снится мне, что мне снится, как еду по длинной стране...
21 декабря - день рождения Поэта. Время, которое мы прожили, всё есть в его стихах.
Поэт в поэзии, который наиболее близок Окуджаве в песнях. Да, и то, что он писал всегда, думаю, это песни и есть. Прав Алексей Цветков во всем, когда написал текст "Гандлевский навсегда" http://aptsvet.livejournal.com/88375.html.
Мне он еще и близок, потому, что в одно время ездили на Памир (где я провел год своей жизни с 76-го по 81-й на высоте 4500 метров в поселке Ак-Архар), и не встретились в Оше, а жаль (может теперь, хоть не со мной, а с детьми?). И музыка слов Ош, Мургаб, Пяндж, Хорог для него, как и для меня, надеюсь, не пустой звук.
С днём рождения Сергей Маркович.
Х х х
Ни сика, ни бура, ни сочинская пуля -
иная, лучшая мне грезилась игра
средь пляжной немочи короткого июля.
Эй, Клязьма, оглянись, поворотись, Пахра!
Исчадье трепетное пекла пубертата
ничком на толпами истоптанной траве
уже навряд ли я, кто здесь лежал когда-то
с либидо и обидой в голове.
Твердил внеклассное, не заданное на дом,
мечтал и поутру, и отходя ко сну
вертеть туда-сюда - то передом, то задом
одну красавицу, красавицу одну.
Вот, думал, вырасту, заделаюсь поэтом -
мерзавцем форменным в цилиндре и плаще,
вздохну о кисло-сладком лете этом,
хлебну того-сего - и вообще.
Потом дрались в кустах, ещё пускали змея,
и реки детские катились на авось.
Но, знать, меж дачных баб, урча, слонялась фея -
ты не поверишь: всё сбылось.
Поэт в поэзии, который наиболее близок Окуджаве в песнях. Да, и то, что он писал всегда, думаю, это песни и есть. Прав Алексей Цветков во всем, когда написал текст "Гандлевский навсегда" http://aptsvet.livejournal.com/88375.html.
Мне он еще и близок, потому, что в одно время ездили на Памир (где я провел год своей жизни с 76-го по 81-й на высоте 4500 метров в поселке Ак-Архар), и не встретились в Оше, а жаль (может теперь, хоть не со мной, а с детьми?). И музыка слов Ош, Мургаб, Пяндж, Хорог для него, как и для меня, надеюсь, не пустой звук.
С днём рождения Сергей Маркович.
Х х х
Ни сика, ни бура, ни сочинская пуля -
иная, лучшая мне грезилась игра
средь пляжной немочи короткого июля.
Эй, Клязьма, оглянись, поворотись, Пахра!
Исчадье трепетное пекла пубертата
ничком на толпами истоптанной траве
уже навряд ли я, кто здесь лежал когда-то
с либидо и обидой в голове.
Твердил внеклассное, не заданное на дом,
мечтал и поутру, и отходя ко сну
вертеть туда-сюда - то передом, то задом
одну красавицу, красавицу одну.
Вот, думал, вырасту, заделаюсь поэтом -
мерзавцем форменным в цилиндре и плаще,
вздохну о кисло-сладком лете этом,
хлебну того-сего - и вообще.
Потом дрались в кустах, ещё пускали змея,
и реки детские катились на авось.
Но, знать, меж дачных баб, урча, слонялась фея -
ты не поверишь: всё сбылось.