От национальной розни до национальной резни
Как зрел чеченский нарыв
События, о которых пойдет речь, известны мало. Об одних пишут редко и невнятно, о других вообще молчат. Между тем многие эпизоды нашей новейшей истории настолько значимы, что помогли бы уяснить смысл происходящего сейчас в Чечне и верно определить пути решения проблемы. Если, конечно, ее хотят решать.
Чеченский, точнее, чечено-ингушский, “нарыв” образовался вовсе не с приходом к власти Ельцина, как убеждены многие - даже в патриотических кругах. В 90-е годы “нарыв” - в силу особых, “катализирующих” обстоятельств - окончательно созрел и лопнул, заливая кровавым гноем и Кавказ, и всю Россию. Но болезнь развивалась десятилетиями. И десятилетиями же ее загоняли внутрь, создавая косметическими средствами видимость здоровья и благополучия.
Будь доельцинская власть, точнее, люди, ее возглавлявшие, более дальновидными, не руководствуйся они идеологическими штампами, у них еще сорок лет назад была возможность (и потребность!) принять такие решения, которые предотвратили бы трагический исход. Потому что: 26-27 августа 1958 года жители города Грозного восстали против чечено-ингушского беспредела, утверждая свое право мирно жить и работать на исконно русской земле.
Строго говоря, те августовские выступления не вписываются в классическое понятие о восстании. Оно никем не готовилось, его участники не были организованы и вооружены - ни единого “ствола” или хотя бы кинжала. Но факт остается фактом: мирные, безоружные, никем не руководимые грозненцы заняли здание Чечено-Ингушского обкома КПСС и предъявили Москве свои политические требования.
Сегодня непросто писать о тех событиях и их участниках: приходится по крохам восстанавливать подробности. Мне удалось найти документы отнюдь не первостепенной значимости. Хотя, без сомнения, есть такие архивные фонды, где весьма полно отражены перипетии грозненского противостояния и то, что затем последовало. Эти папки хранятся в архиве известной организации на известной московской площади. От имени редакции “Нашего современника” туда было отправлено письмо с просьбой ознакомить с нужными документами. Через два месяца мне позвонили, и приятный женский голос пояснил, что центр общественных связей хотел бы помочь, но, увы, документы еще не рассекречены.
- Рассекретьте, - говорю. - Я подожду.
- Это займет не меньше года.
Поясню для несведущих: по закону подобные документы считаются секретными 30 лет, потом гриф должен быть снят. Закон принят в 1993 году, но до интересующих нас папок “очередь не дошла”.
В документах, которые удалось отыскать и опубликовать в журнале “Источник” (это несколько служебных записок в ЦК КПСС и два судебных дела), происходившее в Грозном 26-27 августа 1958 года именуется в духе того времени “массовыми беспорядками”. Да еще с обвинительной прибавкой - “спровоцированными враждебными и хулиганствующими элементами и сопровождавшимися разжиганием национальной вражды”. Что же было на самом деле?
Накануне “беспорядков” случилась трагедия: чеченцы убили русского рабочего с химзавода. Ни фамилии погибшего, ни обстоятельств преступления пока установить не удалось. Но известно более существенное: то было не первое, а очередное убийство, совершенное вернувшимися из ссылки чеченцами и ингушами. После воссоздания их автономной республики прошло немногим более полутора лет, а рассказов (конечно, устных - газеты о том не писали) об убийствах, насилии, грабежах ходило слишком много. Жить становилось невыносимо, люди ждали кардинальных решений. А их не было. Весть о новом убийстве быстро разнеслась по русскому городу, переполнив чашу терпения. Грозненцы вышли на улицы.
Я не оговорился, назвав Грозный русским городом. Даже по переписи 1989 года, то есть после многих лет принудительной “вайнахизации”, русских насчитывалось здесь больше половины, а чеченцев и ингушей - меньше трети. А в 50-е годы русские составляли здесь абсолютное большинство, как и во все предыдущее время - со дня основания генералом А. П. Ермоловым в 1818 году крепости Грозная, чьей задачей как раз и было - не пустить на равнину живших в горах чеченцев.
Итак, 26 августа 1958 года грозненцы восстали. Удалось установить имена двух “зачинщиков” - таковыми их потом объявят в суде. Вот они:
Исаев Виктор Егорович, 1907 года рождения, русский, со средним образованием, беспартийный, имевший троих взрослых детей, к началу “беспорядков” не работавший. По-видимому, Исаев был участником Великой Отечественной войны - в документах обтекаемо сказано: “Служил в армии в 1941-43 гг.”;
Шваюк Георгий Максимович, 1914 года рождения, русский, с высшим образованием, семейный, беспартийный, до ареста работал старшим инженером-гидротехником Гудермесского совхоза.
Почему “зачинщиками” объявили именно их - 50-летнего отца большой семьи Исаева и 44-летнего инженера Шваюка? Судите сами.
26 августа Исаев почти весь день занимался домашними делами. На работу его не брали. С тех пор, как стали возвращаться чеченцы и ингуши, устроиться стало трудно. Мест не хватало, и предпочтение стали отдавать “незаконно репрессированным” чеченцам и ингушам - было такое негласное указание “сверху”.
В седьмом часу вечера Исаев с женой пошел в магазин. Там и услышал, что чеченцы убили русского и что народ уже собрался на центральной площади у памятника Ленину. Передав жене кошелку, Исаев двинулся туда же. Толпа слушала ораторов, которые говорили хорошо известное всем - о чечено-ингушских безобразиях. Призывали бастовать - видимо, не видели иных способов привлечь внимание центральной власти к своим бедам (точь-в-точь, как шахтеры Кузбасса в 1989 году). Кто-то крикнул, что химзавод уже бастует. Исаев тоже рвался выступать. Его подняли на руки, и он прокричал, что надо поддержать химзаводских, что бастовать должен и завод “Красный молот”. Ткнув пальцем в сторону обкома, Исаев добавил, что “там засели лжекоммунисты и надо требовать приезда руководителей ЦК”.
Судя по показаниям свидетелей в суде, речь Исаева была сумбурной. Оно и понятно: даже привыкшему выступать на митингах не всегда удается сказать логично и связно. А Исаев вообще не оратор. Как и другие говорившие. Стихийно собравшиеся люди лишь выплескивали наболевшее, не зная, что предложить, чего требовать. Секретарь горкома Шепелев уговаривал разойтись, “не поддаваться на провокации”. В первый день события так и ограничились митингом.
27 августа “беспорядки” продолжались. По сути, “зачинщиками” стали все участники. Видя, что никто никаких мер против безобразий и не думает принимать, люди прошли по городу демонстрацией (уж к этому-то привыкли!), опять помитинговали у памятника Ленину и всей толпой хлынули в обком - звонить в Москву. Охрану легко смяли.
Похоже, в толпе нашлись хулиганы - в судебных делах поминаются разбитые стекла и окровавленный чеченец. Но основная масса держалась корректно, ведь люди сами требовали порядка в городе и республике.
