Страшно видеть.
(Спонтанная импровизация на тему психотерапии по мотивам "Иоланта".)
- Что значит "страшно"?! Зачем душа дана нам? Чтобы плакать?
- Иоланта!
- Я все решила!
- Ты пожалеешь, Иоланта!
- Я так хочу! Я так решила!
- Пути назад не будет, Иоланта!
- Я буду видеть Солнце, Небо, Радость, Счастье, Свет. Рассветы и закаты в ярких красках. Чудное наблюдать круженье птиц.
- Ты будешь видеть боль и муки, предательство и ложь.
- Я буду чувствовать Любовь!
- Ты встретишься с людским коварством.
- Я буду принимать как есть!
- Ты встретишься с несовершенством.
- Я буду принимать как есть...
- Иди...
***
- Как поживаешь, Иоланта? Что видишь ты, что чувствуешь, довольна ль жизнью?
- Любуюсь Солнцем, Небом, Светом. Я счастлива от мига к мигу непрерывно.
- Что обрела ты, Иоланта?
- Способность чувствовать и видеть. Не спать, сбегая в безысходность, а наслаждаться каждым мигом. Искать прекрасное во всяком. Объём живого наблюдать в движеньи, музыке и красках. В несовершенстве видеть жизнь.
- И только-то?
- Я вижу боль. Большую тяжесть. Обман, предательство, коварство. И вижу, как сама себе врала я. Как отрицаю я любовь, от близости сбегаю в страхе, как снова вру себе и верю, как подставляюсь под удары. Я вижу, вижу... но не всегда могу исправить.
- Что значит «страшно», Иоланта?
***
Страшно видеть. Страшно видеть правду. Правду о себе. О мире. О близких. О близких, которые врали, предавали, насиловали, убивали. Убивали психически, питая физически, называя любовью, привязывая к себе зависимостью и манипуляциями. Страшно видеть себя - такую же. Свое несовершенство, свое вранье, манипуляции. Видеть, как сама прошу, сама зову, а потом сама отталкиваю, не в силах принять. Как сознательно заявляю и прошу одно, а бессознательно предъявляю и требую другое. Как говорю «Люблю», а внутри требую «Предай меня! Предай меня снова, чтобы я могла убить тебя! Снова убить, снова за то же самое. Убить жестоко и с упоением. За то, что было 30 лет назад, 3 000 лет назад, в другой жизни и не с тобой, но убит будешь ты, хотя ты ни в чем не повинен и видишь меня первый и последний раз во всех жизнях». Видеть это и продолжать, продолжать, продолжать, пока еще не в силах остановиться. Страшно видеть это продолжение на много тысяч лет. Страшно видеть свое бессилие в этом.
Страшно ясно видеть прошлое и настоящее, страшно осознанно смотреть в будущее. Страшно ясно видеть, что сделали со мной когда-то. Страшно видеть, что я делаю сама с собой теперь. Страшно видеть в себе несовершенство и искажения. Страшно видеть, что будет, если эти искажения останутся, если ничего не менять сейчас, в настоящем.
Зачем тогда? Зачем смотреть в это, зачем видеть?
Чтобы чувствовать. Чтобы жить. Не спать, не уходить в сладкий обман, мир грез и иллюзий, затормаживая дыхание, отказываясь от жизни, на тысячелетия замирая в трансовом коконе собственного морока.
Чтобы видеть жизнь. Во всем. Даже в смерти. Чтобы уметь видеть красоту, любовь и смысл. Во всем. В каждом мгновении. В каждом движении. В каждом человеке. В каждой человеческой ране, ранке и царапинке. Чтобы видеть реальность и принимать её.
Чтобы наконец увидеть свой выбор «разрушать», сделанный 50 тысяч лет в воплощении Атланта и беспрерывно идущий через тысячелетия, или сделанный 30 лет назад, когда накормили холодной манной кашей, но разрушающий ежедневно эту жизнь. Увидеть. И сделать другой выбор.