ГЛАВА 4. ДВЕ ДЕМОКРАТКИ.
На обратном пути толп пикетчиков уже не было. Остались только неровные горы пёстрого мусора, по которым, засыпая их, струилась холодная позёмка. То ли разогнали, то ли сами замёрзли и разбрелись бухать и колоться по подвалам и подворотням. Стояла лишь какая-то одинокая снежная баба, в которую был воткнут плакат.
-Вот, подлецы! Вот ведь, голь на выдумки хитра! Сами не хотят протестовать, так снеговика слепили. Ха-ха-ха! Давай к нему - скомандовал Пал Палыч.
Когда мерсидес поравнялся с изваянием, и Толик опустил стекло, чтобы получше рассмотреть творчество демократических низов, то он с ужасом обнаружил, что это стоит, покрытая толстым слоем инеея, сама госпожа Новодворкина.
-Валерия Ильинична, вы в порядке? Может кофе вам дать горячий? У меня в машине встроенный комбайн есть, сейчас быстро сварим …
Договорить Толик не успел, снежная баба спазматически дёрнулась, над нёй появилось слабое облачко пара, и в Толика полетела смачная, долго копившаяся, простудная харкотина.
Мерсидес резко взял с места. Но всё ж таки несколько раз ударить лимузин своим плакатом фурия демократии успела. На этот раз она ничего не кричала, видно в горле всё перемёрзло.
-Добрый ты, рыжий, - промолвил Пал Палыч, смотря в заднее стекло на удаляющуюся Новодворкину, - Зачем стекло опускал? Посмотрели бы и уехали. А если теракт? Что, мне потом за тебя отвечать? Ты такие штучки брось.
-Простите Пал Палыч, - оправдывался Толик, брегливо вытирая обильную харкотину влажной дезинфецирующей салфеткой, - не ожидал. Какая, однако, неистовость! А ведь ещё вчера были почти друзьями.
-Да, вот так и распадаются политические союзы. Кто-то с плакатиком остаётся мёрзнуть, а кто-то в мерсидесе уезжает. Правда жизни, епить … - философски заметил Пал Палыч.
Толик повернулся и посмотрел назад. Как бы навсегда прощаясь со своим демократическим прошлым.
Начиналась пурга. На огромном заснеженном поле, усеянном разнообразным мусором, оставшимся от митингующих демократов, пивных банок, рваных пакетов от чипсов, водочных бутылок, использованных шприцов, рваных презервативов, каких-то не то окровавленных, не то изгаженных фекалиями бумажных обрывков, стоял одинокий снеговик с уже сломанным плакатом. Ветер безжалостно трепал обрывки картона и ватмана. Что было написано на рваных лохмотьях, уже было не прочитать. Безжалостная судьба и слепая стихия навсегда стёрли начертанные там слова. Но было ясно, что было написано что-то прекрасное, возвышенное, проклятье тирании, призыв к свободе…
Да, воистину, замёрзшая Лера, превратившаяся в сосульку, с обрывками плаката на сломанной палке в руках, стоящая посреди заметаемой пургой свалки - именно таким должен быть отечественный вариант статуи отвергнутой свободы.
-Какая грустная аллегория. Вот она судьба демократии в этой холодной стране. Ничто не вечно на этой бесконечной равнине, только лёд, безжалостная пурга и снег - вздохнул он.
Пока он ностальгировал, созерцая печальной образ того, во что выродились шумные митинги на Пушке конца восьмидесятых, зазвонил телефон. Пал Палыч нажал на кнопку громкой связи.
-У нас друг от друга секретов быть не должно - объяснил он.
-Паш, ты? - раздался бодрый голос в салоне.
-А, Кеша, привет. Ну, как там, хи-хи-хи, подопечная?
-Да замучила. Требует продолжения сеанса.
-Ну, так давай, покажи класс.
-Ой, да уже надоела доска косорылая. Сколько же можно!
-Ну, брат, служба. Ты её с сзади, а перед собой плакатик вешай, или порнуху по телеку. Нас же учили.
-Да нет, ты не понял, ей другое надо, чтобы её садировали.
-Ну, так свяжи и выпори. Делов то!
-Экий, ты, Паша, отсталый. Она же высокоразвитая личность! Ей нужно целые пантомимы разыгрывать. Представления корчить.