В этот день в Грозный из Гудермесского совхоза вернулся Г. М. Шваюк. В суде он показал: “В автобусе я услышал разговор, что назначается митинг по поводу зверского убийства работника химзавода. В порыве гнева я написал дома проект резолюции митинга и поехал на площадь”. В приговоре “уточнено”: “Шваюк в девятом часу вечера явился в здание Чечено-Ингушского обкома КПСС, где хулиганы чинили произвол (пытались позвонить в ЦК. - В. Д.), и передал проект резолюции участникам беспорядков, которые размножили его на пишущих машинках (на обкомовских, конечно, свои вряд ли у кого были. - В. Д.)”. Текст тут же зачитали с балкона, его одобрили шумом и аплодисментами. Вот какую резолюцию поддержали грозненцы:
“Учитывая проявления со стороны чечено-ингушского населения зверского отношения к людям других национальностей, выражающиеся в резне, убийствах, насиловании и издевательствах, трудящиеся города Грозного от имени большинства населения республики предлагают:
с 27 августа (т. е. немедленно. - В. Д.) переименовать Чечено-Ингушскую АССР в Грозненскую область или же в Многонациональную Советскую Социалистическую Республику;
чечено-ингушскому населению разрешить проживать в Грозненской области не более 10% от общего количества населения;
с 27 августа лишить чечено-ингушское население всех преимуществ по сравнению с другими национальностями…”.
В здании обкома Г. М. Шваюк встретил знакомого (на суде он будет свидетелем-обличителем). Вместе поднялись на третий этаж, чтобы позвонить в Москву (в обкомах кабинеты первых секретарей всегда располагались на третьем этаже; почему, объяснить не берусь. - В. Д.). Зашли в приемную первого секретаря, увидели там какого-то генерала, потребовавшего покинуть помещение. Снова вышли на площадь, где толпа уже построилась в колонну и с красным знаменем (!) двинулась к главпочтамту. Телефонистка сумела соединиться с приемной первого секретаря ЦК. Трубку передали автору резолюции Шваюку. Говорил он с кем-то из помощников Н. С. Хрущева. Пояснил, что происходит в Грозном, чего требуют люди. “Нам пока ничего не известно”, - ответил мужской голос и спросил, с кем говорит. Не считая себя в чем-либо виновным, Шваюк назвался. Разговор окончился.
Такова канва грозненских событий. Резолюцию и ее машинописные копии чекисты нашли в обкоме в два часа ночи 28 августа, когда “враждебные элементы” ушли… спать: утром-то надо на работу. Разыскать “зачинщиков” оказалось легко: фамилию Шваюка теперь знали в Москве, да и местная госбезопасность не дремала. Даже графологическую экспертизу провели. А за Исаевым с момента его выступления неотступно ходил сотрудник КГБ (тоже выступал на суде свидетелем).
В. Е. Исаева и Г. М. Шваюка судила коллегия Верховного суда Чечено-Ингушской АССР. Исаев признал себя виновным частично: “Сделал выступление необдуманно”. А Шваюк спокойно сказал: “Свои действия не отрицаю и не считаю их преступными”. Суд квалифицировал действия Шваюка как “организацию массовых беспорядков”, а также “агитацию, направленную к разжиганию национальной вражды при массовых волнениях” (статьи 59-2, ч.1 и 59-7, ч. 2 тогдашнего УК РСФСР). Исаеву, помимо этих обвинений, вменили еще статью 58-10 - “антисоветская агитация”: припомнили крики о лжекоммунистах. Оба получили по 10 лет. Кассационные жалобы Верховный суд РСФСР оставил без удовлетворения. Уже отбывая наказание, заключенные Исаев и Шваюк просили прокуратуру опротестовать несправедливые приговоры. Но там сочли, что “для этого нет оснований”.
* * *
Чтобы понять грозненские волнения августа 1958 года, надо вникнуть в обстоятельства и последствия возвращения чеченцев и ингушей из Казахстана и Киргизии после депортации. К этим событиям мы подойдем позже. А пока поговорим о депортации и ее причинах.
В задачу моего очерка не входит разбор сложных вековых отношений центральной власти России (и СССР) с северокавказскими народами, в том числе с чеченцами и ингушами. Хотя кое о чем не сказать нельзя. Три года назад Б. Ельцин как президент России принес извинения президенту Чечни А. Мас-хадову “за 400-летнее притеснение Чечни Россией”. Какой знаток истории подсказал ему сей пассаж? Ведь до 1922 года Чечни как государственного образования просто-напросто не существовало. Северный Кавказ населяли разрозненные племена (В. О. Ключевский называл их “дикими”), сохранявшие родовые отношения. Не было городов, дорог, границ, хоть как-нибудь обозначенных. Жители пасли скот, примитивно обрабатывали землю.
Основным “внешним” промыслом у чеченцев и ингушей были набеги - угон чужих стад, грабеж селений, захват заложников ради выкупа. Достаточно прочесть “Кавказского пленника” и “Казаков” Льва Толстого. Кстати, одна из причин Кавказской войны 1817-1864 годов как раз в том и заключается, что вошедшие в состав России осетины, кабардинцы, грузины и иные подданные империи нуждались в защите от немирных “татар”, как тогда именовали здешних мусульман. Противостояние им началось еще в 1801 году, когда умирающий царь Георгий XII, спасая Грузию от исламских князьков, коим покровительствовали Персия и Турция, завещал свою страну русской короне. Павел I вынужденно принял наследство.
Тогдашняя Грузия - небольшое царство в Восточном Закавказье, насчитывавшее лишь 30 тысяч семей. Следуя примеру соседей, под защиту имперского скипетра попросились княжества Имеретия, Мингрелия и Гурия - нынешняя западная часть Грузии. Эдуарду Шеварднадзе, постоянно обвиняющему Россию в “извечных имперских замашках”, следовало бы знать историю своей страны и то, благодаря кому Грузия объединилась, а ее народ спасся от ассимиляции или уничтожения. Но это так, к слову.
Кавказская война получилась долгой почти по той же причине, почему нынешней власти пришлось бороться с Чечней сперва в 1994-1996 годах, потом в 1999-2000-м. Неверную тактику первого этапа Кавказской войны - разгромить вооруженные отряды и тем достичь мира - русским войскам пришлось сменить на постепенное освоение территории, привлечение на свою сторону тех горцев, кто не хотел воевать. Строились крепости Грозная, Знаменская, Владикавказ и другие, в чьих названиях явно слышалось: мы пришли сюда навсегда, мы не позволим грабить доверившиеся нам народы.
И после окончания войны, после признания Шамилем своей неправоты (“знал бы, как велика и могуча Россия, не стал бы вести долгую и кровопролитную войну”) и его присяги на верность России, чеченцы и ингуши жили более-менее спокойно. Во всяком случае, сколько-нибудь крупных их выступлений не отмечено. Тем более что мирную жизнь надежно охраняли русские казачьи линии по Тереку и Сунже.
