Кохс-Юмитис и латыши в армии Карла XII - продолжение
Итак, продолжаем про определение термина "ландмилиция" в трактовке Кохса-Юмитиса.
[45]
В исторической литературе эти части часто называют ландмилицией (в латышском тексте автор использует термин «zemessardze» - буквально «стража земель», т. е. ополчение, которое и сегодня существует в Латвии - gr.) в традиционном смысле этого слова. Это немного неверная дефиниция, т. к. принимая во внимание то, что в 17 и 18 веках термином «ландмилиция» называли не только нерегулярные территориальные вооружённые силы, но иногда также армию и вооружёные силы в широком значении.
Во-первых, эти части назывались ландмилицией (lantmilis, Land-Militz) не только в исторической литературе, но и в оригинальном, официальном шведском и немецком названиях. Ни к каким другим частям, кроме местных латышских батальонов и эстонских полков эти названия шведы не применяли.
Во-вторых, чтобы не фантазировать со значением этого термина, достаточно заглянуть в словари XVIII века. Вот Шведский Академический словарь 1739 г. действительно определяет "milis", как «войска», однако далее идут значения: нерегулярные, народное ополчение, ландштурм. Противоположное понятиям: регулярная, профессиональная, постоянная армия (stående trupper).
Обширная статья «Land-Militz» в Большом Словаре Зельдера 1731-1754 гг. даёт те же значения временного, вспомогательного ополчения местных жителей для помощи регулярной армии в основном при защите своего края, резерва основных вооружённых сил.
Но, может, в разговорной, гражданской речи того времени действительно не ощущалась разница в понятиях "милиция" и "регулярные войска"?
Отнюдь.
Читаем художественное произведение современника Великой Северной войны - Даниэля Дефо, изданное в 1720 году и посвящённое той самой ещё не окончившейся войне. О состоянии русских войск под Нарвой в 1700 году он пишет следующее:
… с другой стороны, московиты, хотя и выносливые и решительные люди, всё же, будучи неопытными в битвах и, как хорошо известно, немногим лучше, чем милиция других стран, были в то время совсем не страшны шведам, независимо от того, во что они превратились с тех пор.
Налицо противопоставление регулярных войск и милиции, причём явно не в пользу последней.
Далее Кохс-Юмитис совершает знатную манипуляцию:
Нюансы терминов, принципы комплектации и снабжения описаны так подробно, чтобы опровергнуть часто встречающиеся в русской и даже в шведской литературе обобщения, что ландмилиция шведских балтийских провинций и другие части были чем-то незначительным и маловажным. Ровно наоборот, эти провинции выставили весьма разнообразные военные формирования.
Жульничество состоит в том, что автор, защищая ладнмилицию от нападок пристрастных русских и даже шведских историков, вдруг объединяет её со всеми остальными видами войск, формируемых в Лифляндии. Но ни в одном историческом труде о Северной войне я не встречал жалоб на низкую боеспособность Лифляндского адельсфана - дворянской кавалерии. Лифляндские драгуны, состоявшие практически полностью из местных немцев, также сражались неплохо. Не замечена была в бегстве с поля боя и пехота Рижского гарнизона. А вот о практически полной бесполезности латышских ландмилицейских батальонов писали не только историки, но и их современники, и в первую очередь генерал Шлиппенбах, в чей корпус они входили организационно. Он дважды (весной и летом 1702 г.) настойчиво просил короля разрешения на расформирование ландмилицейских батальонов латышского дистрикта, пока, наконец, не получил таковое в 1703 году. Остатками потрёпанных во время рейда Шереметева в том году ладмилицейских батальонов были пополнены ряды регулярных полков шведской армии и в дальнейшем их формирование производилось методом вербовки. От рекрутирования местных крестьян в ландмилицию шведы отказались.
Но Кохс-Юмитис не согласен с Карлом XII. Он считает расформирование ландмилиции реорганизацией.
[51]
Поэтому в 1703 г. произашла реорганизация батальонов, а не ликвидация, как это нередко оценивают разные русские исследователи и латышские авторы. В указе о реорганизации описано новое боевое знамя - из синего дамаска с королевскими инициалами и гербом Видземе - принадлежности полков и батальонов. Ликвидируемым частям боевые символы - знамёна - не присваивают.
Знамёна в этом указе присвоили вновь учреждённым вербованным частям. Впрочем, к знамёнам мы ещё вернёмся. Латышская же ландмилиция прекратила своё существование как явление. Эстонские ландмилицейские полки продержалась дольше. Поэтому термин "реорганизация" применим к шведскому лифляндскому корпусу в целом, а конкретно к ландмилиции - именно "ликвидация".
В 1703 и 1704 годах как в латышском, так и в эстонском дистриктах Ливонии сформированы ландмилицейские полки - Менгдена, Швенгельна (у Юмитиса почему-то везде ошибочно Švengelna, хотя правильно - Швенгельма - von Scwengelm - gr. ) и Липхарта.
Полк Липхарта - это открытие в истории. Такого полка не существовало. Подполковник И. Ф. Липхарт (Johan Fredrik von Liphardt) числился командиром Тирзенского батальона ландмилиции с 1701 г., а с февраля 1704 г. получил патент на вербовку новоучреждённого батальона на основе остатков своего старого ландмилицейского и Кокенгаузского ландмилицейского батальонов. Сам подполковник попал в плен в 1705 г., а остатки его батальона влили в полк Менгдена. Полк Менгдена действительно называется кое-где ландмилицейским, поскольку формировался на основе ландмилицейских батальонов, но с даты основания он пополнялся вербовкой, поэтому по факту и официальному названию являлся вербованным (värvat), как и полк Швенгельма.
В суровых военных реалиях 1703 - 04 годов происходил процесс восполнения потерь, которые понесли наиболее боеспособные полки шведской пехоты, менее качественными гарнизонными частями. На место же гарнизонных частей отправляли бывшую ландмилицию, пополненную рекрутами. В крепостях они занимались в основном несением караульной службы и земляными работами на фортификациях до 1710 года, когда их остатки и сдались русским войскам.
Про состав ландмилиции известно, что в нём был выражены части национальных вооружённых сил, в свою очередь также [52] большую часть воинов ливонских вербованных полков составляли латыши и эстонцы.
Выводить из ландмилиции национальные вооружённые силы было бы довольно смело. Ни одного офицера латышской национальности исторические источники не фиксируют. Впрочем, в то время латыш, поднявшийся по социальной лестнице, автоматически становился немцем. Хотя несколько солдат эстонской ландмилиции действительно сумели выслужить офицерский чин.
Далее воспоследует музыкальная пауза, но перенесём её на следующий раз. А в заключении хочется ещё раз похвалить иллюстрации Н. Зубкова, одна из которых оживляет сегодняшний пост.
Часть I