-Это как? - в голосе Паши послышались нотки недоумения.
-Она на самураях помешана. Требует, чтобы я самурая изображал. Зов крови, бл@ть! Типа я, самурай, её взял в плен и пытаю.
-Да, друган, интересное у тебя кино. Ну, ты же по пыткам всегда отлично имел. Вот как подфартило! Как будто знали! Хи-хи-хи …
-Тебе бы только над другом похихикать! Ей же надо чтоб там на всяких дыбах, да сложным образом подвешивать. Всё надо правильно делать. Чтобы было всё достоверно. Иначе она не возбудится. Реквизит, знаешь, какой сложный! Дорогой. Импортный. Блестит всё. Страшно даже подступиться. Не то, что у нас, два провода и ржавый таз с водой.
-Ну, ничего держись. Родина послала, надо сдюжить.
-В общем, так, друган, давай ко мне на подмогу.
-Да что я там не видел. У меня на эту старуху косую не встанет.
-Да ей это и не надо. Если её как следует отсадировать, то потом достаточно на пропеллер посадить и все дела.
-Постой что за пропеллер? Ширево что ль?
-Да нет агрегат такой. Там над мохнатым велосипедным колесом сиденье с прорезью, так что при вращении колеса щетина ей, сам понимаешь что, трёт и она кончает.
-Так я то зачем нужен? Колесо крутить?
-Да нет. Педали она сама крутит. Только перед этим ей надо в образ войти. Ну, типа напали самураи, свободы лишили, разрушили всё, выпороли … Одним словом: Спалил фашист родную хату. Будешь вместе со мной антураж создавать.
-Это самурая играть?
-Или самурая, или фашиста, что в бошку ей стукнет.
-Слушай, да это же чёрти что, мы перед ней самураев изображать, а она на пропеллер и всё. Бред какой-то. Конечно один раз, по дружбе помочь можно, но, Кешь, ты только не обижайся, не интересно мне таким сексом со старой извращенкой заниматься.
-Пашка, не ссы. Там молодые демократки будут. Её соратницы. Будешь их трахать, пока она на пропеллере будет сидеть.
-Это как?
-В общем, она придумала такую пантомиму. Она содержательница притона. Где-то в Китае тридцатых годов. Тут начинается война. Самураи-фашисты захватывают притон, её садируют, а молодых шлюшек грязно имеют.
-А девки откуда?
-Да молодые демократки - феминистки. Она их сагитировала. Они там все с тараканами. Мечтают быть жертвами грубого насилия. Вроде, ещё трое наших подписались. Только бы не соскочили. Двоим, корешь, нам трудно будет. Эти демократки, если их выпороть, такие злющие! Даже виагра не поможет. Тут только числом брать надо. Выручай! Подъедешь?
-Клиента только домой доставлю, и к тебе.
Рыжий Толик рассеяно слушал этот диалог. Удивительно, он так долго был знаком с госпожой Муцуомовной, а ничего такого о ней не знал! Да, профессионалы эти ребята. Быстро колят.
Но это совсем его не интересовало сейчас. Он весь был сосредоточен на своём недавнем открытии. Он никогда не верил в возможность такого. Но сейчас он зримо и ясно убедился в возможности ясновидения и вещих снов. Ещё и ещё раз, вспоминая тот, давний сон, и сравнивая со всем тем, что только что произошло с ним на этом форуме, он снова и снова убеждался, что тогда, во сне всё было в точности так, как сегодня наяву. Он снова и снова, прокручивал в памяти обрывистые воспоминая смутных образов сна, боясь вспугнуть возникающую в его душе смутную надёжду. Пока ещё совсем эфемерную надежду. И с каждым мгновением он всё больше наполнялся восторгом, так как что-то подсказывало ему, что если это действительно так, и сон может быть настолько вещим, то это открывает ему какие-то новые горизонты и возможности. Пока ещё совершенно не ясно какие, но он уже был полностью во власти этих, непонятных, неопределённых, но чем-то неуловимо манящих и согревающих его новых надежд.