Мирная жизнь рухнула после Октябрьской революции. Казаки не поддержали новую власть, а вот горские князьки, коим большевики посулили самостоятельность и расширение владений, эту власть приветствовали. Уже в ноябре 1917 года шейх Арсанов осадил Грозный, поджег промыслы, но взять город не смог - русские стойко обороняли его. Но если б дело было только в притязаниях одного чеченского шейха!
Как известно, “ленинская национальная политика” повсеместно утверждала “право наций на самоопределение”. На Северном Кавказе, как и по всей России, возникают автономии. На короткое время в 1920 году появилась Горская АССР, тут же поделенная на крохотные автономные области - Кабардинскую (1921), Чеченскую и Карачаевскую (1922), Северо-Осетинскую и Ингушскую (1924). В 1934 году создана единая Чечено-Ингушская АО, два года спустя преобразованная в АССР. Автономной республике в качестве столицы “подарили” ненавидимый чеченцами и ингушами Грозный. А до того русский город жил сам по себе, прежние кавказские “национальные размежевания” его миновали.
Многие нынешние чеченцы, похоже, не знают об этом: ни в школах, ни в вузах о таких “подарках” не говорили. А те, кто знает, относятся как к слабости центральной власти. На Кавказе привыкли ценить силу.
А вот как чеченцы “отблагодарили” Москву за предоставление автономии. Передо мной шифрованное донесение от 23 июля 1925 года - после создания первой в чеченской истории государственной автономии не прошло и трех лет. Секретарь Северо-Кавказского крайкома ВКП(б) А. Микоян сообщает секретарю ЦК В. Молотову: “Политическое положение в Чечне обострилось, недавно завершившись нападением и убийством красноармейцев. Крайком в полном единодушии с командованием (армии. - В. Д.) и ПП ОГПУ (полномочным представителем ОГПУ. - В. Д.) решил произвести операцию по разоружению Чечни и изъятию бандитского элемента”.
Москва дала согласие, и 26 августа операция началась. В донесениях заместителя наркомвоенмора СССР И. Уншлихта приводятся подробности: “Разоружение Чеченской автономной области и изъятие главарей бандитизма (по-нынешнему, полевых командиров. - В. Д.) ведется войсками СКВО (Северо-Кавказского военного округа. - В. Д.) и органами ОГПУ...… Войска, сосредоточившись на северной, восточной и западной границах Чечни, одновременным движением в центр области проводят разоружение населения. Южная граница области закрыта особыми заградительными отрядами. Общая численность полевых войск СКВО, принимающих участие в операции: бойцов пехоты - 4840, кавалерии - 2017, пулеметов станковых - 130, легких пулеме-тов - 102, орудий горных - 14, орудий легких - 8. Кроме того, отряды ОГПУ - 341 чел., 8 самолетов и заградотряды (от полевых войск и НКВД - всего 307 чел., 10 пулем.)”.
Читаешь документы - будто в наши дни писаны! Разве что оружие попроще, мало самолетов да кавалерии давно нет. Численность войск, участвующих в операции, убедительно свидетельствует: “бандитского элемента” было очень много! Читаем дальше донесения Уншлихта: “В ряде аулов население пыталось оказать войскам сопротивление. Был ряд случаев применения войсками артиллерийского огня (аулы Кереты, Мереджой-Берем, Бечик, Дай) и бомбометания с аэропланов (Зумсой, Дай) ввиду упорного сопротивления”. А вот сообщение от 8 сентября: “Все способные носить оружие уходили в горы, оставляя в селениях только стариков, женщин, детей (как и сегодня. - В. Д.). Операция по разоружению Ачкой-Мартана проходила при огневом нажиме, как пулеметном, так и артиллерийском. Удалось разоружить район восточнее реки Аксай, а также район Ведено. Работа начата в районе Шатоя”. И сейчас ведь именно эти места на слуху!
Наконец, в Москву донесли о поимке главарей - наиба Гоцинского (Гибертиева), шейха Ансалтинского и Атабби Шамилева. Первый укрылся в Зумсое. “Командование, - пишет Уншлихт, - предъявило требование о сдаче Гоцинского, при этом взяты заложники из почетных стариков. Требование не было удовлетворено, почему пришлось прибегнуть к обстрелу артиллерийским огнем и бомбометанию с воздуха (за два дня сброшено 22 пуда бомб). После этого Гоцинский был выдан”. Шейх Ансалтинский сдался сам. Захвачены также главари Эстемиров, Бел-Хаджи и другие.
11 сентября 1925 года операция закончилась. У бандитов изъяли более 21 тысячи винтовок, около трех тысяч револьверов, десятки тысяч патронов. Чтобы разоружить Чечню, тогда потребовалось лишь 17 дней (потомки вайнахов в 90-х годах подготовились к обороне куда основательней). Вот что характерно: “Имеющимися в нашем распоряжении данными, - сообщает полномочный представитель ОГПУ на Северном Кавказе Г. Евдокимов, - бандитское движение в Чечне поддерживается руководителями ЧечЦИКа (так именовался верховный орган советской власти. - В. Д.) Гасумовым, Шериповым Данильбеком, Хамзатовым Махмутом, Шериповым Заурбеком”. Последний был зампредом ЦИК Чечни и членом ЦИК СССР! А Данильбек Шерипов - председателем областного суда. Все они поддерживали тесные связи с главарями, помогая им укрываться при подходе войск. Уполномоченный просит санкции на арест этих “советских руководителей”.
Еще одна важная подробность содержится в донесении Уншлихта: “Без разоружения прилегающих к Чечне районов Ингушетии и Дагестана Чечня может быть снова наводнена оружием и там вновь разовьется бандитизм. ОГПУ считает необходимым провести разоружение Ингушетии и Дагестана”.
Опять ведь все очень похоже! То в ингушских подвалах, то в дагестанских находят рабов-заложников. И оружие там есть, будьте уверены. И бандитов ингуши укроют, если уже не прячут. В 1925 году центральная власть вняла доводам чекистов. Ингушетию и районы Дагестана, прилегающие к Чечне, тоже разоружили - “от имени исполкома при содействии частей Красной Армии, для каковой цели направляется 1 кав. бригада и 1 стр. полк из числа участвовавших в разоружении Чечни”. То есть послали опытных. Кто бы что бы ни говорил, и сегодня есть смысл прислушаться к аргументам 75-летней давности.
Кстати, и тогда первое разоружение “советской” Чечни не стало последним. Аулы опять и опять наводнялись оружием. Судя по отрывочным сведениям, изымать винтовки приходилось несколько раз, вплоть до начала Великой Отечественной войны. Если и удалось добиться успеха, то частичного. Потому что с началом боевых действий на советско-германском фронте Чечено-Ингушетия уже поднялась по-настоящему. Размах выступлений таков, что их вполне обоснованно можно квалифицировать как вооруженный мятеж в тылу воюющей армии, тем более что высшего накала действия “бандповстанцев” (так их именовали в документах) достигли осенью 1942 года, когда Красная Армия с трудом отбивала атаки немцев, рвущихся к кавказской нефти.
