнейшей из тем. /Все же я не пойму, ей-богу, /Ты обидел ее зачем, /Николай Васильевич Гоголь? /Птица не пролетит Гудзон, /Просто нет ее, редкой птицы. /Приезжает раз в год Кобзон, /Да ещё вязальные спицы, /Да еще романов тома /И газеты на русской фене. /Здесь и посох тебе, и сума, /А в суме - потертый кофейник. /Запахните свою шинель, /с постамента сойдя неровно, /Прокричите в трубку сильней: /«Виноват я, Клара Аронна!» /Как же выбор наш осознать /Между Старым и Новым Светом? /Инородки, кто ваша мать?/Не дает, не дает ответа./
p.s. Не спрашивайте меня, где можно найти этот альбом. Возможно, что он и просто не выйдет. Прошлый его альбом почти за четыре года не был востребован и в минимальном количестве. Напишите здесь , если Вам нужно то, что сделал и, может, ещё и сделает Автор. Другого места я просто не знаю. Возможно, что Он это прочтёт.
+ http://gryzlov.livejournal.com/61235.html только для друзей
upd. диск полностью http://rapidshare.com/files/242653481/mm_arifmometr_pozdnego_vozrogdenia.rar
Помните, Сергей Довлатов навестил Иосифа Бродского в больнице после тяжелой операции на сердце и, увидев его бледного, чуть живого между проводов и циферблатов, сказал: «Вы тут болеете, и зря. А Евтушенко между тем выступает против колхозов…» Бродский еле слышно ответил: «Если он против, я - за».
Так вот - Одного автора песен они оценили оба, и Бродский написал ему: «только, что прочёл Ваши стихи. Из которых больше других мне понравилось…», и Евтушенко его назвал поэтом. Я совершенно не понимаю, почему Дмитрий Антонович Сухарев не заметил этого автора? Как такое может быть, что он Его не включил в «Антологию авторской песни»?
Есть авторы песен, чьё творчество я знаю целиком и внимательно слежу, за тем, что они делают. Поэтому, когда Он написал, что «Новый альбом "Арифмометр позднего Возрождения" должен вот-вот выйти. Там тебе могут быть интересны некоторые вещи». Я, во-первых, порадовался, во-вторых, сразу накинулся.… И долго не мог прийти в себя после прослушивания. А всего-то теперь я знаю 60 песен этого автора.
Как передать и объяснить, что этот диск смело можно включить в золотой фонд авторской песни? Где те филологи- музыканты, которые напишут (напишут точно, но когда?) научные статьи о Нём?
Ладно, пусть будут мои сумбурные первые впечатления. Придется много цитировать Автора, без этого невозможно.
Я имел возможность одновременно, и слушать и читать эти тексты в книге. Первое - Автор, конечно, пишет песни. Есть и стихи, которые не становятся песнями, но их немного. Главное - это русский язык. Далее - жизнь, смерть, любовь, жалость, прощание, возвращение, бегство, память … Времена, страны, народы,- любые. Всё это у него едино.
Название альбома по двум песням, посвященных Сервантесу. Я что-то не помню, чтобы в поэтическо-песенной форме была так описана жизнь Сервантеса. Чтобы после прослушивания, захотелось всё бросить и перечитать по новой о Сервантесе. Две жизни, которые последовательно он прожил, /«плен окупается только войной, и войной покупается рыцарь, /который, конечно, «печального образа», но другого не надо»/ - только и могли, создать гениальное произведение. И, конечно «Страшен не лес. А страшен лес из аркебуз и пик». И в конце всего- «Скитается рыцарь. Хрипит Росинант. И плачет толстяк на осле».
Вторая историческая личность - Наполеон, и, возможно, лучшая песня в альбоме. Здесь надо цитировать полностью: /Гвардия плачет,/а Наполеон /Скачет. Скачет -/Умирает он. /Гвардия тоже/ Без него умрёт, / Ну а с ним-то что -/На любого прёт. /Седина в щетину,/Ну а штык в ребро./Молитва, защити. Но/Молитва - серебро./ Золото - в молчании/Рваных эполет./Гвардия в отчаянии./Гвардии нет./Остров англичане/Будут сторожить./Служба есть молчание./Молча служить./Адъютант был душка,/Преставит(л)ся. Потом/Найдут под подушкой/Тридцать серебром./
Первая песня в альбоме про «Трюкача», которого герой всего-навсего видит в голливудском фильме. И он (Stuntman) является просто удачным дублёром героя. И уже не поймешь, кто из них главный герой? Один «успешен, счастлив, любим», второй «в ожидании славы». Кто окажется между германской и польской «кройцем- крыжем»? Ведь посмотреть в зеркало - двойник, отпечатки совпадут. «То ль ошибки наши, то ль опечатки… « Каждый решает сам для себя.
Следующая «Этажерка» - про «мировых пилотах на войне мировой». Вот только полеты их на этажерках, то есть деревянных самолётах. Поэтому «Не летают в морозах и если гроза». Да, и «Гибнуть страшно впервой». И в конце - «две на мраморе даты, между ними лететь».
Две песни переносят нас в Северную Америку. В первой - безумный старик «Мировой войны», неизвестно, как и зачем оказался в западном Бронксе. Он вспоминает про первых солдат, которым (ах, как хорошо) скрипят ворота рая. И фото времен ужасных и чудесных. А он танцует фокстрот и танго. «… картина. Художник, как и солдат, Неизвестный».
