август-сентябрь 4
Хрен знает почему, но я разучился убирать тексты под кат. Кажется, что-то с компом, или с ЖЖ, ну или с моей головой. А если я не запишу сейчас, по горячим следам, то я как обычно не запишу уже вообще ничего и никогда. Итак, продолжим разрушение френд лент...
* * * * *
Как-то так сложилось, что практически все последующие восхождения я ходил первым, и только один раз - замыкающим. Идти в конце, поистине скучное занятие.Ты выбиваешь крючья, снимаешь промежуточные точки страховки, и идешь на буксире. Я навыбивал кучу старых крючьев, забитых вовсе не нашей группой, как тот чувак с ломом в "Операции Ы", нашел карабин, кусок отличного дорогого репшнура, и чуть не умер от скуки. Хотя и есть в этом тоже какая-то ответственность, да и риска, напряга больше, чем в середине, но мне было это невмоготу. по сравнению с первым номером, ты практически не работаешь головой, а тупо волочишься за тем, кто идет впереди.
Вроде как ходить с женой по магазинам - она суетится там, выбирает одно, второе, у нее в голове какой то план, и она знает, что делает. Ты же стоишь, как осел, повесив хобот, обвешанный сумками, и тупо ждешь. Это вот судьба тех, кто идет не первым в связке, а часто - и не первым в группе, то есть всех, кроме лидера. Излюбленный лозунг Рамзана Кадырова - "Лучше смерть, чем быть вторым!", думаю, к альпинизму применим вполне. )))
Хотя, замечу в скобках, руководитель группы в альпинизме первым ходить не должен. Но мне и в жизни всегда как-то более принципиально было быть тем чуваком, который идет впереди, чем тем чуваком, который всеми рулит, может это и неправильно, не знаю...
Что ни говори, но ходя с Валерой в связке, мы довольно неплохо дополняли друг друга. Дело в том, что я могу запороться. Иногда даже не очень смотрю за маршрутом, лезется, ну я и лезу. То есть на этом надо концентрироваться отдельно. Плюс к тому очень не люблю две вещи: терять высоту, когда надо подниматься, и набирать высоту, когда надо спускаться. Похоже, это осталось на генетическом уровне от тех времен, когда я был пулеметчиком. Но эти две вещи, я заметил, стараюсь не делать, иногда вопреки здравому смыслу.
Валера же, наоборот, очень сечет за маршрутом и очень хорошо ориентируется. А вот лазит он не так чтобы слишком, и если я начинаю фигачить даже не то что не по маршруту, а просто не самым оптимальным путем, Валера начинает кричать с истерическими нотками:
- Антон! Нах! ты туда лезешь, вот тут вообще спокойно можно пролезть! а всем потом за тобой там корячиться!
- Да тут нормально тоже, Валер! Я спокойно тут лезу!
- Антон!!! Не все могут так, как ты!!!
Иногда я меняю направление, бурча, что с моего места всего не видно. Иногда нет, и Валера поневоле лезет за мной, устраивая сцены ревности. Изредка мы слегка собачимся, и мне хочется заставить его самого лезть первым, чего он опасается не на шутку... Но в целом мы справляемся совсем неплохо.
* * * *
Белая полярная лисичка подкралась, как всегда, незаметно, когда больше половины программы уже было выполнено. Это было 2е сентября, и это была тройка Б на центральном МНРе, куда мы вернулись вновь, и вновь попали в непогоду. Маршрут, не самый простой, опять присыпало снегом и схватило ледком. За день до восхождения Дима отправил нас с Валерой обработать маршрут.
Нам надо было всего-то навсего провесить три перильных веревки, оставить их на маршруте и спуститься. С тем чтоб на следующий день всей группой по-быстрому пройти начало. Первая веревка была уже провешена, Валера подошел на станцию, Дима наблюдал за нами снизу, забравшись на одинокую скалу.