Увы, нам не дали возможности познакомиться с документами и об этих событиях: гриф секретности тоже еще не снят. Странно все-таки: в последние 10 лет появились вороха публикаций о депортации чеченцев и ингушей, “чекистско-войсковой операции”, двухчасовых сборах перед посадкой в эшелоны, долгом и трудном пути на восток…... То есть документы о депортации как бы и не секретны. А о непосредственной причине, повлекшей высылку, писать вроде как и нельзя…...
Будущие “бандповстанцы” готовились к боям загодя. Уже в первые месяцы войны в горах спрятались многие уклонившиеся от службы в армии. По документам, только в марте 1942 года из 14576 призванных в армию чеченцев и ингушей сбежали 13560 человек, перешедших на нелегальное положение. Группы А. Хамчиева и А. Бельтоева укрыли у себя парашютный десант немецкого офицера-разведчика Ланге. Фашисты забрасывали и других своих эмиссаров, суливших чечено-ингушским лидерам полную государственную независимость и расширение территории за счет соседей. Они же сбрасывали с воздуха оружие и снаряжение.
К слову сказать, подобными же обещаниями немцы пытались соблазнить и другие северокавказские народы. Дагестан и Северная Осетия на провокации не поддались. А вот карачаевцам, балкарцам, калмыкам пришлось разделить судьбу депортированных чеченцев и ингушей.
В августе-сентябре 1942 года фронт вплотную приблизился к Кавказским горам. В Чечено-Ингушетии бросили работу и бежали в горы 16 секретарей райкомов партии, 8 руководителей райисполкомов, 14 председателей колхозов. Элита, так сказать…... В октябре массовые вооруженные выступления начались в Шатоевском, Чеберлоевском, Итум-Калинском, Веденском, Галанчожском районах. Бандиты применяли привычную тактику: взрывали мосты и дороги, грабили склады, убивали военных.
Пока шли бои за Сталинград и Кавказ, для очередного “разоружения” Чечено-Ингушетии не было ни времени, ни сил. Но вот немцев отбросили аж на 800 километров. Что же, утихомирилась автономная республика? Ничуть! Даже в ноябре 1943 года здесь насчитывалось 35 действующих банд.
В одном из документов встретился удивительный термин - “легализация”. Чекист пишет: “За два месяца (1943 года. - В. Д.) легализовано около 1300 бандитов, скрывавшихся в лесных и горных массивах. Среди них - Джеватхан Муртазалиев, который 18 лет руководил бандой (то есть с 1925 года, с первого разоружения. - В. Д.), а также Амчи Бадаев - главарь вооруженной группы с 15-летним стажем. В процессе легализации бандиты сдавали лишь незначительную часть своего оружия”. То есть власть прощала их! Но, как говорится далее в этом документе, “бандиты и не думали прекращать борьбу, их целью было подлечиться и отдохнуть до нового наступления немцев”. Не затем ли “подпадают под амнистию” нынешние бандиты?
Как известно, Сталин в конце концов кардинально решил проблему. По решению Государственного Комитета Обороны были проведены операции по выселению народов, массово сотрудничавших с фашистами, в том числе чеченцев и ингушей. Кстати, иные из горцев сознавали свою вину. Вот что говорил один из будущих депортантов: “Советская власть нас не простит. В армии не служим, в колхозе не работаем, фронту не помогаем, налогов не платим, кругом бандитизм. Карачаевцев за это выселили (в ноябре 1943 года. - В. Д.) - и нас выселят” (цитирую по журналу “Служба безопасности”, 1996 г., № 1-2). В ночь на 23 февраля 1944 года это предсказание стало явью.
Непойманные бандиты, оставшиеся без поддержки населения, то есть без снабжения, продержались недолго. Поражает объем изъятого у них: десятки тысяч единиц стрелкового оружия, сотни минометов и пушек, были даже танки и бронемашины.
Мог ли Сталин принять иное решение в отношении чеченцев и ингушей? Вариантов, собственно, было всего два: либо депортация, либо трибунал для тех, кто участвовал в вооруженном мятеже. Сталин выбрал депортацию. Кавказец, он хорошо знал о круговой поруке у горцев. Но, по логике, круговая порука влечет за собой и круговую ответственность, над чем размышлял еще генерал Ермолов. Напомню, что президент США Рузвельт много раньше Сталина, еще в конце 1941 - начале 1942 года, после нападения Японии на Перл-Харбор упек в концлагеря 200 тысяч американских граждан японского происхождения. Заключал превентивно: ни один из этих 200 тысяч не поднимал оружия против США.
Конечно, если строго по букве закона, Сталин обязан был отдать виновных чеченцев и ингушей под трибунал. Надо полагать, именно такое наказание по душе “демократическим” публицистам, клянущим Сталина: мол, за вину отдельных, пусть даже многих людей, он наказал целые народы. Что ж, разберемся, что гуманнее. Военный трибунал в военное время для людей, поднявших вооруженный мятеж в тылу воюющей армии, стопроцентно гарантировал единственную меру наказания - расстрел, приводимый в исполнение сразу после оглашения приговора. Чеченский и ингушский народы в считанные дни потеряли бы десятки тысяч крепких, здоровых мужчин. Утратив такой генофонд, нация хиреет. Вполне вероятно, что если бы Сталин решился на законные меры, о чеченцах и ингушах сегодня знали бы разве что историки…...
А поголовная высылка сохранила семьи. Первые эшелоны ушли из Чечено-Ингушетии 23 февраля, последний прибыл к месту назначения 20 марта. Всего отправлено 180 эшелонов с 493266 переселенцами. В пути родилось 56 младенцев. Умерло 1272 человека - в среднем 2,6 на 1000. (За 1943 год смертность в автономной республике составила 13,2 на 1000 жителей.) В лечебные учреждения направлено 285 больных. В местах поселения было подготовлено более 75 тысяч жилых помещений. Как правило, каждая семья получала отдельную комнату, более половины переселенцев наделялись земельными участками. По решению ГКО для питания переселенцев выделялось 6 тысяч тонн муки, 3 тысячи тонн крупы - это на первое время. Выдавались ссуды на строительство домов - по 5 тысяч рублей на семью с рассрочкой на 7 лет. Ну-ка, люди постарше, вспомните, кому из вас, ваших близких или знакомых в русских деревнях удалось получить в войну ссуду в банке? Мне даже слышать об этом не приходилось...… Притом каждая чеченская и ингушская семья получала корову - в компенсацию за оставленную на Кавказе. И последняя деталь: для санитарной обработки переселенцев оборудовали 11 тысяч бань, мобилизовали 2100 медиков…... Когда ссылали русских крестьян-“кулаков”, им не давали ни муки, ни ссуд, ни жилья, не строили бань, не присылали врачей и медсестер. Может, потому, что они армии в спину не стреляли…...
Да не проклинать Сталина, а молиться о нем должны бывшие кавказские депортанты! Благодаря заботе вождя они и до сих пор существуют как живые полноценные народы.
