Ностальгически-оружейное
Мы тогда стояли под выгрузкой зерна в алжирском порту Оран. Времена были неспокойные, в стране шла вялотекущая гражданская война. Злые исламисты шастали по горам Атласа, спускаясь в долины и нападая на воинские части, правительственные учреждения и просто те объекты, на которых было чем поживиться. По этому поводу в город никого не пускали, а на причале у трапа стояла вооружённая охрана. Наших вооружённых охранников звали Тарек и Мукарам. Тарек был толст, сердит и неразговорчив. Мукарам же являлся полной его противоположностью - худой, смуглый, постоянно улыбающийся, он был добродушен и готов был болтать с нами часами, если бы знал хоть слово по-английски. Свой единственный АК они передавали друг другу при смене вахты каждые четыре-шесть часов, мы не могли уловить системы их двухсменного дежурства.
И вот как-то раз решили мы с капитаном прогуляться хотя бы по порту, поглазеть на окрестности, а может и поменяться видеокассетами с другими судами (был такой увлекательный способ культурного общения моряков в портах). Капитан-голландец был в курсе моей прошлой военной карьеры и порой консультировался по некоторым околомилитарным вопросам нашего пребывания в стране. На причале мы, как обычно, встретили лучезарную улыбку Мукарама и его приветливую речь. Вежливо с ним поздоровавшись, капитан задумчиво поглядел не его запылённый автомат.
- Как ты думаешь, - спросил он меня, - это ружьё у него может стрелять или просто железяка для вида?
Я знаками попросил разрешения у Мукарама осмотреть его оружие. Тот заулыбался ещё лучезарнее, с готовностью снял АК с плеча и протянул мне, сопровождая это всё быстрой речью, в которую даже начал пытаться вставлять французские слова для лучшего взаимопонимания.
Я отстегнул магазин, который оказался полон патронами. Отвёл затвор, проверил отсутствие патрона в патроннике. Щёлк - контрольный спуск. И тут мои руки сами собой вспомнили заученные движения и пошло-пошло... Через нормативные 15 секунд все детали оружия аккуратно лежали на бетонном блоке после неполной разборки. Тарек вместе с капитаном уважительно наблюдали за этим действом.
Состояние деталей личного оружия алжирского часового тянуло минимум на пять суток ареста. Никаких следов смазки обнаружено не было, в отличие от проступающих уже кое-где пятен ржавчины. Однако, для того, чтобы утратить способность к стрельбе, данному автомату нужно было полежать ещё полгода в луже и попасть под танк. Примерно это я и объяснил голландцу, пытаясь успокоить его фактом удовлетворительной боеготовности нашей охраны. Мукарам также внимательно прослушал мои объяснения, пытаясь понять суть происходящего. Пожав ему руку, похлопав по плечу и пожелав удачи в нелёгкой воинской службе, мы развернулись с намерением совершить запланированную прогулку. И тут за спиной у нас раздался крик отчаяния!
Вперыве мы увидели бедного Мукарама без улыбки. Он размахивал руками, воздевал их к небу, указывал на разобранный автомат, непрерывно при этом причитая. Мало-помалу до меня начало доходить, что он не умеет собирать своё оружие. Так оно в конце концов и оказалось. Мне пришлось помочь ему в этом нелёгком деле, причём я старался выполнять каждый элемент медленно, по разделениям, чтобы он запомнил последовательность. Вместе со щелчком пристёгнутого обратно магазина на лицо Мукарама вернулась прежняя улыбка и он радостно принял в свои объятья шайтан-железяку, обретшую прежний вид.
Я потом ещё пару раз предлагал нашему часовому бесплатный курс обучения разборке и сборке автомата Калашникова, но тот, наученный горьким опытом, уже категорически отказывался от этого.
И вот как-то раз решили мы с капитаном прогуляться хотя бы по порту, поглазеть на окрестности, а может и поменяться видеокассетами с другими судами (был такой увлекательный способ культурного общения моряков в портах). Капитан-голландец был в курсе моей прошлой военной карьеры и порой консультировался по некоторым околомилитарным вопросам нашего пребывания в стране. На причале мы, как обычно, встретили лучезарную улыбку Мукарама и его приветливую речь. Вежливо с ним поздоровавшись, капитан задумчиво поглядел не его запылённый автомат.
- Как ты думаешь, - спросил он меня, - это ружьё у него может стрелять или просто железяка для вида?
Я знаками попросил разрешения у Мукарама осмотреть его оружие. Тот заулыбался ещё лучезарнее, с готовностью снял АК с плеча и протянул мне, сопровождая это всё быстрой речью, в которую даже начал пытаться вставлять французские слова для лучшего взаимопонимания.
Я отстегнул магазин, который оказался полон патронами. Отвёл затвор, проверил отсутствие патрона в патроннике. Щёлк - контрольный спуск. И тут мои руки сами собой вспомнили заученные движения и пошло-пошло... Через нормативные 15 секунд все детали оружия аккуратно лежали на бетонном блоке после неполной разборки. Тарек вместе с капитаном уважительно наблюдали за этим действом.
Состояние деталей личного оружия алжирского часового тянуло минимум на пять суток ареста. Никаких следов смазки обнаружено не было, в отличие от проступающих уже кое-где пятен ржавчины. Однако, для того, чтобы утратить способность к стрельбе, данному автомату нужно было полежать ещё полгода в луже и попасть под танк. Примерно это я и объяснил голландцу, пытаясь успокоить его фактом удовлетворительной боеготовности нашей охраны. Мукарам также внимательно прослушал мои объяснения, пытаясь понять суть происходящего. Пожав ему руку, похлопав по плечу и пожелав удачи в нелёгкой воинской службе, мы развернулись с намерением совершить запланированную прогулку. И тут за спиной у нас раздался крик отчаяния!
Вперыве мы увидели бедного Мукарама без улыбки. Он размахивал руками, воздевал их к небу, указывал на разобранный автомат, непрерывно при этом причитая. Мало-помалу до меня начало доходить, что он не умеет собирать своё оружие. Так оно в конце концов и оказалось. Мне пришлось помочь ему в этом нелёгком деле, причём я старался выполнять каждый элемент медленно, по разделениям, чтобы он запомнил последовательность. Вместе со щелчком пристёгнутого обратно магазина на лицо Мукарама вернулась прежняя улыбка и он радостно принял в свои объятья шайтан-железяку, обретшую прежний вид.
Я потом ещё пару раз предлагал нашему часовому бесплатный курс обучения разборке и сборке автомата Калашникова, но тот, наученный горьким опытом, уже категорически отказывался от этого.