По широкому камину я пролез вверх, таща вторую веревку, долез до "пробки", сделал довольно неудобный переход и пролез через нее, преодолев почти отрицательный угол. Наверху поставил очередной промежуток. Дальше оказалась широкая полка с тропинкой, уходящей как бы за угол. Я крикнул вниз Валере "Выдай!" и пошел. Практически, в этом месте никакие перила, да и страховка, были уже не нужны, сложный участок был пройден. Падать отсюда некуда. Прошел еще с десяток метров, подтягивая веревку, и еще метрах в десяти приметил удобный валун для станции. От него попробую уйти вон туда, с той скалки на это ребро, вон и крюк там чей то забит... Чтоб оказаться у валуна, надо было перебраться через этакий выступ, заваленный нагрмождением камней, где то в мой рост. Камни лежали как готовые ступеньки и захваты под руки. Кажется, его даже можно было обойти, да чего тут обходить... Я был настолько расслаблен и невнимателен, что даже не могу вспомнить толком, где были мои руки. Четко помню только ощущение от камня, провернувшегося под ногой, и фазу полета. Очень короткого, на метр или полметра вниз. Я молча недоуменно пролетел их, и только тупой удар снизу вверх под ребра выбил из груди короткое сиплое "А!" Упал, естественно, на ноги. За пазухой лежала шапка, и заостренный кверху каменный выступ угодил точно в нее. Но тупая боль сразу просигнализировала, что что-то не так. Несколько раз глубоко вздохнул, прислушиваясь к своим ощущениям, ну точно, ребро сломано. Сделав пару шагов, вдруг почувствовал резкую боль в ноге. Подвернута, причем по взрослому подвернута... Да что такое, мать твою!
Равнодушно стелились облака, равнодушно кричали птицы. За углом, уйдя на всю веревку, я был один, снизу ничего не слышали и не видели. Почему-то снова вспомнились слова мудрого И. Т. на лекции по опасностям гор: "Ребята, что для вас характерно - вы много пренебрегаете страховкой... Я понимаю, вы военные, и не простые военные, многие с боевым опытом, опасность для вас - естественный фон... Но горы... Этого не понимают."
да какая тут страховка, на ровном месте же практически! Так досадно, идиотски-нелепо.
Аккуратно наступая на больную ногу, добрался до валуна, набросил на него станционную петлю, пристегнулся, пристегнул веревку.
- Самостраховкаааааааааа!!!.... Перила готовыыыыыыы!!!!...
Ветер кинул крик кусками в разные стороны. Ого, а больно, не разорешься... Это еще разогретый пока...
В ожидании Валеры я долго ощупывал бочину, все больше убеждаясь, что это типичный перелом.
Ну что тут еще мусолить, все было понятно. Хромоту, как и непроизвольные вскрики от боли, не заметить не могли, поэтому я и не пытался скрыть. А вот про ребро решил благоразумно промолчать, ибо было ясно, что сказать про ребро - значит оказаться вне игры, да еще вдобавок принести косяк организаторам и возможно инструктору. Ногу подвернул, ну да, ничего, пройдет, если совсем допечет, вколю кеторола. Мы провесили третью веревку, которая шла по самому сложному участку... На другой день, когда все жумарили по ней через это место, спрашивали - "Как ты тут пролез?" А хер его знает, как я пролез... К счастью, по настоящему болеть нога начинала только на спуск, когда нагрузка приходилась в том же направлении в котором произошел злополучный удар. На подьем, если без фанатизма, было вобщем нормально.
Ночью погода совсем не улучшилась, ну, если не считать улучшением погоды грозу. Гром грохотал почти одновременно со вспышками молний, которыми все освещалось как днем даже внутри палаток. Я плохо спал, ворочался и мычал от боли, если трогал правый бок.
А утром, это была картина маслом, как я лез впереди, с поломанным ребром и свернутой ногой, чем выше мы лезли, тем крупнее и жестче мела снежная крупа, точнее, это был уже какой-то снежный горох, который сек напропалую, вокруг клубились облака, снова гремел гром, и я прислушивался, не загудят ли на мне металлические части снаряжения, не начнут ли на них вспыхивать огни святого Эльма.
Жаль, но в тот день мне было не до фоток, да и всем остальным тоже. Спускались, к счастью, дюльферами, что здорово прибавило оптимизма моей ноге. Реально это был самый жесткий день.
Еще одна картина маслом была, как я с рюкзаком спускался по снежно-травянисто-грязевой тропе с ВЦСПСа на следующий день, нет, это уже не маслом, это прямо майонезом каким-то картина была. С левой ноги всю нагрузку я пытался перенести на треккинговые палки, в итоге плечи забились так, как будто я полдня качался штангой, ну и легко могу теперь давать мастер-классы одноногим пиратам - по передвижению по палубе в девятибалльный шторм.