Он вспомнил, при каких обстоятельствах он увидел этот сон. Этот сон пришёл к нему в салоне госпожи Зары. Туда ему рекомендовал зайти Егор. Подлечить нервы. Они очень расшалились в период дефолта. Он был там один раз. Только один раз. Так как после первого же сеанса нервы сразу пришли в норму. Ему просто дали выпить какую-то гадость, и он заснул. И проснулся спокойным и умиротворённым. И когда он спал, он видел сон. Сон, который оказался вещим. Сон, который через несколько лет, сегодня, стал явью!
-Ну что, рыжий, теперь домой, а то я, как ты слышал, по делам спешу - прервал его размышления его новый не то наперсник, не то конвоир.
-Пал Палыч, день сегодня был тяжёлый. Сначала ваш визит, потом форум, затем эта Новодворкина, будь она не ладна. Мне бы восстановительную процедуру пройти, нервишки подлечить.
-Так тебя в больничку что ли оттаранить?
-Да ну их эскулапов. Что они могут? Только анализы брать. Мне бы к госпоже Заре.
-К шлюхам что ль? Ну, ты, рыжий, кремень. Правильный мужик. Так и надо! Слушай! А давай с нами к косорылой, там же, ты слышал, молодые шлюшки будут, там каждый хер сегодня будет на боевом счету!
-Да нет, Пал Палыч, вы не поняли. Она что-то вроде ведьмы, или гипнотизерши. Она успокаивает и возвращает сон.
Видно на слове “сон” Толик как-то выдал себя. Наверное, ему на доли секунды изменила выдержка, дрогнул голос, и Пал Палыч что-то почувствовал. Он внимательно, с подозрением, посмотрел на него, и задумался. Потом достал телефон и стал звонить.
-Пробейте салон госпожи Зары. Да, что-то вроде мистики. Сновидения там какие-то. Чем занимается? Есть ли наблюдение? Не опасно ли? Да, мой клиент, хочет туда подъехать.
Через пару минут пришёл ответ. Пал Палыч его внимательно выслушал.
-Ну, рыжий, дали добро. Вроде место надёжное, среди политбомонда модное. Там мы даже пост наблюдения установили. Сейчас тебя туда отвезу, и до завтра. А то ты сегодня, действительно, взволнованным был. Пошаливают то нервишки? Вроде взрослая девочка, а перед каждым трахом краснеешь как пионерка! Что, за такой талант клиенты дополнительно платят?- хихикнул он и ласково ткнул кулаком, начавшего уже было опять краснеть, Рыжего Толика в щёку.
-Вот, подлецы! Вот ведь, голь на выдумки хитра! Сами не хотят протестовать, так снеговика слепили. Ха-ха-ха! Давай к нему - скомандовал Пал Палыч.
Когда мерсидес поравнялся с изваянием, и Толик опустил стекло, чтобы получше рассмотреть творчество демократических низов, то он с ужасом обнаружил, что это стоит, покрытая толстым слоем инеея, сама госпожа Новодворкина.
-Валерия Ильинична, вы в порядке? Может кофе вам дать горячий? У меня в машине встроенный комбайн есть, сейчас быстро сварим …
Договорить Толик не успел, снежная баба спазматически дёрнулась, над нёй появилось слабое облачко пара, и в Толика полетела смачная, долго копившаяся, простудная харкотина.
Мерсидес резко взял с места. Но всё ж таки несколько раз ударить лимузин своим плакатом фурия демократии успела. На этот раз она ничего не кричала, видно в горле всё перемёрзло.
-Добрый ты, рыжий, - промолвил Пал Палыч, смотря в заднее стекло на удаляющуюся Новодворкину, - Зачем стекло опускал? Посмотрели бы и уехали. А если теракт? Что, мне потом за тебя отвечать? Ты такие штучки брось.
-Простите Пал Палыч, - оправдывался Толик, брегливо вытирая обильную харкотину влажной дезинфецирующей салфеткой, - не ожидал. Какая, однако, неистовость! А ведь ещё вчера были почти друзьями.
-Да, вот так и распадаются политические союзы. Кто-то с плакатиком остаётся мёрзнуть, а кто-то в мерсидесе уезжает. Правда жизни, епить … - философски заметил Пал Палыч.
Толик повернулся и посмотрел назад. Как бы навсегда прощаясь со своим демократическим прошлым.
