(no subject)
Кабушики, слегка прищурив и так не очень круглые глаза, пустым взглядом смотрит в монитор. И в другой монитор. И в третий. Смотрит несколько часов. Смотрит не молча, как можно было бы подумать, а орет в истерике. Орет: «мы пропали!» (и другие неподобающие самураю слова). Его коллеги орут не менее громко. И бегают. И возможно даже прыгают. Под конец дня Кабушики, и все его коллеги на бирже Токио, достают ритуальные катаны и совершают сеппуку.
Проходит несколько часов и в Нью Йорке просыпается Джонс. Джонс смотрит на монитор, и щурится примерно как Кабушики. Но не орет. Джонс пьет кофе, читает новости, и продолжает щуриться и не орать. Джонс неторопясь идет в офис, вокруг орут, бегают и прыгают газетчики (прямо как в Токио). Джонс заказывает лате в Старбаксе и твитит (иксит): «не ссать». Проходит несколько часов, газетчики переключаются на Бангладеш и Иран и перестают орать так громко. Джонс твитит (иксит): «ну ужас, но не ужас-ужас». Выключает свет на бирже и идет в бар.
В стране восходящего солнца восходит солнце. На токийскую биржу приходят новые люди, выкидывают трупы, моют катаны, говорят: «пронесло» и начинают торговать как ни в чем не бывало.
Вы прослушали краткую сводку финансовых новостей за последние 48 часов.