Памяти Михаила Анищенко
Вчера в возрасте 62 лет от инфаркта умер поэт Михаил Анищенко http://www.stihi.ru/avtor/sevapastushok и http://www.proza.ru/avtor/sevapastushok. Жил в селе Шелехметь Самарской области. Познакомились мы на Грушинском фестивале в 2008-м.
http://gryzlov.livejournal.com/72676.html и http://gryzlov.livejournal.com/72765.html
Привез его на фестиваль Евгений Евтушенко, который считал, что "что наконец-то пришел долгожданный большой русский поэт" http://www.newizv.ru/culture/2007-08-03/73918-venichka-erofeev-iz-samary.html
Смерть
Я знаю: смерть не помнит зла
Не причиняет людям боли.
Она всю жизнь меня ждала,
Как обезумевшая Сольвейг.
Ждала под снегом, под дождем,
Болела, мучилась, искала,
Но в одиночестве своем
Ни чем меня не попрекала.
Ну что же, смерть, свечу задуй,
Ликуй и радуйся на тризне,
И подари мне поцелуй
Длиннее всей прошедшей жизни.
Прощание с Михаилом состоится во вторник в Самаре, в Доме Журналистов и Литераторов на ул. Самарская, д.179.
в 11 часов.
Михаил Анищенко читает свое стихотворение "Отец забывший" (Шелехметь, июль 2011, запись Алексея Брунова)
Опубликованный в 2012-м году текст отличается от варианта 2009-го года. (Симона Вейль http://simoneweil.ru/ - Аверинцев С. О Симоне Вейль http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Literat/aver/sim_veil.php)
Отец забывший
По Симоне Вейль
Он вошёл в мою комнату. Вздрогнул
За окном оловянный закат.
Он мой лоб молчаливо потрогал,
Он сказал мне: «Ты сам виноват».
«О, несчастный, - сказал он, - на склоне,
Из-под ног ускользающих лет,
Ты моих повелений не понял
И в тебе умирает поэт».
«О, пойдём же, - сказал он, - со мною»,
«Ты готов?» - Я ответил: «Готов».
Мы пошли над холодной рекою,
Над равниной печали и снов.
Мы пошли в золотом пересверке
Человеческих мыслей и грёз,
И тонули безмолвные церкви
В океане бессмысленных слёз.
Всюду были какие-то тени,
В мире было темно и мертво.
Он сказал: «Становись на колени
И молись на себя самого!»
И уже начиная клониться,
Поводя деревянной рукой,
Я сказал: «На кого мне молиться?
Я не ведаю, кто я такой!»
Он сказал мне сердито и строго:
«Утони в темноте и в мольбе,
Ибо смерть и бессмертие Бога
Пребывают от века в тебе!»
Я упал на колени, и робко
Осенил безнадёжным крестом
Всё, убитое мною до срока,
Всё, что предал я в мире земном.
Я стоял перед ним, погибая,
В сотый раз виноват без вины;
Он смотрел на меня, не мигая,
Как иконы глядят со стены,
И опять, за чертой назиданья,
Над гниеньем ветвей и корней,
Он дарил мне великие знанья
И ключи от закрытых дверей.
Так летели мгновенья и годы,
Навевая виток за витком.
И пространство небесной свободы
В моём горле стояло, как ком.
Но случилось, что он равнодушно
Повернулся спиною ко мне,
И святое «Послушай! Послушай!»
Я напрасно кричал в тишине.
За окном ещё звёзды мелькали,
Но рождалось сиротство в груди.
«Вот и всё, - он сказал. - Поболтали»,
«А теперь, - он сказал, - уходи!»
Я упал ему в ноги, рыдая,
Золотыми словами звеня.
«Не гони!» - я кричал, умирая,
И тогда он ударил меня.
И, глотая вселенское зелье,
Словно искра в обугленной мгле,
Я не помню, как падал на землю
И как полз по осенней земле.
Под луною, под чёрною тучей,
Всё, что было, возникло опять...
Это счастье похоже на случай
И на речку, бегущую вспять.
Этот узел никто не разрубит,
Я напрасно о чуде молил.
Он меня никогда не полюбит,
Он меня никогда не любил.
Надо мною всё злее и гуще,
Всё страшнее смыкается ночь.
И я знаю: никто всемогущий
На земле мне не может помочь.
И теперь, в домовине и в зыбке,
Я одно откровенье таю:
«Я гостил у него по ошибке
И он понял ошибку свою».
На - испод - разрывая рубахи,
Я шепчу по случайным углам:
«Моё место в тюрьме и на плахе,
Под забором, на дне, но не там».
Как сосулька, в тумане истая,
Я не помню земной карнавал,
Как не помнит крылатая стая
Тех, кто умер в пути и отстал.
Но, внимая далёкому звуку,
Я живу, ту же тайну храня...