* * *
События, о которых пойдет речь, известны мало. Об одних пишут редко и невнятно, о других вообще молчат. Между тем многие эпизоды нашей новейшей истории настолько значимы, что помогли бы уяснить смысл происходящего сейчас в Чечне и верно определить пути решения проблемы. Если, конечно, ее хотят решать.
Чеченский, точнее, чечено-ингушский, “нарыв” образовался вовсе не с приходом к власти Ельцина, как убеждены многие - даже в патриотических кругах. В 90-е годы “нарыв” - в силу особых, “катализирующих” обстоятельств - окончательно созрел и лопнул, заливая кровавым гноем и Кавказ, и всю Россию. Но болезнь развивалась десятилетиями. И десятилетиями же ее загоняли внутрь, создавая косметическими средствами видимость здоровья и благополучия.
Будь доельцинская власть, точнее, люди, ее возглавлявшие, более дальновидными, не руководствуйся они идеологическими штампами, у них еще сорок лет назад была возможность (и потребность!) принять такие решения, которые предотвратили бы трагический исход. Потому что: 26-27 августа 1958 года жители города Грозного восстали против чечено-ингушского беспредела, утверждая свое право мирно жить и работать на исконно русской земле.
Строго говоря, те августовские выступления не вписываются в классическое понятие о восстании. Оно никем не готовилось, его участники не были организованы и вооружены - ни единого “ствола” или хотя бы кинжала. Но факт остается фактом: мирные, безоружные, никем не руководимые грозненцы заняли здание Чечено-Ингушского обкома КПСС и предъявили Москве свои политические требования.
Сегодня непросто писать о тех событиях и их участниках: приходится по крохам восстанавливать подробности. Мне удалось найти документы отнюдь не первостепенной значимости. Хотя, без сомнения, есть такие архивные фонды, где весьма полно отражены перипетии грозненского противостояния и то, что затем последовало. Эти папки хранятся в архиве известной организации на известной московской площади. От имени редакции “Нашего современника” туда было отправлено письмо с просьбой ознакомить с нужными документами. Через два месяца мне позвонили, и приятный женский голос пояснил, что центр общественных связей хотел бы помочь, но, увы, документы еще не рассекречены.
- Рассекретьте, - говорю. - Я подожду.
- Это займет не меньше года.
Поясню для несведущих: по закону подобные документы считаются секретными 30 лет, потом гриф должен быть снят. Закон принят в 1993 году, но до интересующих нас папок “очередь не дошла”.
В документах, которые удалось отыскать и опубликовать в журнале “Источник” (это несколько служебных записок в ЦК КПСС и два судебных дела), происходившее в Грозном 26-27 августа 1958 года именуется в духе того времени “массовыми беспорядками”. Да еще с обвинительной прибавкой - “спровоцированными враждебными и хулиганствующими элементами и сопровождавшимися разжиганием национальной вражды”. Что же было на самом деле?
Накануне “беспорядков” случилась трагедия: чеченцы убили русского рабочего с химзавода. Ни фамилии погибшего, ни обстоятельств преступления пока установить не удалось. Но известно более существенное: то было не первое, а очередное убийство, совершенное вернувшимися из ссылки чеченцами и ингушами. После воссоздания их автономной республики прошло немногим более полутора лет, а рассказов (конечно, устных - газеты о том не писали) об убийствах, насилии, грабежах ходило слишком много. Жить становилось невыносимо, люди ждали кардинальных решений. А их не было. Весть о новом убийстве быстро разнеслась по русскому городу, переполнив чашу терпения. Грозненцы вышли на улицы.
Я не оговорился, назвав Грозный русским городом. Даже по переписи 1989 года, то есть после многих лет принудительной “вайнахизации”, русских насчитывалось здесь больше половины, а чеченцев и ингушей - меньше трети. А в 50-е годы русские составляли здесь абсолютное большинство, как и во все предыдущее время - со дня основания генералом А. П. Ермоловым в 1818 году крепости Грозная, чьей задачей как раз и было - не пустить на равнину живших в горах чеченцев.
Итак, 26 августа 1958 года грозненцы восстали. Удалось установить имена двух “зачинщиков” - таковыми их потом объявят в суде. Вот они:
Исаев Виктор Егорович, 1907 года рождения, русский, со средним образованием, беспартийный, имевший троих взрослых детей, к началу “беспорядков” не работавший. По-видимому, Исаев был участником Великой Отечественной войны - в документах обтекаемо сказано: “Служил в армии в 1941-43 гг.”;
Шваюк Георгий Максимович, 1914 года рождения, русский, с высшим образованием, семейный, беспартийный, до ареста работал старшим инженером-гидротехником Гудермесского совхоза.
Почему “зачинщиками” объявили именно их - 50-летнего отца большой семьи Исаева и 44-летнего инженера Шваюка? Судите сами.
26 августа Исаев почти весь день занимался домашними делами. На работу его не брали. С тех пор, как стали возвращаться чеченцы и ингуши, устроиться стало трудно. Мест не хватало, и предпочтение стали отдавать “незаконно репрессированным” чеченцам и ингушам - было такое негласное указание “сверху”.
В седьмом часу вечера Исаев с женой пошел в магазин. Там и услышал, что чеченцы убили русского и что народ уже собрался на центральной площади у памятника Ленину. Передав жене кошелку, Исаев двинулся туда же. Толпа слушала ораторов, которые говорили хорошо известное всем - о чечено-ингушских безобразиях. Призывали бастовать - видимо, не видели иных способов привлечь внимание центральной власти к своим бедам (точь-в-точь, как шахтеры Кузбасса в 1989 году). Кто-то крикнул, что химзавод уже бастует. Исаев тоже рвался выступать. Его подняли на руки, и он прокричал, что надо поддержать химзаводских, что бастовать должен и завод “Красный молот”. Ткнув пальцем в сторону обкома, Исаев добавил, что “там засели лжекоммунисты и надо требовать приезда руководителей ЦК”.
Судя по показаниям свидетелей в суде, речь Исаева была сумбурной. Оно и понятно: даже привыкшему выступать на митингах не всегда удается сказать логично и связно. А Исаев вообще не оратор. Как и другие говорившие. Стихийно собравшиеся люди лишь выплескивали наболевшее, не зная, что предложить, чего требовать. Секретарь горкома Шепелев уговаривал разойтись, “не поддаваться на провокации”. В первый день события так и ограничились митингом.
27 августа “беспорядки” продолжались. По сути, “зачинщиками” стали все участники. Видя, что никто никаких мер против безобразий и не думает принимать, люди прошли по городу демонстрацией (уж к этому-то привыкли!), опять помитинговали у памятника Ленину и всей толпой хлынули в обком - звонить в Москву. Охрану легко смяли.
Похоже, в толпе нашлись хулиганы - в судебных делах поминаются разбитые стекла и окровавленный чеченец. Но основная масса держалась корректно, ведь люди сами требовали порядка в городе и республике.
