Вацлав Гавел «Лучше не жить вовсе, чем жить без чести»
5 октября 1936 года родился Вацлав Гавел (Václav Havel) чешский писатель, драматург, диссидент, правозащитник и государственный деятель, последний президент Чехословакии (1989-1992) и первый президент Чехии (1993-2003). Один из основателей Гражданского форума. Член Европейского совета по толерантности и примирению.
В 2001 году немецкая премия «Квадрига» (за стремление к инновациям, общественному благу и обновлению путем действий в сфере политики, экономики и культуры) была у Путина почти в кармане. Против вручения премии Путину поднялась целая волна протестов, Гавел пригрозил отказаться от своей «Квадриги», попечительский совет премии покинули несколько его членов, с резкой критикой решения жюри выступили многие политики, правозащитники, журналисты и лауреаты премии прошлых лет, которые заявили, что не хотят стоять в одном ряду с Путиным, Гавел пригрозил отказаться от своей «Квадриги». В результате Путин премию не получил.
Вацлав Гавел умер 18 декабря 2011 года. В отличие от многих других глав государств, ни президент России Д. А. Медведев, ни председатель правительства В. В. Путин лично не выразили соболезнований чешской стороне.
В своих произведениях Вацлав Гавел часто использовал слово Абсурдистан - ироническое название для страны, в которой абсурдные вещи стали нормой, особенно в политике и правительстве. Первоначально термин получил распространение среди диссидентов, которые обозначали им социалистические страны Восточной Европы. В последнее время употребление термина расширилось на ближневосточные страны и страны постсоветского пространства.
Последняя прижизненная публикация Вацлава Гавела в российской прессе - Новая газета», 9 декабря 2011 года.
Думаю, что российское общество ведет борьбу с самой жесткой из всех известных форм посткоммунизма, с этакой особенной комбинацией старых стереотипов и новой бизнес-мафиозной среды. Возможно, политологи найдут связь сложившейся в России ситуации с нынешними арабскими революциями, но лично я слышу в происходящем, прежде всего, эхо крушения «железного занавеса», отзвук политических перемен 1989-1990 годов.
Поэтому я уверен, что необходимо, в первую очередь, убедить граждан России в том, что режим, который преподносится им под видом демократии, никакой демократией не является. Этот режим отмечен лишь некоторыми - крайне формальными - приметами демократии.
Не может быть и речи о демократии до тех пор, пока власть оскорбляет достоинство граждан, подминает под себя правосудие, средства массовой информации и манипулирует результатами выборов. Но самой большой угрозой для России было бы равнодушие и апатия людей. Напротив. Они должны неустанно добиваться признания и соблюдения своих прав и свобод. Оппозиционным структурам следует объединиться, сформировать теневое правительство и разъяснять свою программу людям по всей России.
Оппозиции следует создать влиятельные правовые институты для защиты граждан от полицейского и правового произвола. Оппозиция должна обратиться к соотечественникам, которые на личном опыте убедились в действенности демократических свобод на Западе, с призывом вспомнить о своих корнях и поддержать развитие гражданского общества на родине.
Лучше не жить вовсе, чем жить без чести
Адам Михник (известный польский журналист и общественный деятель, основатель и главный редактор польской «Газеты Выборчей», бывший диссидент, участник «Круглого стола» 1989 г., личный друг Вацлава Гавела):
Вацлав Гавел жил «по правде». Вопреки повсеместно распространенным конформизму и лжи. Был писателем и диссидентом, деятелем оппозиции и писал театральные пьесы и эссе. Был почти безупречно цельным. Его жизнь выглядела как киносценарий или даже полноценная драма, а его писательство было реализацией обязанности интеллектуала, который не хочет кланяться кесарю.
Он задумывался, кем являются писатели-диссиденты. И отвечал, что всего лишь людьми, которые говорят громко то, что все остальные знают, но боятся громко сказать. По мнению Гавела, «любое истинное искусство диссидентское. Ибо разве каждый художник не является в конце концов тем, кто сам постоянно рискует, кто самого себя как человека внедряет в правду и одновременно безнадежным образом самого себя уничтожает? Разве не в этом именно экзистенциальный трагизм каждого истинного искусства?»
Наследие и жизнь Гавела - это синтез скромности и гордости, несгибаемого героизма и самоиронии. Он был начисто лишен самодовольства, ненависти и фанатизма. Не принимал ни диктатуры, ни стереотипов современной ему эпохи. Был также в постоянном споре с конформизмом своих сородичей.
Не был ни левым, ни правым. Консервативное уважение к традиции и преемственности моральных ценностей сплеталось в нем с духом вечного протеста.
Отвергал соблазны свободы в эмиграции, выбирая многолетнее и многократное заключение на родине. Был благородным и терпимым, анализировал «анатомию ненависти» и критиковал «дикую люстрацию».
Гавел был патриотом своего народа и государства, критичным евроэнтузиастом и врагом этнического национализма. Но, кроме того, врагом диктатур и защитником преследуемых по всему миру: в Бирме, на Кубе, в Китае - всюду.
Его избрание президентом на волне «бархатной» революции в 1989 году было воспринято с энтузиазмом в Чехословакии и с радостью - в Польше. Польские студенты тогда придумали лозунг: «Гавел на Вавель!» Честно говоря, было чему завидовать.
Однако довольно быстро из божества толпы Гавел превратился в объект нападок. Со стороны тупого чешского обывателя, полного ненависти к думающим людям, собирательный образ которого Гавел называл «чехачком».
Этот «чехачек» говорил: «Избавимся от евреев, потом от немцев, потом от буржуев, потом от диссидентов, потом от словаков - и кто следующий? Цыгане? Гомосексуалисты? Все иностранцы? Кто останется? Чистой крови чехачки в своем дворике».
Гавел не подходил к современной политике. Недавно признался мне с усмешкой: «С тех пор, как перестал быть президентом, моя популярность быстро растет».
Этот диссидент и «уголовник» назначил свою политическую эпоху: ввел новый язык моральных принципов, воспринимаемых всерьез. Был полной противоположностью чванству, интриганству и карьеризму.
Он был очень осторожен в отношении пафоса, но однажды в трудные времена сказал фразу, которую стоит запомнить: «Лучше не жить вовсе, чем жить без чести».