Начиналась пурга. На огромном заснеженном поле, усеянном разнообразным мусором, оставшимся от митингующих демократов, пивных банок, рваных пакетов от чипсов, водочных бутылок, использованных шприцов, рваных презервативов, каких-то не то окровавленных, не то изгаженных фекалиями бумажных обрывков, стоял одинокий снеговик с уже сломанным плакатом. Ветер безжалостно трепал обрывки картона и ватмана. Что было написано на рваных лохмотьях, уже было не прочитать. Безжалостная судьба и слепая стихия навсегда стёрли начертанные там слова. Но было ясно, что было написано что-то прекрасное, возвышенное, проклятье тирании, призыв к свободе…
Да, воистину, замёрзшая Лера, превратившаяся в сосульку, с обрывками плаката на сломанной палке в руках, стоящая посреди заметаемой пургой свалки - именно таким должен быть отечественный вариант статуи отвергнутой свободы.
-Какая грустная аллегория. Вот она судьба демократии в этой холодной стране. Ничто не вечно на этой бесконечной равнине, только лёд, безжалостная пурга и снег - вздохнул он.
Пока он ностальгировал, созерцая печальной образ того, во что выродились шумные митинги на Пушке конца восьмидесятых, зазвонил телефон. Пал Палыч нажал на кнопку громкой связи.
-У нас друг от друга секретов быть не должно - объяснил он.
-Паш, ты? - раздался бодрый голос в салоне.
-А, Кеша, привет. Ну, как там, хи-хи-хи, подопечная?
-Да замучила. Требует продолжения сеанса.
-Ну, так давай, покажи класс.
-Ой, да уже надоела доска косорылая. Сколько же можно!
-Ну, брат, служба. Ты её с сзади, а перед собой плакатик вешай, или порнуху по телеку. Нас же учили.
-Да нет, ты не понял, ей другое надо, чтобы её садировали.
-Ну, так свяжи и выпори. Делов то!
-Экий, ты, Паша, отсталый. Она же высокоразвитая личность! Ей нужно целые пантомимы разыгрывать. Представления корчить.
-Это как? - в голосе Паши послышались нотки недоумения.
-Она на самураях помешана. Требует, чтобы я самурая изображал. Зов крови, бл@ть! Типа я, самурай, её взял в плен и пытаю.
-Да, друган, интересное у тебя кино. Ну, ты же по пыткам всегда отлично имел. Вот как подфартило! Как будто знали! Хи-хи-хи …
-Тебе бы только над другом похихикать! Ей же надо чтоб там на всяких дыбах, да сложным образом подвешивать. Всё надо правильно делать. Чтобы было всё достоверно. Иначе она не возбудится. Реквизит, знаешь, какой сложный! Дорогой. Импортный. Блестит всё. Страшно даже подступиться. Не то, что у нас, два провода и ржавый таз с водой.
-Ну, ничего держись. Родина послала, надо сдюжить.
-В общем, так, друган, давай ко мне на подмогу.
-Да что я там не видел. У меня на эту старуху косую не встанет.
-Да ей это и не надо. Если её как следует отсадировать, то потом достаточно на пропеллер посадить и все дела.
-Постой что за пропеллер? Ширево что ль?
-Да нет агрегат такой. Там над мохнатым велосипедным колесом сиденье с прорезью, так что при вращении колеса щетина ей, сам понимаешь что, трёт и она кончает.
-Так я то зачем нужен? Колесо крутить?
-Да нет. Педали она сама крутит. Только перед этим ей надо в образ войти. Ну, типа напали самураи, свободы лишили, разрушили всё, выпороли … Одним словом: Спалил фашист родную хату. Будешь вместе со мной антураж создавать.
-Это самурая играть?
-Или самурая, или фашиста, что в бошку ей стукнет.
-Слушай, да это же чёрти что, мы перед ней самураев изображать, а она на пропеллер и всё. Бред какой-то. Конечно один раз, по дружбе помочь можно, но, Кешь, ты только не обижайся, не интересно мне таким сексом со старой извращенкой заниматься.
-Пашка, не ссы. Там молодые демократки будут. Её соратницы. Будешь их трахать, пока она на пропеллере будет сидеть.
-Это как?
-В общем, она придумала такую пантомиму. Она содержательница притона. Где-то в Китае тридцатых годов. Тут начинается война. Самураи-фашисты захватывают притон, её садируют, а молодых шлюшек грязно имеют.