В этот день в Грозный из Гудермесского совхоза вернулся Г. М. Шваюк. В суде он показал: “В автобусе я услышал разговор, что назначается митинг по поводу зверского убийства работника химзавода. В порыве гнева я написал дома проект резолюции митинга и поехал на площадь”. В приговоре “уточнено”: “Шваюк в девятом часу вечера явился в здание Чечено-Ингушского обкома КПСС, где хулиганы чинили произвол (пытались позвонить в ЦК. - В. Д.), и передал проект резолюции участникам беспорядков, которые размножили его на пишущих машинках (на обкомовских, конечно, свои вряд ли у кого были. - В. Д.)”. Текст тут же зачитали с балкона, его одобрили шумом и аплодисментами. Вот какую резолюцию поддержали грозненцы:
“Учитывая проявления со стороны чечено-ингушского населения зверского отношения к людям других национальностей, выражающиеся в резне, убийствах, насиловании и издевательствах, трудящиеся города Грозного от имени большинства населения республики предлагают:
с 27 августа (т. е. немедленно. - В. Д.) переименовать Чечено-Ингушскую АССР в Грозненскую область или же в Многонациональную Советскую Социалистическую Республику;
чечено-ингушскому населению разрешить проживать в Грозненской области не более 10% от общего количества населения;
с 27 августа лишить чечено-ингушское население всех преимуществ по сравнению с другими национальностями…”.
В здании обкома Г. М. Шваюк встретил знакомого (на суде он будет свидетелем-обличителем). Вместе поднялись на третий этаж, чтобы позвонить в Москву (в обкомах кабинеты первых секретарей всегда располагались на третьем этаже; почему, объяснить не берусь. - В. Д.). Зашли в приемную первого секретаря, увидели там какого-то генерала, потребовавшего покинуть помещение. Снова вышли на площадь, где толпа уже построилась в колонну и с красным знаменем (!) двинулась к главпочтамту. Телефонистка сумела соединиться с приемной первого секретаря ЦК. Трубку передали автору резолюции Шваюку. Говорил он с кем-то из помощников Н. С. Хрущева. Пояснил, что происходит в Грозном, чего требуют люди. “Нам пока ничего не известно”, - ответил мужской голос и спросил, с кем говорит. Не считая себя в чем-либо виновным, Шваюк назвался. Разговор окончился.
Такова канва грозненских событий. Резолюцию и ее машинописные копии чекисты нашли в обкоме в два часа ночи 28 августа, когда “враждебные элементы” ушли… спать: утром-то надо на работу. Разыскать “зачинщиков” оказалось легко: фамилию Шваюка теперь знали в Москве, да и местная госбезопасность не дремала. Даже графологическую экспертизу провели. А за Исаевым с момента его выступления неотступно ходил сотрудник КГБ (тоже выступал на суде свидетелем).
В. Е. Исаева и Г. М. Шваюка судила коллегия Верховного суда Чечено-Ингушской АССР. Исаев признал себя виновным частично: “Сделал выступление необдуманно”. А Шваюк спокойно сказал: “Свои действия не отрицаю и не считаю их преступными”. Суд квалифицировал действия Шваюка как “организацию массовых беспорядков”, а также “агитацию, направленную к разжиганию национальной вражды при массовых волнениях” (статьи 59-2, ч.1 и 59-7, ч. 2 тогдашнего УК РСФСР). Исаеву, помимо этих обвинений, вменили еще статью 58-10 - “антисоветская агитация”: припомнили крики о лжекоммунистах. Оба получили по 10 лет. Кассационные жалобы Верховный суд РСФСР оставил без удовлетворения. Уже отбывая наказание, заключенные Исаев и Шваюк просили прокуратуру опротестовать несправедливые приговоры. Но там сочли, что “для этого нет оснований”.
* * *
Чтобы понять грозненские волнения августа 1958 года, надо вникнуть в обстоятельства и последствия возвращения чеченцев и ингушей из Казахстана и Киргизии после депортации. К этим событиям мы подойдем позже. А пока поговорим о депортации и ее причинах.
В задачу моего очерка не входит разбор сложных вековых отношений центральной власти России (и СССР) с северокавказскими народами, в том числе с чеченцами и ингушами. Хотя кое о чем не сказать нельзя. Три года назад Б. Ельцин как президент России принес извинения президенту Чечни А. Мас-хадову “за 400-летнее притеснение Чечни Россией”. Какой знаток истории подсказал ему сей пассаж? Ведь до 1922 года Чечни как государственного образования просто-напросто не существовало. Северный Кавказ населяли разрозненные племена (В. О. Ключевский называл их “дикими”), сохранявшие родовые отношения. Не было городов, дорог, границ, хоть как-нибудь обозначенных. Жители пасли скот, примитивно обрабатывали землю.
Основным “внешним” промыслом у чеченцев и ингушей были набеги - угон чужих стад, грабеж селений, захват заложников ради выкупа. Достаточно прочесть “Кавказского пленника” и “Казаков” Льва Толстого. Кстати, одна из причин Кавказской войны 1817-1864 годов как раз в том и заключается, что вошедшие в состав России осетины, кабардинцы, грузины и иные подданные империи нуждались в защите от немирных “татар”, как тогда именовали здешних мусульман. Противостояние им началось еще в 1801 году, когда умирающий царь Георгий XII, спасая Грузию от исламских князьков, коим покровительствовали Персия и Турция, завещал свою страну русской короне. Павел I вынужденно принял наследство.
Тогдашняя Грузия - небольшое царство в Восточном Закавказье, насчитывавшее лишь 30 тысяч семей. Следуя примеру соседей, под защиту имперского скипетра попросились княжества Имеретия, Мингрелия и Гурия - нынешняя западная часть Грузии. Эдуарду Шеварднадзе, постоянно обвиняющему Россию в “извечных имперских замашках”, следовало бы знать историю своей страны и то, благодаря кому Грузия объединилась, а ее народ спасся от ассимиляции или уничтожения. Но это так, к слову.
Кавказская война получилась долгой почти по той же причине, почему нынешней власти пришлось бороться с Чечней сперва в 1994-1996 годах, потом в 1999-2000-м. Неверную тактику первого этапа Кавказской войны - разгромить вооруженные отряды и тем достичь мира - русским войскам пришлось сменить на постепенное освоение территории, привлечение на свою сторону тех горцев, кто не хотел воевать. Строились крепости Грозная, Знаменская, Владикавказ и другие, в чьих названиях явно слышалось: мы пришли сюда навсегда, мы не позволим грабить доверившиеся нам народы.
И после окончания войны, после признания Шамилем своей неправоты (“знал бы, как велика и могуча Россия, не стал бы вести долгую и кровопролитную войну”) и его присяги на верность России, чеченцы и ингуши жили более-менее спокойно. Во всяком случае, сколько-нибудь крупных их выступлений не отмечено. Тем более что мирную жизнь надежно охраняли русские казачьи линии по Тереку и Сунже.