И все-таки, остававшиеся до конца три горы я сходил, пусть уже и расшибленный. Хотя нога вполне зажила за полторы недели с помощью индометоциновых компрессов, ребро же заживает вот до сих пор...
* * * * *
Как-то так сложилось, что практически все последующие восхождения я ходил первым, и только один раз - замыкающим. Идти в конце, поистине скучное занятие.Ты выбиваешь крючья, снимаешь промежуточные точки страховки, и идешь на буксире. Я навыбивал кучу старых крючьев, забитых вовсе не нашей группой, как тот чувак с ломом в "Операции Ы", нашел карабин, кусок отличного дорогого репшнура, и чуть не умер от скуки. Хотя и есть в этом тоже какая-то ответственность, да и риска, напряга больше, чем в середине, но мне было это невмоготу. по сравнению с первым номером, ты практически не работаешь головой, а тупо волочишься за тем, кто идет впереди.
Вроде как ходить с женой по магазинам - она суетится там, выбирает одно, второе, у нее в голове какой то план, и она знает, что делает. Ты же стоишь, как осел, повесив хобот, обвешанный сумками, и тупо ждешь. Это вот судьба тех, кто идет не первым в связке, а часто - и не первым в группе, то есть всех, кроме лидера. Излюбленный лозунг Рамзана Кадырова - "Лучше смерть, чем быть вторым!", думаю, к альпинизму применим вполне. )))
Хотя, замечу в скобках, руководитель группы в альпинизме первым ходить не должен. Но мне и в жизни всегда как-то более принципиально было быть тем чуваком, который идет впереди, чем тем чуваком, который всеми рулит, может это и неправильно, не знаю...
Что ни говори, но ходя с Валерой в связке, мы довольно неплохо дополняли друг друга. Дело в том, что я могу запороться. Иногда даже не очень смотрю за маршрутом, лезется, ну я и лезу. То есть на этом надо концентрироваться отдельно. Плюс к тому очень не люблю две вещи: терять высоту, когда надо подниматься, и набирать высоту, когда надо спускаться. Похоже, это осталось на генетическом уровне от тех времен, когда я был пулеметчиком. Но эти две вещи, я заметил, стараюсь не делать, иногда вопреки здравому смыслу.
Валера же, наоборот, очень сечет за маршрутом и очень хорошо ориентируется. А вот лазит он не так чтобы слишком, и если я начинаю фигачить даже не то что не по маршруту, а просто не самым оптимальным путем, Валера начинает кричать с истерическими нотками:
- Антон! Нах! ты туда лезешь, вот тут вообще спокойно можно пролезть! а всем потом за тобой там корячиться!
- Да тут нормально тоже, Валер! Я спокойно тут лезу!
- Антон!!! Не все могут так, как ты!!!
Иногда я меняю направление, бурча, что с моего места всего не видно. Иногда нет, и Валера поневоле лезет за мной, устраивая сцены ревности. Изредка мы слегка собачимся, и мне хочется заставить его самого лезть первым, чего он опасается не на шутку... Но в целом мы справляемся совсем неплохо.
* * * *
Белая полярная лисичка подкралась, как всегда, незаметно, когда больше половины программы уже было выполнено. Это было 2е сентября, и это была тройка Б на центральном МНРе, куда мы вернулись вновь, и вновь попали в непогоду. Маршрут, не самый простой, опять присыпало снегом и схватило ледком. За день до восхождения Дима отправил нас с Валерой обработать маршрут.
Нам надо было всего-то навсего провесить три перильных веревки, оставить их на маршруте и спуститься. С тем чтоб на следующий день всей группой по-быстрому пройти начало. Первая веревка была уже провешена, Валера подошел на станцию, Дима наблюдал за нами снизу, забравшись на одинокую скалу.