Может быть, он протянет мне руку,
Может быть, он полюбит меня...
(С) http://stihi.ru/2012/04/20/8787
http://gryzlov.livejournal.com/72676.html и http://gryzlov.livejournal.com/72765.html
Привез его на фестиваль Евгений Евтушенко, который считал, что "что наконец-то пришел долгожданный большой русский поэт" http://www.newizv.ru/culture/2007-08-03/73918-venichka-erofeev-iz-samary.html
Смерть
Я знаю: смерть не помнит зла
Не причиняет людям боли.
Она всю жизнь меня ждала,
Как обезумевшая Сольвейг.
Ждала под снегом, под дождем,
Болела, мучилась, искала,
Но в одиночестве своем
Ни чем меня не попрекала.
Ну что же, смерть, свечу задуй,
Ликуй и радуйся на тризне,
И подари мне поцелуй
Длиннее всей прошедшей жизни.
Прощание с Михаилом состоится во вторник в Самаре, в Доме Журналистов и Литераторов на ул. Самарская, д.179.
в 11 часов.
Михаил Анищенко читает свое стихотворение "Отец забывший" (Шелехметь, июль 2011, запись Алексея Брунова)
Click to viewОпубликованный в 2012-м году текст отличается от варианта 2009-го года. (Симона Вейль http://simoneweil.ru/ - Аверинцев С. О Симоне Вейль http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Literat/aver/sim_veil.php)
Отец забывший
По Симоне Вейль
Он вошёл в мою комнату. Вздрогнул
За окном оловянный закат.
Он мой лоб молчаливо потрогал,
Он сказал мне: «Ты сам виноват».
«О, несчастный, - сказал он, - на склоне,
Из-под ног ускользающих лет,
Ты моих повелений не понял
И в тебе умирает поэт».
«О, пойдём же, - сказал он, - со мною»,
«Ты готов?» - Я ответил: «Готов».
Мы пошли над холодной рекою,
Над равниной печали и снов.
Мы пошли в золотом пересверке
Человеческих мыслей и грёз,
И тонули безмолвные церкви
В океане бессмысленных слёз.
Всюду были какие-то тени,
В мире было темно и мертво.
Он сказал: «Становись на колени
И молись на себя самого!»
И уже начиная клониться,
Поводя деревянной рукой,
Я сказал: «На кого мне молиться?
Я не ведаю, кто я такой!»
Он сказал мне сердито и строго:
«Утони в темноте и в мольбе,
Ибо смерть и бессмертие Бога
Пребывают от века в тебе!»
Я упал на колени, и робко
Осенил безнадёжным крестом
Всё, убитое мною до срока,
Всё, что предал я в мире земном.
Я стоял перед ним, погибая,
В сотый раз виноват без вины;
Он смотрел на меня, не мигая,
Как иконы глядят со стены,
И опять, за чертой назиданья,
Над гниеньем ветвей и корней,
Он дарил мне великие знанья
И ключи от закрытых дверей.
Так летели мгновенья и годы,
Навевая виток за витком.
И пространство небесной свободы
В моём горле стояло, как ком.
Но случилось, что он равнодушно
Повернулся спиною ко мне,
И святое «Послушай! Послушай!»
Я напрасно кричал в тишине.
За окном ещё звёзды мелькали,
Но рождалось сиротство в груди.
«Вот и всё, - он сказал. - Поболтали»,
«А теперь, - он сказал, - уходи!»
Я упал ему в ноги, рыдая,
Золотыми словами звеня.
«Не гони!» - я кричал, умирая,
И тогда он ударил меня.
И, глотая вселенское зелье,
Словно искра в обугленной мгле,
Я не помню, как падал на землю
И как полз по осенней земле.
Под луною, под чёрною тучей,
Всё, что было, возникло опять...
Это счастье похоже на случай
И на речку, бегущую вспять.
Этот узел никто не разрубит,
Я напрасно о чуде молил.
Он меня никогда не полюбит,
Он меня никогда не любил.
Надо мною всё злее и гуще,
Всё страшнее смыкается ночь.
И я знаю: никто всемогущий
На земле мне не может помочь.
И теперь, в домовине и в зыбке,
Я одно откровенье таю:
«Я гостил у него по ошибке
И он понял ошибку свою».
На - испод - разрывая рубахи,
Я шепчу по случайным углам:
«Моё место в тюрьме и на плахе,
Под забором, на дне, но не там».
Как сосулька, в тумане истая,
Я не помню земной карнавал,
Как не помнит крылатая стая
Тех, кто умер в пути и отстал.
Но, внимая далёкому звуку,
Я живу, ту же тайну храня...
Может быть, он протянет мне руку,
Может быть, он полюбит меня...
(С) http://stihi.ru/2012/04/20/8787