Мирная жизнь рухнула после Октябрьской революции. Казаки не поддержали новую власть, а вот горские князьки, коим большевики посулили самостоятельность и расширение владений, эту власть приветствовали. Уже в ноябре 1917 года шейх Арсанов осадил Грозный, поджег промыслы, но взять город не смог - русские стойко обороняли его. Но если б дело было только в притязаниях одного чеченского шейха!
Как известно, “ленинская национальная политика” повсеместно утверждала “право наций на самоопределение”. На Северном Кавказе, как и по всей России, возникают автономии. На короткое время в 1920 году появилась Горская АССР, тут же поделенная на крохотные автономные области - Кабардинскую (1921), Чеченскую и Карачаевскую (1922), Северо-Осетинскую и Ингушскую (1924). В 1934 году создана единая Чечено-Ингушская АО, два года спустя преобразованная в АССР. Автономной республике в качестве столицы “подарили” ненавидимый чеченцами и ингушами Грозный. А до того русский город жил сам по себе, прежние кавказские “национальные размежевания” его миновали.
Многие нынешние чеченцы, похоже, не знают об этом: ни в школах, ни в вузах о таких “подарках” не говорили. А те, кто знает, относятся как к слабости центральной власти. На Кавказе привыкли ценить силу.
А вот как чеченцы “отблагодарили” Москву за предоставление автономии. Передо мной шифрованное донесение от 23 июля 1925 года - после создания первой в чеченской истории государственной автономии не прошло и трех лет. Секретарь Северо-Кавказского крайкома ВКП(б) А. Микоян сообщает секретарю ЦК В. Молотову: “Политическое положение в Чечне обострилось, недавно завершившись нападением и убийством красноармейцев. Крайком в полном единодушии с командованием (армии. - В. Д.) и ПП ОГПУ (полномочным представителем ОГПУ. - В. Д.) решил произвести операцию по разоружению Чечни и изъятию бандитского элемента”.
Москва дала согласие, и 26 августа операция началась. В донесениях заместителя наркомвоенмора СССР И. Уншлихта приводятся подробности: “Разоружение Чеченской автономной области и изъятие главарей бандитизма (по-нынешнему, полевых командиров. - В. Д.) ведется войсками СКВО (Северо-Кавказского военного округа. - В. Д.) и органами ОГПУ...… Войска, сосредоточившись на северной, восточной и западной границах Чечни, одновременным движением в центр области проводят разоружение населения. Южная граница области закрыта особыми заградительными отрядами. Общая численность полевых войск СКВО, принимающих участие в операции: бойцов пехоты - 4840, кавалерии - 2017, пулеметов станковых - 130, легких пулеме-тов - 102, орудий горных - 14, орудий легких - 8. Кроме того, отряды ОГПУ - 341 чел., 8 самолетов и заградотряды (от полевых войск и НКВД - всего 307 чел., 10 пулем.)”.
Читаешь документы - будто в наши дни писаны! Разве что оружие попроще, мало самолетов да кавалерии давно нет. Численность войск, участвующих в операции, убедительно свидетельствует: “бандитского элемента” было очень много! Читаем дальше донесения Уншлихта: “В ряде аулов население пыталось оказать войскам сопротивление. Был ряд случаев применения войсками артиллерийского огня (аулы Кереты, Мереджой-Берем, Бечик, Дай) и бомбометания с аэропланов (Зумсой, Дай) ввиду упорного сопротивления”. А вот сообщение от 8 сентября: “Все способные носить оружие уходили в горы, оставляя в селениях только стариков, женщин, детей (как и сегодня. - В. Д.). Операция по разоружению Ачкой-Мартана проходила при огневом нажиме, как пулеметном, так и артиллерийском. Удалось разоружить район восточнее реки Аксай, а также район Ведено. Работа начата в районе Шатоя”. И сейчас ведь именно эти места на слуху!
Наконец, в Москву донесли о поимке главарей - наиба Гоцинского (Гибертиева), шейха Ансалтинского и Атабби Шамилева. Первый укрылся в Зумсое. “Командование, - пишет Уншлихт, - предъявило требование о сдаче Гоцинского, при этом взяты заложники из почетных стариков. Требование не было удовлетворено, почему пришлось прибегнуть к обстрелу артиллерийским огнем и бомбометанию с воздуха (за два дня сброшено 22 пуда бомб). После этого Гоцинский был выдан”. Шейх Ансалтинский сдался сам. Захвачены также главари Эстемиров, Бел-Хаджи и другие.
11 сентября 1925 года операция закончилась. У бандитов изъяли более 21 тысячи винтовок, около трех тысяч револьверов, десятки тысяч патронов. Чтобы разоружить Чечню, тогда потребовалось лишь 17 дней (потомки вайнахов в 90-х годах подготовились к обороне куда основательней). Вот что характерно: “Имеющимися в нашем распоряжении данными, - сообщает полномочный представитель ОГПУ на Северном Кавказе Г. Евдокимов, - бандитское движение в Чечне поддерживается руководителями ЧечЦИКа (так именовался верховный орган советской власти. - В. Д.) Гасумовым, Шериповым Данильбеком, Хамзатовым Махмутом, Шериповым Заурбеком”. Последний был зампредом ЦИК Чечни и членом ЦИК СССР! А Данильбек Шерипов - председателем областного суда. Все они поддерживали тесные связи с главарями, помогая им укрываться при подходе войск. Уполномоченный просит санкции на арест этих “советских руководителей”.
Еще одна важная подробность содержится в донесении Уншлихта: “Без разоружения прилегающих к Чечне районов Ингушетии и Дагестана Чечня может быть снова наводнена оружием и там вновь разовьется бандитизм. ОГПУ считает необходимым провести разоружение Ингушетии и Дагестана”.
Опять ведь все очень похоже! То в ингушских подвалах, то в дагестанских находят рабов-заложников. И оружие там есть, будьте уверены. И бандитов ингуши укроют, если уже не прячут. В 1925 году центральная власть вняла доводам чекистов. Ингушетию и районы Дагестана, прилегающие к Чечне, тоже разоружили - “от имени исполкома при содействии частей Красной Армии, для каковой цели направляется 1 кав. бригада и 1 стр. полк из числа участвовавших в разоружении Чечни”. То есть послали опытных. Кто бы что бы ни говорил, и сегодня есть смысл прислушаться к аргументам 75-летней давности.
Кстати, и тогда первое разоружение “советской” Чечни не стало последним. Аулы опять и опять наводнялись оружием. Судя по отрывочным сведениям, изымать винтовки приходилось несколько раз, вплоть до начала Великой Отечественной войны. Если и удалось добиться успеха, то частичного. Потому что с началом боевых действий на советско-германском фронте Чечено-Ингушетия уже поднялась по-настоящему. Размах выступлений таков, что их вполне обоснованно можно квалифицировать как вооруженный мятеж в тылу воюющей армии, тем более что высшего накала действия “бандповстанцев” (так их именовали в документах) достигли осенью 1942 года, когда Красная Армия с трудом отбивала атаки немцев, рвущихся к кавказской нефти.