По широкому камину я пролез вверх, таща вторую веревку, долез до "пробки", сделал довольно неудобный переход и пролез через нее, преодолев почти отрицательный угол. Наверху поставил очередной промежуток. Дальше оказалась широкая полка с тропинкой, уходящей как бы за угол. Я крикнул вниз Валере "Выдай!" и пошел. Практически, в этом месте никакие перила, да и страховка, были уже не нужны, сложный участок был пройден. Падать отсюда некуда. Прошел еще с десяток метров, подтягивая веревку, и еще метрах в десяти приметил удобный валун для станции. От него попробую уйти вон туда, с той скалки на это ребро, вон и крюк там чей то забит... Чтоб оказаться у валуна, надо было перебраться через этакий выступ, заваленный нагрмождением камней, где то в мой рост. Камни лежали как готовые ступеньки и захваты под руки. Кажется, его даже можно было обойти, да чего тут обходить... Я был настолько расслаблен и невнимателен, что даже не могу вспомнить толком, где были мои руки. Четко помню только ощущение от камня, провернувшегося под ногой, и фазу полета. Очень короткого, на метр или полметра вниз. Я молча недоуменно пролетел их, и только тупой удар снизу вверх под ребра выбил из груди короткое сиплое "А!" Упал, естественно, на ноги. За пазухой лежала шапка, и заостренный кверху каменный выступ угодил точно в нее. Но тупая боль сразу просигнализировала, что что-то не так. Несколько раз глубоко вздохнул, прислушиваясь к своим ощущениям, ну точно, ребро сломано. Сделав пару шагов, вдруг почувствовал резкую боль в ноге. Подвернута, причем по взрослому подвернута... Да что такое, мать твою!
Равнодушно стелились облака, равнодушно кричали птицы. За углом, уйдя на всю веревку, я был один, снизу ничего не слышали и не видели. Почему-то снова вспомнились слова мудрого И. Т. на лекции по опасностям гор: "Ребята, что для вас характерно - вы много пренебрегаете страховкой... Я понимаю, вы военные, и не простые военные, многие с боевым опытом, опасность для вас - естественный фон... Но горы... Этого не понимают."
да какая тут страховка, на ровном месте же практически! Так досадно, идиотски-нелепо.
Аккуратно наступая на больную ногу, добрался до валуна, набросил на него станционную петлю, пристегнулся, пристегнул веревку.
- Самостраховкаааааааааа!!!.... Перила готовыыыыыыы!!!!...
Ветер кинул крик кусками в разные стороны. Ого, а больно, не разорешься... Это еще разогретый пока...
В ожидании Валеры я долго ощупывал бочину, все больше убеждаясь, что это типичный перелом.
Ну что тут еще мусолить, все было понятно. Хромоту, как и непроизвольные вскрики от боли, не заметить не могли, поэтому я и не пытался скрыть. А вот про ребро решил благоразумно промолчать, ибо было ясно, что сказать про ребро - значит оказаться вне игры, да еще вдобавок принести косяк организаторам и возможно инструктору. Ногу подвернул, ну да, ничего, пройдет, если совсем допечет, вколю кеторола. Мы провесили третью веревку, которая шла по самому сложному участку... На другой день, когда все жумарили по ней через это место, спрашивали - "Как ты тут пролез?" А хер его знает, как я пролез... К счастью, по настоящему болеть нога начинала только на спуск, когда нагрузка приходилась в том же направлении в котором произошел злополучный удар. На подьем, если без фанатизма, было вобщем нормально.
Ночью погода совсем не улучшилась, ну, если не считать улучшением погоды грозу. Гром грохотал почти одновременно со вспышками молний, которыми все освещалось как днем даже внутри палаток. Я плохо спал, ворочался и мычал от боли, если трогал правый бок.
А утром, это была картина маслом, как я лез впереди, с поломанным ребром и свернутой ногой, чем выше мы лезли, тем крупнее и жестче мела снежная крупа, точнее, это был уже какой-то снежный горох, который сек напропалую, вокруг клубились облака, снова гремел гром, и я прислушивался, не загудят ли на мне металлические части снаряжения, не начнут ли на них вспыхивать огни святого Эльма.
Жаль, но в тот день мне было не до фоток, да и всем остальным тоже. Спускались, к счастью, дюльферами, что здорово прибавило оптимизма моей ноге. Реально это был самый жесткий день.
Еще одна картина маслом была, как я с рюкзаком спускался по снежно-травянисто-грязевой тропе с ВЦСПСа на следующий день, нет, это уже не маслом, это прямо майонезом каким-то картина была. С левой ноги всю нагрузку я пытался перенести на треккинговые палки, в итоге плечи забились так, как будто я полдня качался штангой, ну и легко могу теперь давать мастер-классы одноногим пиратам - по передвижению по палубе в девятибалльный шторм.
И все-таки, остававшиеся до конца три горы я сходил, пусть уже и расшибленный. Хотя нога вполне зажила за полторы недели с помощью индометоциновых компрессов, ребро же заживает вот до сих пор...