-А девки откуда?
-Да молодые демократки - феминистки. Она их сагитировала. Они там все с тараканами. Мечтают быть жертвами грубого насилия. Вроде, ещё трое наших подписались. Только бы не соскочили. Двоим, корешь, нам трудно будет. Эти демократки, если их выпороть, такие злющие! Даже виагра не поможет. Тут только числом брать надо. Выручай! Подъедешь?
-Клиента только домой доставлю, и к тебе.
Рыжий Толик рассеяно слушал этот диалог. Удивительно, он так долго был знаком с госпожой Муцуомовной, а ничего такого о ней не знал! Да, профессионалы эти ребята. Быстро колят.
Но это совсем его не интересовало сейчас. Он весь был сосредоточен на своём недавнем открытии. Он никогда не верил в возможность такого. Но сейчас он зримо и ясно убедился в возможности ясновидения и вещих снов. Ещё и ещё раз, вспоминая тот, давний сон, и сравнивая со всем тем, что только что произошло с ним на этом форуме, он снова и снова убеждался, что тогда, во сне всё было в точности так, как сегодня наяву. Он снова и снова, прокручивал в памяти обрывистые воспоминая смутных образов сна, боясь вспугнуть возникающую в его душе смутную надёжду. Пока ещё совсем эфемерную надежду. И с каждым мгновением он всё больше наполнялся восторгом, так как что-то подсказывало ему, что если это действительно так, и сон может быть настолько вещим, то это открывает ему какие-то новые горизонты и возможности. Пока ещё совершенно не ясно какие, но он уже был полностью во власти этих, непонятных, неопределённых, но чем-то неуловимо манящих и согревающих его новых надежд.
Он вспомнил, при каких обстоятельствах он увидел этот сон. Этот сон пришёл к нему в салоне госпожи Зары. Туда ему рекомендовал зайти Егор. Подлечить нервы. Они очень расшалились в период дефолта. Он был там один раз. Только один раз. Так как после первого же сеанса нервы сразу пришли в норму. Ему просто дали выпить какую-то гадость, и он заснул. И проснулся спокойным и умиротворённым. И когда он спал, он видел сон. Сон, который оказался вещим. Сон, который через несколько лет, сегодня, стал явью!
-Ну что, рыжий, теперь домой, а то я, как ты слышал, по делам спешу - прервал его размышления его новый не то наперсник, не то конвоир.
-Пал Палыч, день сегодня был тяжёлый. Сначала ваш визит, потом форум, затем эта Новодворкина, будь она не ладна. Мне бы восстановительную процедуру пройти, нервишки подлечить.
-Так тебя в больничку что ли оттаранить?
-Да ну их эскулапов. Что они могут? Только анализы брать. Мне бы к госпоже Заре.
-К шлюхам что ль? Ну, ты, рыжий, кремень. Правильный мужик. Так и надо! Слушай! А давай с нами к косорылой, там же, ты слышал, молодые шлюшки будут, там каждый хер сегодня будет на боевом счету!
-Да нет, Пал Палыч, вы не поняли. Она что-то вроде ведьмы, или гипнотизерши. Она успокаивает и возвращает сон.
Видно на слове “сон” Толик как-то выдал себя. Наверное, ему на доли секунды изменила выдержка, дрогнул голос, и Пал Палыч что-то почувствовал. Он внимательно, с подозрением, посмотрел на него, и задумался. Потом достал телефон и стал звонить.
-Пробейте салон госпожи Зары. Да, что-то вроде мистики. Сновидения там какие-то. Чем занимается? Есть ли наблюдение? Не опасно ли? Да, мой клиент, хочет туда подъехать.
Через пару минут пришёл ответ. Пал Палыч его внимательно выслушал.
-Ну, рыжий, дали добро. Вроде место надёжное, среди политбомонда модное. Там мы даже пост наблюдения установили. Сейчас тебя туда отвезу, и до завтра. А то ты сегодня, действительно, взволнованным был. Пошаливают то нервишки? Вроде взрослая девочка, а перед каждым трахом краснеешь как пионерка! Что, за такой талант клиенты дополнительно платят?- хихикнул он и ласково ткнул кулаком, начавшего уже было опять краснеть, Рыжего Толика в щёку.