Увы, нам не дали возможности познакомиться с документами и об этих событиях: гриф секретности тоже еще не снят. Странно все-таки: в последние 10 лет появились вороха публикаций о депортации чеченцев и ингушей, “чекистско-войсковой операции”, двухчасовых сборах перед посадкой в эшелоны, долгом и трудном пути на восток…... То есть документы о депортации как бы и не секретны. А о непосредственной причине, повлекшей высылку, писать вроде как и нельзя…...
Будущие “бандповстанцы” готовились к боям загодя. Уже в первые месяцы войны в горах спрятались многие уклонившиеся от службы в армии. По документам, только в марте 1942 года из 14576 призванных в армию чеченцев и ингушей сбежали 13560 человек, перешедших на нелегальное положение. Группы А. Хамчиева и А. Бельтоева укрыли у себя парашютный десант немецкого офицера-разведчика Ланге. Фашисты забрасывали и других своих эмиссаров, суливших чечено-ингушским лидерам полную государственную независимость и расширение территории за счет соседей. Они же сбрасывали с воздуха оружие и снаряжение.
К слову сказать, подобными же обещаниями немцы пытались соблазнить и другие северокавказские народы. Дагестан и Северная Осетия на провокации не поддались. А вот карачаевцам, балкарцам, калмыкам пришлось разделить судьбу депортированных чеченцев и ингушей.
В августе-сентябре 1942 года фронт вплотную приблизился к Кавказским горам. В Чечено-Ингушетии бросили работу и бежали в горы 16 секретарей райкомов партии, 8 руководителей райисполкомов, 14 председателей колхозов. Элита, так сказать…... В октябре массовые вооруженные выступления начались в Шатоевском, Чеберлоевском, Итум-Калинском, Веденском, Галанчожском районах. Бандиты применяли привычную тактику: взрывали мосты и дороги, грабили склады, убивали военных.
Пока шли бои за Сталинград и Кавказ, для очередного “разоружения” Чечено-Ингушетии не было ни времени, ни сил. Но вот немцев отбросили аж на 800 километров. Что же, утихомирилась автономная республика? Ничуть! Даже в ноябре 1943 года здесь насчитывалось 35 действующих банд.
В одном из документов встретился удивительный термин - “легализация”. Чекист пишет: “За два месяца (1943 года. - В. Д.) легализовано около 1300 бандитов, скрывавшихся в лесных и горных массивах. Среди них - Джеватхан Муртазалиев, который 18 лет руководил бандой (то есть с 1925 года, с первого разоружения. - В. Д.), а также Амчи Бадаев - главарь вооруженной группы с 15-летним стажем. В процессе легализации бандиты сдавали лишь незначительную часть своего оружия”. То есть власть прощала их! Но, как говорится далее в этом документе, “бандиты и не думали прекращать борьбу, их целью было подлечиться и отдохнуть до нового наступления немцев”. Не затем ли “подпадают под амнистию” нынешние бандиты?
Как известно, Сталин в конце концов кардинально решил проблему. По решению Государственного Комитета Обороны были проведены операции по выселению народов, массово сотрудничавших с фашистами, в том числе чеченцев и ингушей. Кстати, иные из горцев сознавали свою вину. Вот что говорил один из будущих депортантов: “Советская власть нас не простит. В армии не служим, в колхозе не работаем, фронту не помогаем, налогов не платим, кругом бандитизм. Карачаевцев за это выселили (в ноябре 1943 года. - В. Д.) - и нас выселят” (цитирую по журналу “Служба безопасности”, 1996 г., № 1-2). В ночь на 23 февраля 1944 года это предсказание стало явью.
Непойманные бандиты, оставшиеся без поддержки населения, то есть без снабжения, продержались недолго. Поражает объем изъятого у них: десятки тысяч единиц стрелкового оружия, сотни минометов и пушек, были даже танки и бронемашины.
Мог ли Сталин принять иное решение в отношении чеченцев и ингушей? Вариантов, собственно, было всего два: либо депортация, либо трибунал для тех, кто участвовал в вооруженном мятеже. Сталин выбрал депортацию. Кавказец, он хорошо знал о круговой поруке у горцев. Но, по логике, круговая порука влечет за собой и круговую ответственность, над чем размышлял еще генерал Ермолов. Напомню, что президент США Рузвельт много раньше Сталина, еще в конце 1941 - начале 1942 года, после нападения Японии на Перл-Харбор упек в концлагеря 200 тысяч американских граждан японского происхождения. Заключал превентивно: ни один из этих 200 тысяч не поднимал оружия против США.
Конечно, если строго по букве закона, Сталин обязан был отдать виновных чеченцев и ингушей под трибунал. Надо полагать, именно такое наказание по душе “демократическим” публицистам, клянущим Сталина: мол, за вину отдельных, пусть даже многих людей, он наказал целые народы. Что ж, разберемся, что гуманнее. Военный трибунал в военное время для людей, поднявших вооруженный мятеж в тылу воюющей армии, стопроцентно гарантировал единственную меру наказания - расстрел, приводимый в исполнение сразу после оглашения приговора. Чеченский и ингушский народы в считанные дни потеряли бы десятки тысяч крепких, здоровых мужчин. Утратив такой генофонд, нация хиреет. Вполне вероятно, что если бы Сталин решился на законные меры, о чеченцах и ингушах сегодня знали бы разве что историки…...
А поголовная высылка сохранила семьи. Первые эшелоны ушли из Чечено-Ингушетии 23 февраля, последний прибыл к месту назначения 20 марта. Всего отправлено 180 эшелонов с 493266 переселенцами. В пути родилось 56 младенцев. Умерло 1272 человека - в среднем 2,6 на 1000. (За 1943 год смертность в автономной республике составила 13,2 на 1000 жителей.) В лечебные учреждения направлено 285 больных. В местах поселения было подготовлено более 75 тысяч жилых помещений. Как правило, каждая семья получала отдельную комнату, более половины переселенцев наделялись земельными участками. По решению ГКО для питания переселенцев выделялось 6 тысяч тонн муки, 3 тысячи тонн крупы - это на первое время. Выдавались ссуды на строительство домов - по 5 тысяч рублей на семью с рассрочкой на 7 лет. Ну-ка, люди постарше, вспомните, кому из вас, ваших близких или знакомых в русских деревнях удалось получить в войну ссуду в банке? Мне даже слышать об этом не приходилось...… Притом каждая чеченская и ингушская семья получала корову - в компенсацию за оставленную на Кавказе. И последняя деталь: для санитарной обработки переселенцев оборудовали 11 тысяч бань, мобилизовали 2100 медиков…... Когда ссылали русских крестьян-“кулаков”, им не давали ни муки, ни ссуд, ни жилья, не строили бань, не присылали врачей и медсестер. Может, потому, что они армии в спину не стреляли…...
Да не проклинать Сталина, а молиться о нем должны бывшие кавказские депортанты! Благодаря заботе вождя они и до сих пор существуют как живые полноценные народы.
* * *