И описание «Витрины иммигрантских магазинов». Всё - правда: «матрёшки, пыль, янтарь, снопы озимых, кириллица крупою из газет. Её вам взвесят, точно это гречка, - владейте сразу взвешенною речью или тюремным мелосом кассет». Но главное для героя, это возвращение в детство - рынок, где были весы с птичками: «и на весах у птичек были клювы, сольются клювы в поцелуе - покупай». Но детства вокруг больше нет: “Я слышал: жид крещенный - вор прощённый. Уворовал, как клюкву, не прочтённый, и вывез горстку буквиц и фонем. Один лишь оборот хорош - причастный, Или глагол какой-нибудь нечастый… Как фильмы Гриффита, я - нем.» Очень жаль, что автор почти неизвестен (нем) и здесь.
Две песенки про цирк. Шапито из детства, и сейчас ездят ещё по просторам нашей страны, по маленьким городам. В основном это семейные цирковые коллективы, для, которых это уже давно «жизнь и любовь». И мировой цикл-шапито «Солнца» - на 5000 мест, успешный проект, одновременно выступающий во многих странах. Там, кстати, выступает много русских артистов. Я видел его в LA. И хоть «по правилам любому трюку каюк», но есть и исключение. И это исключение… опять же в языке. Ступаешь с чёрной повязкой на канат, и «глаголы ногами научился спрягать». Ну и, конечно: «страховка не от слова страха, а от слова смерть».
Cамая важная для меня в альбоме песня «Изложение». Честно, я не знаю, почему? Может быть, потому, что тема дома и Родины? Вроде, чужая ночлежка, со всех «четырёх чужеземных сторон долетают рыданья катринки (это шарманка, но красиво). А «всё равно это Русь навевает - и чухня, и цыгня, татарва»» И «снится скатерть, баранки и чай»... «Дым отечества. Запахи дома. И грачи прилетают пока».
И заключительная песня «Слава героям». Фраза «Cave amentem» - как звучит. Два героя прошли все, и испили чашу до дна. И одна у них война. И награда нашла. И может быть, и обнялись: «пока не обниметесь вы, войне ещё не конец». Всё хорошо, вот только «вздыхает свинец: «Как жаль!» У каждого на войне сугубо своя работа».
И несколько стихотворений (не из этого альбома):
/И лишь по-русски говорю я бегло/И сам я беглый. Беглая и речь,/Лист письменами заполняю белый/Не для отправки, будто бы стеречь/желаю эти буковки и кляксы,/Как будто в классе первом сукин сын/Оценки жду (не вашей, англосаксы)/Училки среднерусской полосы./
/Прозрачность, призрачность фонем./Рокочущий глагол в ледовом горле./О, если мертв, то значит ли, что нем?/Еще день Судный не трубили горны./Как хорошо остаться не вдвоем…/Тоскливых утиц странный водоем,/В нем речь прямая слишком холодна,/ее ведут, не видя очертаний./Как речка, речь, промерзшая до дна, -/А как звучит, грассируя, в гортани./
/С возвращением, со свиданием,/ Дорогой Александр Аркадьевич!/Узнаете Москву-бесприданницу?/Узнаете ли Муром и Галич?/Нет, штыки караула почетного/Не построятся в Шереметьево./И в печати не будет подчеркнуто:/Мол, вернулся с вольтажной отметиной,/Позабыл, мол, обиды все старые, /Нет в помине Полянского с Дымшицем,/ И гуляет себе тротуарами, /и так чудно, так здорово дышится. /Либерально теперь просто от и до,/ Фильмы смелые, смелые песни./ Вертухаи и жертвы на отдыхе. /Но у первых - полковничьи пенсии./
/Солдаты дивизии “Nachtigall» /Вернуться надеялись очень,/ Но встречный огонь всё не стихал/ Или стихал не очень. /Тевтонов (точнее, их пра-пра-пра,/ Возведенных в энную степень) /Потомки ордынские и с Днепра /Вмерзнуть заставляли в степи./ Схлестнулись люди, а значит, речь/ Одна схлестнулась с другою./ Словами сознанье дано стеречь /И быть всегда под рукою./ Но в том-то и дело, увы, слова/ Всегда превращаются в ложь /И вмиг составляют приказы, едва /Разрывов почудится дрожь./ И - нет сомнения - на виду/ Пребудет слово о долге. / …Половина их вернется в Орду. /Половина осядет на Волге./
/В городе Лейпциге запах конфет./ В городе Лейпциге шум и веселье./ У Санта Клауса на выбор семь флейт -/ От понедельника до воскресенья. /Здесь мне не встретится старый мой класс, /О Рождество, это счастье бездельников./ Пленку назад отмотай, Санта Клаус,/ От воскресенья к тем понедельникам./
/Эмиграция - долгий срок /Заключения на свободе. /Она снова ведет урок,/ Хоть и улицу переходит,/ Вновь разбор сложнейшей из тем. /Все же я не пойму, ей-богу, /Ты обидел ее зачем, /Николай Васильевич Гоголь? /Птица не пролетит Гудзон, /Просто нет ее, редкой птицы. /Приезжает раз в год Кобзон, /Да ещё вязальные спицы, /Да еще романов тома /И газеты на русской фене. /Здесь и посох тебе, и сума, /А в суме - потертый кофейник. /Запахните свою шинель, /с постамента сойдя неровно, /Прокричите в трубку сильней: /«Виноват я, Клара Аронна!» /Как же выбор наш осознать /Между Старым и Новым Светом? /Инородки, кто ваша мать?/Не дает, не дает ответа./
p.s. Не спрашивайте меня, где можно найти этот альбом. Возможно, что он и просто не выйдет. Прошлый его альбом почти за четыре года не был востребован и в минимальном количестве. Напишите здесь , если Вам нужно то, что сделал и, может, ещё и сделает Автор. Другого места я просто не знаю. Возможно, что Он это прочтёт.
+ http://gryzlov.livejournal.com/61235.html только для друзей
upd. диск полностью http://rapidshare.com/files/242653481/mm_arifmometr_pozdnego_vozrogdenia.rar